Дневник метаморфа

— Иди в гнездо, — сказала Тенго, но тот колебался. — ДО-ФА-МИН! — добавила она, вспомнив заветное слово.

Больной Братец опрометью выбежал из пещеры и бросился вскачь.

Глава 13. Зверь

Он слышал голос, что звучал в голове, но там всегда и всё звучало, слишком много, он слышал и не слушал — пускай. Больно, скука, о-о-о! И как здесь сыр-ро, в логове. Зачем? Он тут — зачем? Тянуло в сырость. Раз плохо, др-рожь. Устало тело, не его, устало, спать. Как холодно, как сводит брюхо, нет запахов, есть звер-ри, ходят, дышат, в тех мало важного, того, что надо, нужны незвери. Где все? Во сне не больно и бывает сыт, и даже помнит имя.

— Встань! — голос снова.

Где он? Где?! Р-рвать, жрать, заткнуть! Мешает, как овод гудит, как укус. Р-раздражал.

— Сюда! — звал голос.

Куда бежать? Не видит его глаз тела, не слышит его нос плоти, а ухо — стука сердца. Нет никого, но голос есть — бьёт его током, требует подняться, он увечит, больно, боль! Р-р-рвать…

Чу? Плоть?

***

Жена Стаса работала диспетчером у них же в отделении, там и познакомились. За Лизой, смешливой, изящной и такой общительной, ухаживали все рейнджеры по очереди, но Стас ухитрился оттереть коллег, хоть и потратился. Те, олухи, просто грубо подкатывали, а он на кривой козе подъехал с умом — цветы, конфеты, на все праздники подарки, причём нехилые. То часы подгонит на восьмое марта, то на Пасху торт в два этажа, на именины купил супервизор, это всё и решило, Лиза согласилась на свидание.

Дальше было просто: Стас пел и танцевал, как павлин в брачный период, может, голос и нехорош, зато хвост каков! Всего себя показывал с лучших сторон, тщательно прятал плохие, ту же ревность, а других рейнджеров отделения обрисовывал скверно. Словно случайно обмолвился пару раз: Мойша, дескать, пьёт, частенько с будуна приходит и работает через силу; Антон — гуляка, бабник, уже в разводе и алименты платит; Томаш норм пацан, только в тотализатор поигрывает, отчего всегда без денег. Один лишь Стас в отряде пуп земли и сладкий приз, мечта любого диспетчера.

В любви все средства хороши. Сработало, стали встречаться, потом с родителями перезнакомились и весь официоз прошёл терпимо, те приняли выбор сына и дочери. Сотрудникам-молодожёнам Ручей давал льготы: месячный оплачиваемый отпуск, жильё вне очереди, минимальные платежи по ипотеке без первого взноса, плюс хорошие подъёмные новой семье. Прикинули вдвоём — по деньгам получалось весьма прилично.

— Поженимся? — спросил Стас словно в шутку, но всерьёз.

Лиза ничего не ответила, только губы надула — плохо позвал, некошерно, нарушил все каноны. Как скажешь, моя королева, всё ради тебя. Он купил янтарное колечко, к нему же в тон — браслет, запасся букетом огромных разлапистых ромашек с вкраплениями деликатных васильков, и повторил всё заново, теперь — в кафе, под аплодисменты других посетителей. Встал на одно колено, протягивая коробочку, а Лиза заплакала и согласилась.

На свадьбу не тратились, скромно расписались в присутствии ближайшей родни и свидетелей с работы, наелись шашлыков и суши в ресторации да укатили на моря. Они были счастливы самым обычным образом, как и все молодые семьи в Ойкумене: ссорились и мирились, что-то выясняли, в чём-то уступали, притирались друг к другу, обучаясь управлять моторным катером быта. Лишь одно обстоятельство Стасово счастье омрачало: однажды он увидел товарища, Антона, выходящим из его подъезда. Того самого, разведённого, с маркером «ходок».

— К кому забегал? — спросил Стас.

Антон замялся, отвёл глаза и что-то промямлил, вышло неловко. Получается, ходил к нему? Пока его дома не было? Лиза всё отрицала, но Стас уже держал ухо востро, и на работе, в управлении, подметил, что Антон к её столу подходит чаще, чем следовало, и не всегда по делу.

