Дисциплина и Портянки

Она проходила мимо одной из дверей, когда вдруг услышала изнутри странное похрипывание. Затем — едва различимые стон и шепот:

— … кто здесь? Где я? Где капитан…?

Девушка напряглась, прислонилась ухом к двери и спросила:

— Эй. Вы в порядке?

Пауза. Затем голос изнутри, дрожащий, выдохший:

— Мы плыли… в сторону Менажери… Боевая экспедиция против Гримм… Я проверял свой мех… потом был ЭМИ-удар… Я… не могу двигаться… Кажется, я ранен…

Она прищурилась.

— Чего?..

А потом дошло.

«Ааа, понятно! Очередняра… он тоже уже просто… всё. Улетевший.»

Тот человек, как и сосед до этого, настолько глубоко ушёл в VR, что уже не понимал, где реальность. Он жил в шлеме, в фантазии — и тело медленно умирало, атрофировалось, пока сознание сражалось с гримм на мнимых просторах Менажери.

Она тихо, мягко сказала:

— Скоро всё будет хорошо. Капитан скоро подойдёт. И медики. Потерпите немного.

Она вызвала санитаров. Через полчаса дверь вскрыли. Оттуда вынесли изголодавшееся, почти прозрачное тело, еле реагирующее на свет. Медик проверил пульс, вставил капельницу.

— … Ещё один. Будто по графику, — пробурчал санитар. — Нищий гедонизм, стадия — финал. Третий за квартал.

Она стояла в коридоре, глядя, как его уносят.

Он и правда выглядел, как будто его вырвали из другого мира — с глазами, что всё ещё где-то в той, виртуальной битве, среди вымышленных титанов и несуществующих звёзд.

* * *

Она сидела на полу в своей крошечной квартире. Свет уже включили, но она даже не замечала, как светит потолочная лампа. Комната была чистой, на ее кровати лежал аккуратно сложенный плакат с Хацуне Мику, а рядом — коробка со сладостями, консервы, газировка. Всё разложено. Всё под контролем. Всё по норме.

Но она не могла дышать.

Перед ее внутренним взором — глаза того человека, которого унесли сегодня. Не просто дистрофика. Он был жив, но в его взгляде… не было ничего. Ни боли, ни осознания, ни страха. Он просто плыл где-то далеко, внутри своей битвы, которую проиграл только потому, что поверил в неё слишком сильно.

Она сжала свою розовую кибернетическую руку и та издала лёгкий щелчок.

— Вот же… — прошептала она, едва сдерживаясь.

Она встала, прошлась по комнате, снова села. Взяла банку газировки, отвинтила крышку, сделала глоток — сладкий, обжигающий, липкий вкус ударил по нёбу. Слишком сладко. Как будто сама жизнь пытается тебя обмануть, говоря:

«Всё нормально, всё сладко, ты просто устала».

— Ненавижу эту дрянь! — рявкнула она, бросая банку об стену. Она глухо ударилась и отскочила на пол, булькая.

Губы дрогнули. Глаза стали влажными.

«Я сбежала. Я прошла ад. Я осталась жива. И ради чего? Чтобы носить проклятую розовую руку и есть гель со вкусом „Шоколад-тип В“?!»

Она сжалась, прижала руки к лицу.

Отчаяние подступило к горлу.

«Я была кем-то. Я пыталась стать сильной. Я… Я…» — и тут она сорвалась.

Она попыталась выдохнуть — и не смогла.

Вместо этого — рванул всхлип, вырвавшийся из груди.

Затем ещё один.

Потом — судорожный вдох.

Слёзы — не как у героя.

Как у простой, сломанной девушки, которая осталась совсем одна в голой бетонной коробке, в мире, где каждый может быть счастлив…

Если просто сдастся и погрузится в VR.

И это было страшнее всего.

— Я не хочу быть ещё одной. Не хочу… — прошептала она, уткнувшись лбом в колени. — Но я… не знаю, кем быть теперь.

Это — первая настоящая истина, что прорывается сквозь усталость и адаптацию.

Она наконец позволяет себе быть живой, слабой, растерянной.

* * *

Она ещё пару минут сидит, тяжело дыша.

Потом переводит взгляд на плакат Хацуне Мику, висящий на стене.

Мику смотрит на неё с той же самой неизменной, безмятежной улыбкой.

— Ты хотя бы не ломаешься, да?.. Ну и ладно.

Она встает, открывает шкафчик над умывальником, достаёт синюю краску для волос. Посмотрела на нее, как на оружие последнего шанса, с выражением на лице — «ну давай, попробуем».

Шаг в ванную, закрывается дверь.

Спустя несколько минут она выходит.

Волосы теперь синие.

Не ровно, не идеально — но дерзко.

На фоне розовой руки и тусклого света она выглядела… почти как персонаж из старого VR-аттракциона.

— Ну вот и новая я. — вслух, с театральным вздохом. — Чем же заняться-то? А пофиг. Давайте-ка снимем бложик про еду! А как бы мне представиться… о! Придумала

* * *

Телефон blueme установлен на старом чайнике, на фоне — типовой холодильник и пластиковый стол.

Девушка включает запись:

— Йо! С вами Нони Нитро! И сегодня мы пробуем… эту… мать вашу, отраву! Да-да! Прямо вот эту дрянь! Ну-ка, что у нас тут?.. Гель «Шоколад-Т», ага. Пахнет, как будто им смазали подошву!

Она отпивает, делает театральную гримасу:

— Фууу! Эээ! Кто ЭТО пьёт вообще?! Что это?! Какао из ботинок?!

Она корчит рожи, крутится на табуретке, швыряет упаковку в стену.

— А это что? Газировка «РеАкс»? Реально, единственная реакция от этой блевотины — это когда ты ПЛЮЁШЬСЯ!

И под конец, тяжело дыша, она швыряет ещё одну банку в сторону камеры и хрипло говорит:

— Если вы думаете, что я шучу — вы просто не понимаете… — (смотрит в камеру, по слогам) — … что я реально серьёзная чувиха. — (делает паузу, безумная полуулыбка) — У-БИ-ЙСТ-ВЕН-НО. МА-ШУ. ВАТЬ. СЕРЬ-ЁЗНАЯ!

И отключает запись под собственный истеричный смех.

* * *

Телефон выключен. Камера больше не пишет.

Она падает на кровать — вся разогретая и горячо бьющимся сердцем, но вдруг удивительно… спокойная. Как будто впервые что-то сказала по-настоящему.

— О блин… Я… походу… втягиваюсь в это вот всё… — прошептала она, поворачиваясь набок и закрывая глаза.

И в этот момент, пока она засыпала, алгоритмы контента глубоко в недрах сети уже начали раскручивать её видео — через теги «ест», «орёт», «новичок», «реакция», «треш» и прочее. Где-то там, на поверхности системы, вспыхнула новая искра внимания.

* * *

Девушка проснулась от вибрации. Её телефон blueme мигал тусклым светом — уведомление, неожиданное и непривычное. Она села на кровати, зевнула, волосы растрепались, как у непричесанной кибер-панк принцессы.