Дитя прибоя

До места старой стоянки они дошли в полном молчании. Привычную тишину леса нарушали только шорохи сдвигаемых ветвей, треск сучьев под сапогами орков и сопение гномов. К удивлению Лёхи, клыкастики оказались молчаливыми ребятами, но при этом очень трудолюбивыми и надёжными попутчиками. Всю дорогу парень присматривался к ним, пытаясь понять слабые и сильные стороны этой расы, но так ничего толком и не понял. Слушали они внимательно. Наблюдали тоже. Но отвечали только на прямо поставленные вопросы.

Родри успел объяснить Лёхе, что это обычное поведение орков среди чужих, но такая молчаливость всё равно напрягала. Впрочем, однажды, когда орки решили посмеяться над обучением эльфа, парню удалось пробиться под этот панцирь. Но после того, как Лёха с лёгкостью уронил каждого из них, орки снова замолчали. Пару раз они что-то оживлённо обсуждали, держась в стороне от лагеря, но, вернувшись к костру, снова замолкали, внимательно ловя каждое слово остальных попутчиков.

Уже в сумерках, сидя у костра, Лёха пустил по кругу флягу Груда. Вскоре крепкое пойло возымело своё действие, и языки развязались у всех. Даже привычные к возлияниям гномы заметно раскраснелись и попытались спеть дуэтом, но Лёха пресёк эту попытку на корню. Слуха у гномов не было абсолютно, а их голосами можно было пьяного медведя до икоты запугать. Не лучшими певцами оказались и орки. От их рёва даже у глухого могла медвежья болезнь приключиться. Особенно, если бы он разглядел эти клыкастые физиономии. Лёха вспомнил, что при первом знакомстве Эльвар представился бардом и, подумав, попросил его спеть.

Сидевший с обвисшими ушами эльф удивлённо покосился на парня и, вздохнув, отрицательно мотнул головой. Забрав у орка флягу, Лёха пересел к Эльвару поближе и, заставив его глотнуть ещё пару раз, тихо сказал:

– Тебе свои уши жалко?

– Угу.

– Тогда лучше спой. А то, если эти запоют, я в петлю полезу.

Пьяно хихикнув, эльф глотнул из фляги, отдал её Лёхе и выпрямился. Когда баллада, спетая Эльваром, закончилась, над поляной повисла гробовая тишина. Голос эльфа заставлял плакать и смеяться, выворачивая душу наизнанку и напоминая обо всём хорошем и плохом, что было у каждого в жизни. Так Эльвар не пел ещё никогда. Все его выступления в горах гномов встречались на ура, но в этот вечер он превзошёл самого себя. Не знавший эльфийского языка Лёха заметил, что некоторые слова Эльвар произносит, явно запинаясь. Сообразив, что эльф основательно пьян, Лёха снова подсунул ему флягу и, дождавшись, когда печальные глаза эльфа закроются, аккуратно уложил его на подстилку.

Повернувшись на бок, Эльвар подсунул под голову локоть и тихо засопел. Чуть усмехнувшись, Лёха вернулся к костру и, взяв протянутую флягу, тихо сказал:

– Завтра отдыхаем. Нужно ушастика в порядок приводить.

– Ты о нём, как о родиче беспокоишься, – с непонятной интонацией проворчал один из орков.

– Он мой друг, и этим всё сказано, – развёл руками Лёха.

– Ты называешь нас друзьями, а сам ничего о нас не знаешь. Как так? – не унимался орк. – Я тебе даже имени своего не называл.

– И поэтому я должен относиться к тебе, как к врагу? – удивился Лёха. – У моего народа не принято лезть в душу. Захочет разумный, сам всё расскажет, – добавил он, в последний момент заменив слово «человек». – Думаешь, я не понимаю, что вам поручил Кержак?

– И что же? – насторожились орки.

