Дитя прибоя

– Чего-о?!

– Любви ко всему большому.

– Так ты на руки наши посмотри, – возмутился Родри, сунув парню под нос ладони размером с совковую лопату.

– Угу, сказочник, – фыркнул Лёха. – А тончайшие механизмы за вас кто делает? Эльфы?

– Ну умеем. Чего уж там, – с довольным видом усмехнулся Родри.

– Вот и не рассказывай мне сказок больше, – рассмеялся парень. – Лучше скажи, почему вы редко магией пользуетесь в обычной работе? Только если плавка серьёзная или какой-то материал сильно очистить надо. Как с порохом было.

– Ещё один завет предков, – вздохнул Родри. – И знаешь, чем дольше живу, тем больше понимаю, что они были правы. Магия сильно работу облегчает. Но если начнёшь пользоваться ею постоянно, очень скоро отучишься делать что-то руками. Любая работа терпения требует, внимательности. А магией всё можно намного быстрее сделать. А в итоге мастерство утеряешь. Вот потому прежде всего мастера подмастерьям запрет на магию накладывают. Пусть сначала руками работать научится, а уж потом можно и магией дело поддержать.

– Умно, – одобрил Лёха.

За разговором друзья добрались до мастерских, и Лёха, забрав у Родри винтовку, отправился к себе. Оружие требовало чистки и тщательного осмотра на предмет появившихся дефектов. А гном отправился к старейшим – вносить изменения в жизнь рода.

Лёха сидел у стола и задумчиво вычищал разобранное оружие, когда в комнату просочился Эльвар и, мрачно посмотрев на винтовку, тихо спросил:

– Это так сильно нужно?

– Что именно? – не понял Лёха.

– Новое оружие.

– Дружище, не начинай! – взмолился парень. – Сам знаешь, если всё то, до чего мы додумались, окажется правдой, старые расы перестанут существовать. Помни об этом и радуйся, что Родри хочет использовать оружие только для обороны удела.

– Я его понимаю, но не понимаю тебя, – вздохнул эльф. – Неужели в твоём мире не придумали, как избежать большой войны?

– Эх, старина, если б ты узнал, что в моём мире придумали для войны и какие там уже были войны, ты бы с ума сошёл, – вздохнул Лёха.

– Но почему так устроено? Почему разумные не могут жить в мире? Спокойно… Не убивая друг друга.

– У меня нет ответа на эти вопросы, Эльвар. Скажу больше: лучшие умы в моём мире пытались это понять, но так и не поняли. Хотя, на мой взгляд, ничего в этом сложного нет.

– И почему же? – навострил уши эльф.

– Да потому, что к власти обычно приходят самые подлые и злобные. Те, кто мечтают о поклонении и безграничной власти над другими. Добрым и честным власть просто не нужна. Для них власть – это, прежде всего, ответственность. Не за себя. За других. А отвечать за других всегда трудно и неприятно. Люди-то все разные.

– И что, что разные? – не понял эльф.

– Ну, к примеру, поссорились два соседа из-за клочка земли вдоль забора. Спор этот старый, ещё их отцами затеянный. И вот приходят они к тебе и каждый доказывает, что эта полоса, толку от которой меньше, чем от куриного чиха, принадлежит ему. И как ты поступишь?

– Разделю её пополам и всё. Каждый получит понемногу и будет доволен, – радостно улыбнулся Эльвар.

– Ага, щаз-з-з, – усмехнулся Лёха. – Ошибаешься. Оба будут очень недовольны, и спор продолжится. Ведь каждый из них считал, что именно он имеет право на эту землю. Вот и подумай, если из-за клочка земли кметы могут друг другу морды набить, то что богатый барон готов сделать ради исполнения своего желания.

– Не думал, что всё так плохо, – грустно вздохнул Эльвар.

– Ты же много людских поселений повидал. Что тебя так удивляет?

– Я на них только со стороны смотрел. Но меня всегда поражало, почему люди не восстанут и не начнут жить так, как им хочется?

– Не дадут, – покачал головой Лёха. – Понимаешь, чтобы жить так, как хочется, нужно быть уверенным, что тебя кто-то сможет защитить, если возникнет такая нужда. В противном случае, всегда найдётся тот, кто решит заставить тебя работать на него за еду. А защитить себя умеют далеко не все. Просто вспомни себя до нашего знакомства.

– Понятно, что ничего не понятно, – грустно скаламбурил эльф.

– А чего тебя вдруг на эту философию потянуло?

– Вспомнил, что ты собираешься кметов на свою землю посадить, вот и решил спросить.

– Нашёл, о чём говорить, – удивлённо покачал головой Лёха. – Вот уж чего я точно делать не стану, так это по три шкуры с крестьян драть. Да мне много и не надо. Было бы, где поспать да чего поесть.

– А семья? О детях ты думал? – неожиданно спросил Эльвар.

– А что это такое? – пожал плечами парень.

– Ты смеёшься надо мной?! – возмутился эльф. – Как можно не думать о таких вещах?

– Забыл, что я в приюте вырос? Ну не помню я, как это в семье жить. Не умею, – нехотя признался Лёха. – До сих пор жалею, что в армии не остался. Там всё просто и понятно было. Глядишь, и сюда бы не загремел.

– Тебе не нравится наш мир?

– Трудно мне, – вздохнул парень. – Никак привыкнуть не могу, что любую ерунду, которую в моём мире в любой лавке найти можно, здесь днём с огнём не сыскать. Я ведь потому сюда и отправился, что понял: если кто в нужной мне технике и разберётся, так только гномы.

– Всё мечтаешь обратно вернуться? – помолчав, осторожно спросил эльф.

– Угу.

– Если откровенно, то я бы не хотел, чтобы у тебя это получилось, – неожиданно признался Эльвар.

Лёха аж поперхнулся от этого признания, удивлённо воззрившись на эльфа. Даже для целителя не от мира сего такое заявление было уж слишком.

– Ты нужен нашему миру, – задумчиво продолжил эльф. – Я только теперь начинаю понимать, как у нас всё неправильно устроено. А ещё ты нужен мне.

– Не понял, – растерянно протянул Лёха.

– Ты первый в моей жизни, кто назвал меня другом просто так и готов был драться, чтобы защитить меня. Там, на поляне, во время драки с братом я вдруг понял, что во всём мире у меня только один друг. Это ты.

– Ну не всё так плохо, – ответил Лёха, смущённый таким признанием. – У тебя теперь ещё и Родри с Грудом есть.

– Да. Теперь есть, – улыбнулся эльф и, ткнув пальцем в винтовку, попросил: – Научи меня из неё стрелять.

* * *

Семья Далат-тейк, была известна в аристократических кругах империи очень давно. Считалось, что её основатель являлся одним из претендентов на трон. Но со временем дела семьи пришли в упадок, а частые войны с соседями окончательно подорвали её благополучие. И вот теперь последний, а точнее, последняя представительница этого древнего рода, растерянно стояла перед телегой, груженной личными вещами и древними книгами из роскошной домашней библиотеки. Это всё, что осталось от некогда богатейшей семьи.