С тех пор Стас жизни не имел и мучился адски. Одна его часть желала выяснить начистоту, насколько он рогат, чтобы понять, пан или пропал. Спала с Антоном Лизка, или ему мерещится? С другой стороны, пока Стас ничего не знает, то этого «ничего» вроде как и нет. Насколько надо это знать? Он купил и поставил скрытые камеры в спальной и гостевой комнате, одна ютилась в глазу игрушечного медведя, вторая притворялась лампочкой в системе климат-контроля. Но, судя по записям, дома никого не было в рабочее время, а если в графиках случался разнобой — жена занималась своими делами. Казалось бы — успокойся, всё путём, но нет, Стасу мерещилось, что его хитро обманывают, может, на кухне вакханалии устраивают или прямо в прихожей.

Ладно, Стас спросит Антона напрямую. Подойдёт и в лицо задаст вопрос: ты с ней спишь? А дальше станет действовать по обстоятельствам. Убивать обоих и в тюрьму садиться он не собирался, но к драке морально приготовился, хотя частенько приходило в голову, что попросту придумал всё и накрутил ненужного и лишнего от ревности, такое уже бывало в его с бывшей девушкой отношениях. а на деле-то и нет ничего, мало ли к кому Антон мог забегать? В доме жило с десяток общих коллег, комплекс-то ручейный…

Шеф вызвал рейнджеров внеурочно, когда ребята уже готовились сдавать смену.

— Пропала наша сотрудница, — сказал он, — не вернулась из-за Ручья. Должна была забрать контейнер с препаратом и отнести на биостанцию. Ферму мозгоедов она покинула в восемь сорок.

— Локатор, что ли? — спросил Мойша. — Я вижу — нет Алинки, хотя с утра мелькала.

— Тем временем лаборатория не отвечает на телефонные вызовы со вчерашнего дня, — продолжил устало шеф. — Возможно слетела связь, а возможна и внештатная ситуация. Идите туда, проверьте, всё ли хорошо, в чём проблема, что случилось, о результатах сообщите диспетчеру. И Алину ищем, — шеф вздохнул, — безусловно.

— Кто за старшего? — спросил Томаш.

— Стас, — подумав, ответил шеф. — Как самый благонадежный.

Стаса повышение не обрадовало, он переглянулся с ребятами. При лучших раскладах такое задание означало, что домой он вернётся только к ночи. Не выдержал, бросил взгляд на Антона, но курносое и губастое лицо товарища ничего не выражало. Что же, задание получено — надо приступать к исполнению.

Снарядились рейнджеры как обычно: парализаторы, седативы, электрошокеры, разумеется, огнестрел с разрывными пулями. Надели армированные комбезы и отбыли через нулевую точку управления на общую станцию, стоящую как раз между фермой и лабораторией.

Ещё в лесу Стас понял — что-то не так. Птицы перекликались слишком тихо, словно осторожничали, зверья даже мелкого было не видать. А на половине дороги наткнулись на труп оленя, вернее то, что от него осталось. Огромный самец, церва, с ветвистыми рогами, лежал посреди тропы, изуродованный так, что сомнений у группы не возникло: работал крупный хищник. Голова была расколота как орех, мозгов и глаз не наблюдалось. Над трупом уже вовсю трудились жуки-могильщики, твари с ладонь размером, и миниберы, хищные грызуны, но видно было — свежий. Хмурый Мойша нашёл более-менее целый участок туши с видимым укусом и замерил расстояние между клыками. Немало.

— Ну что? — спросил хмуро Стас.

— Пантера, возможно, — с сомнением сказал тот, — либо очень крупный ксеноволк…

— Те мозги не выедают, — возразил Антон.

— Мозгоеды их тоже не выедают, — раздражённо фыркнул Стас, — но почему-то их так назвали.

— Чего ты бычишься? — неприятным тоном бросил Антон. — Поставили старшим, так со старта взял?

Стас бы ему ответил как следует, но в личных вопросах лучше разобраться вне работы, сейчас требовалось выполнить задание, к тому же — в округе разгуливал хищник, не до ссор. Сделали фото туши, сняли ружья с предохранителей и дальше пошли настороже. Из лесу, к окружённой ксенозабором лаборатории, выходили тихо.