– Наблюдать за мной. Внимательно слушать и запоминать всё, что я скажу или сделаю. Если князь ему знаком и понятен, то меня он так толком и не раскусил. Точнее, не поверил. Да не напрягайтесь вы так, – отмахнулся Лёха, заметив, как орки переглянулись и слитным движением положили ладони на рукояти револьверов. – Я не в обиде. Сам бы так поступил, окажись на его месте. Тяжело отвечать за целый народ. Мозги сломаешь все дела в голове держать. Тут за себя самого не всегда ответить можешь, а уж за целый народ… Да ещё с такими путаными обычаями.

– Ты прав, – помолчав, тихо признался орк. – Кержак – самый сильный шаман нашего народа за последние три сотни циклов. Но он так и не сумел проникнуть в твои мысли. Такого ещё не бывало. Но как ты понял, что мы должны делать?

– Сказал же, сам бы так поступил, – усмехнулся парень. – Потому и не лез с вопросами, чтобы вы дурного не подумали.

– Чего дурного? – осторожно уточнил орк.

– Мне ваши секреты и даром не нужны. Свои бы сохранить. А начал бы расспрашивать, решили бы, что я ваши тайны узнать хочу. Только одно спрошу: как вас зовут?

– Гратак, – представился начавший разговор орк.

– Картан, – кивнул второй.

– Вот и познакомились, – усмехнулся Лёха.

– Я хочу спросить тебя, – осторожно начал Гратак. – Ты научил драться эльфа. А стал бы ты учить нас?

– Для вас пришлось бы вспомнить другие приёмы. Но почему бы и нет, – пожал плечами Лёха.

– Почему другие?

– Исходя из ваших данных. Вы выше многих других рас. Сильнее. Но плохо стоите на ногах. Обучая вас, мне бы пришлось учитывать эти особенности.

– Плохо стоим? – не понял Картан. – Это как? Вроде на ровном месте никто из нас не падает.

– Это верно. Но в схватке нельзя стоять на одном месте. Нужно уметь быстро перемещаться. Именно с этим у вас проблема, – пояснил Лёха.

– Я не понимаю тебя, – подумав, покрутил головой Гратак.

– Это было бы проще показать, – вздохнул Лёха. – Но не сейчас. Я слишком пьян, чтобы показать что-то толковое.

– Но почему ты решил, что мы не умеем двигаться? – не унимался орк.

– Вижу. Именно так я сумел победить десятника на границе.

– Потому что он плохо стоит на ногах?

– Да.

– И поэтому ты сказал, что обучал бы нас другим приёмам? – продолжал доставать его Гратак.

– Из всех рас перворождённых только эльфы способны делать всё то, что делаю я. Наши тела очень сходны по своему строению. Для всех остальных рас мне пришлось бы подбирать приёмы, подходящие именно для них. Гномам одно, оркам – другое. Вы слишком разные, чтобы учить вас одинаково.

– Но учить ты бы не отказался, – утвердительно произнёс Картан.

– Нет. Но учил бы только тех, в ком уверен.

– Что это значит?

– Моя борьба – это тоже оружие. Вы сами это видели. А раздавать оружие всем подряд глупо. Однажды оно может обернуться против тебя.

– И как бы ты отбирал учеников?

– Я попросил бы каждого ученика дать клятву, не применять это оружие против меня, других учеников или других рас. Точнее, не так. Не применять оружие против тех, кто им не угрожает. В общем, только для самозащиты, а не для нападения. Эта борьба так и называется – самбо. Самозащита без оружия.

– Что-то я запутался, – растерянно протянул орк, почесав в затылке очень человеческим жестом.

– Думаешь, я сам всё понял? – рассмеялся Лёха. – Нашёл о чём пьяного спрашивать. Давайте спать ложиться, пока окончательно друг друга не запутали.

Все одобрительно закивали, соглашаясь с его предложением. И очень скоро над стоянкой повисла ночная тишина, нарушаемая только тихим похрапыванием спящих.

* * *

Всю дорогу до пещер орков, Лёха внимательно следил за каждым движением эльфа, готовясь пресечь любую его попытку поступить глупо. Но очень скоро парень понял, что Эльвар справился. Сумел пережить случившееся и начинает медленно возрождаться к нормальной жизни. Эльф начал реагировать на грубоватые шутки гномов и беззлобные шпильки орков.