Дневник травницы

Морозец приятно защипал нос и щёки, а улыбка сама по себе расцвела на лице. Есения любила зиму, так как сама родилась в это время года, в холодную злую метель. Она смотрела на то, как увлечённо мальчишка спозаранку уже убирал "стоило" коня, активно и быстро расшвыривая сено и навоз. Девушка с улыбкой погладила морду подошедшего, слегка боднувшего её в плечо и обеспокоенного коня.

— Испугался, хороший мой? — она гладила его, слегка почёсывая. — Всё хорошо, она больше не придёт. Твой хозяин жив, к весне встанет на ноги. Потерпи, скоро мы с тобой погуляем, побегаешь по полю.

Конь в ответ лишь фыркнул и несколько раз кивнул головой, как бы говоря, что верит ей и ждёт исполнения обещания. Есения ещё слегка потрепала его по холке и направилась к продуктовому складу. Открыв дверь, она взглядом обшарила полки, заглядывая под каждую крышку и на губах расцветала улыбка. У неё всё ещё остались купленные несколько дней назад рахат-лукум и халва, а ещё осталось немного летнего душистого мёда и ещё начавшего засахариваться настоящего, добытого в начале осени кленового сиропа. Коробки с восточными сладостями стали основой под совсем крошечные, сделанные из цельного куска дерева, бочонки с жидкостями. Ногой пнув дверь, она вышла, держа всё в своих руках и не забыв также пинком закрыть за собой дверь.

— Госпожа травница, давайте помогу! — подскочил мальчик и протянул немного грязные ладони в сторону груза девушки.

— Руки прочь! — Есения повернулась от мальчика боком, закрывая телом еду. — Руки с мылом вымой, тогда угощу.

Мальчишка мигом засиял, суетливо забегал в поисках мыла и ведра, чем вызвал у девушки тихое хихиканье, а после потрусил в сторону стоящего поодаль колодца. А Есения тем временем поспешила в дом. Кошка, до этого мирно спавшая возле Яромира, встрепенулась и лениво потягиваясь, подошла к девушке, не забыв потереться об ноги.

— Молочка, моя хорошая?

Есения уложила принесённый груз на полку печки. Вопреки обычному, полка была больше, не в половину ладони, а почти в полторы, что было очень удобно при отсутствии стола для готовки. Она налила в совсем маленькую, размером с четверть ладони, миску молоко и поставила на пол, недалеко от кровати. Фамильяр с довольным урчанием принялась за еду, не отвлекаясь на гладившую и почёсывающую её бока хозяйку. Девушка краем глаза увидела шевеление со стороны Яромира и повернула туда голову. Мужчина с лёгким стоном боли проснулся и немного отрешённым взглядом смотрел на неё.

— Доброе утро, царевна! — с издёвкой и хитрой-хитрой улыбкой произнесла Есения.

— Ммм… — он протёр ещё слабыми руками глаза, зевая. — С утра пораньше издеваешься?

— Обязательно. Вот только уже скоро полдень, а не утро, — девушка раскладывала по небольшим глубоким мискам кашу. — Как чувствуешь себя? — сделала пару шагов вбок и совершенно буднично положила ему ладонь на лоб. — Жара нет, добро. Есть хочешь?

— Всё болит так, как будто скакал на лошади дюжину дней без перерыва, — пожаловался он, устраиваясь на кровати получше. — От еды не откажусь.

Есения протянула ему пышущую жаром кашу в одной из мисок, а сама уселась на кресло-качалку и принялась уплетать такой же завтрак за обе щеки. Молочные каши, вопреки всему тому, что говорили нутрициологи (господи, какое страшное слово!), она любила и ела регулярно. А как иначе с утра подпитаться энергией? Не бутербродами же с чаем давиться, и тем более не предлагаемыми в качестве альтернативы йогуртами с семенами и фруктами. Ей, работавшей на сложной и загруженной работе, было проще наедаться с утра, чем к обеду ощущать зверский голод.

— Это….вкусно….

Услышав сзади себя удивлённый голос Яромира, Есения ухмыльнулась. Ещё бы, с завтраками она справлялась на "Ура", их хвалили все, кто пробовал. Девушка обернулась и с улыбкой наблюдала, как мужчина быстро-быстро, с особым аппетитом буквально заглатывая кашу одну ложку за другой.

— Надо же! — наигранно удивилась Есения. — Даже нашей капризной царевне по нраву!

— Нарываешься?

— Разумеется, — произнесла с улыбкой девушка и забрала уже пустую миску.

Она заранее нарезала пышный белый хлеб на небольшие кусочки, а сейчас принялась их лишь методично смазывать мёдом или густым кленовым сиропом. Несколько кусочков большого гранатового рахат-лукума с орехами и немного халвы оказались в центре плоской тарелки, а по краям разместила "бутерброды". Пока она всё это выкладывала, на пороге раздались поспешные шаги и постучались.

— Госпожа целительница! — мальчишка нагло открыл дверь, сияя как начищенный самовар. — Я за конём убрал, его накормил, напоил, и руки помыл.

— Умница! — девушка протянула ему положенную кружку тёплого молока, а ещё тарелку с рахат-лукумом, халвой и двумя "бутербродами".

— Заморские сласти!

Мальчишка буквально расцвёл, увидев редкие для их местности сладости, а то, что его ими угостили просто так льстило и шокировало. Он сел на пол там же, где и стоял, и, скрестив ноги по-восточному, принялся не просто есть, а именно вкушать, смакуя каждый кусочек, подаренные лакомства. Есения с улыбкой обернулась и увидела удивлённый взгляд Яромира. Он, похоже, не понимал, что происходит, почему этот мальчик так восхищён. Девушка закатила глаза, тихо прошептав "Ох уж эта голубая кровь", и всучила мужчине его порцию сластей.

— Госпожа целительница, а можно немного вы дадите мне с собой? — закончив с едой, обратился к ней юный конюх, зардевшийся до самых ушей и стыдливо опустив глаза.

— Снова Славяне? — хихикнув, произнесла Есения, догадываясь, кому он потащит свои "трофеи". — А цветок-то ей понравился?

Получив в ответ сдавленное и явно смущённое "Угу", служившее ответом на оба вопроса, девушка взяла небольшой кусок промасленной ткани, использующуюся для хранения еды, и положила туда несколько кусочков лукума и горсточку халвы. Мальчишка приняв подарок, принялся кланяться, бесконечно благодаря Есению, вызывая тем самым у той смех. Стоило ему убежать, сверкая пятками, со стороны мирно жующего сладости Яромира послышался вопрос:

— А что, он это впервые ел?

— Он из бедной крестьянской семьи, где голодных ртов больше, чем могут прокормить родители. Вот они и отдают сыновей да дочерей помощниками к разным ремесленникам. Они и деньги, и еду в дом приносят, кормя этим самых младших или зарабатывая приданное, — Есения развернула кресло в сторону мужчины и, взяв на руки разомлевшую от проникающего в солнца кошку, присела на него, укладывая животину на колени и почёсывая её за ушками. — Сладости у них если и бывают, то очень редко и какие-нибудь петушки на палочке с воскресной ярмарки. А вот восточные сласти, стоящие от пары серебряников до дюжины золотых монет — это несбыточная мечта. Но кому я это рассказываю! Вам же, Ваше княжеское высочество, это даже невдомёк!