Дневники потерянной души

– Он говорил, что вы не вернулись за ним, оставив его терпеть пытки...

– Мы предлагали ему бежать с нами. Он отказался. В той вылазке погиб отряд из двадцати эллир. За ним просто не пришли во второй раз, посчитав это бессмысленным, - отрезал Аргон. – Надо было использовать первый шанс.

– Ты не знаешь, почему он отказался. Из-за верности.

– Ты думаешь, у тех, кто пришел нас освобождать, кто прикрыл нас своими телами и дал уйти, не было своей верности, своей любви? – проницательно спросил странник. – Они успели вскрыть только часть наших камер, когда на них напали, поэтому не смогли вызволить всех. Кто вернет им их жизни? Не думай, что Эль-Траг был невинной жертвой, - уже мягче продолжил он, пытаясь хоть как-то утешить собеседника. – Я слышал о его «подвигах» после побега. Он регулярно убивал одиноких путников и торговцев и грабил их, добывая себе пропитание.

– Почему Эль-Таур начал обращаться с ним жестоко? – спросил Маура, пропустив отчет об этих злодеяниях мимо ушей. – Если он был таким необыкновенным?

– Он стал помехой, а затем и угрозой. Невесть как проникал на секретные склады, следил за исполнителями. Эль-Таур боялся предательства, и, чтобы не рисковать, превратил Эль-Трага в очередного своего подопытного, чтобы затем окончательно избавиться от него. Должно быть, на нем испытывали препараты, новое оружие. После этого трудно не выжить из ума.

– Я говорил с ним. Его ум оставался ясен.

– Как бы то ни было, - не стал спорить Аргон. – Они постарались выжать из него все, что можно. Благодаря его хитрости, сбежать ему в конце концов удалось в одиночку, и, скорее всего, он нашел одну из укрепленных пещер, где стены непроницаемы для отслеживания приборами. Значит, там он и скрывался все эти годы, вынашивая какие-то свои планы. Кто знает, чего еще от него можно было ожидать в самый неподходящий момент, если бы он не встретил вас.

– Да он был на нашей стороне!
– с досадой воскликнул Маура. – И сделал бы все, чтобы прекратить бессмысленные убийства! Теперь я в этом уверен!

– Но не был уверен, когда отказался от его помощи, не правда ли? Ты никому не доверял, Маура. Ни мне, ни ему. И это правильно. На войне нельзя никому доверять. Но война закончилась, поскольку воевать больше не за что.

– Не за что? – искоса взглянул на него Маура.

– Без одного звена не замкнуть цепь. А создать такое же теперь вряд ли кто-то сможет – эти знания были утеряны с гибелью Цельной общины. Нашим врагам уже не обрести контроль над умами людей простым нажатием на несколько рычагов. Так или иначе, ты положил конец борьбе за главное оружие. Слишком большой ценой.

Аргон вздохнул, отводя взгляд, и они оба погрузились в свои думы.

– Когда первая ксал[4] включилась, я понял, что это за контроль, - неожиданно признался Маура в тишине. – В тот миг я вдруг почувствовал... власть. Силу. Вся цепь была моя, и все, что в ней. Каждый разум, пойманный в эту огромную сеть. Я был... их властелином. И мне... это понравилось. Один-единственный миг, когда я знал, что делать, и видел все так, словно был... – Передернувшись, он замолчал.

– Словно был Эль-Тауром, - закончил за него Аргон.

– Да... Откуда ты знаешь?..

– Эль-Орин предположил, что он перебросил в тебя всю свою информацию перед гибелью – как в единственный доступный канал. В тот момент мы уже атаковали его базу.

– Что это значит? – со страхом спросил мой хозяин. – Я – теперь не я?

– Нет, это всего лишь сохраненные данные, - успокоил его Аргон. – Память. Ты остался собой, только прибавилось объема знаний. И, скорее всего, спрятаны они слишком глубоко, чтобы ты смог ими сам воспользоваться. А вот для наших общин эти знания будут бесценны. Эль-Орин попытается проникнуть в твой разум и извлечь их, записав токи твоего гинтрин на приборы. Не волнуйся, это полностью безопасно и не причинит тебе вреда. Мы уже давно используем самые щадящие методы, и отказались от прежних, чтобы избежать любых жертв.

* * *

Вопреки заверениям Аргона в безобидности этих неведомых процедур, каждый раз после тайных встреч в комнате Эль-Орина мой хозяин приходил отрешенным и подавленным; однако в моей и Калимака компании быстро возвращался к привычному бодрому настроению, и я временно успокаивался.

Как-то, спустя несколько дней, я проснулся после полуночи. Калимак, по своему обыкновению, страшно храпел, отвернувшись к стене, и меня это невыносимо раздражало; хотя, если мне удавалось заснуть до того, как он начинал выводить рулады, то все было в порядке.

Но на этот раз меня разбудило нечто иное.

С кровати моего хозяина доносились приглушенные стоны, всхлипы и обрывки фраз. Я приподнялся на своей постели и всмотрелся в темноту.

Он говорил во сне, будто вел диалог с кем-то невидимым – и чувствовалось, сколько боли причинял ему этот разговор. С волнением я на цыпочках прокрался к его кровати и застыл у ее подножья, прислушиваясь.

– Нет, я ничего... не видел... не знаю. Я не могу... Это он... да, его лицо... – Тон неожиданно изменился, став холодным, жестким. – Ввод приказа. Илах... квокк...дсе... бахи... [5] – Он прерывисто всхлипнул. – ...Не могу сказать, чего не знаю... Я горю... мунг ор! [6]Не делай этого! – Все его тело дернулось, как от удара молнии, и он резко скинул на пол одеяло.

Двигаясь, как завороженный, я поднял одеяло и попытался снова его укрыть. Но он с силой оттолкнул мои руки, простонав:

– Нет... Не смей! Я убью тебя!

В страхе я отпрянул. Хозяин убьет меня? Почему? Но нет, сразу подумалось мне, он вовсе не имел в виду меня, а лишь кого-то из своих кошмаров.

На следующую ночь я был вновь разбужен его стонами. Продолжая бормотать что-то на чужом языке, он повернул голову; и тут медная кружка, стоявшая у кровати, сама собой слетела со столика и со звоном покатилась по полу. Я вздрогнул и прижался к стене. А Маура тем временем, не просыпаясь, вздернул руку к потолку.

Почему-то испугавшись, что сейчас будет землетрясение, я выскочил из вороха одеял и, пробежав через комнату, принялся расталкивать спящего.

– Проснитесь, хозяин, пожалуйста, проснитесь!

Мои горячие мольбы его не разбудили, но кошмар, очевидно, закончился. Он перестал метаться на кровати, задышал более ровно и спокойно. Когда я в очередной раз поднял с пола сброшенное одеяло, Маура даже позволил мне накрыть его, не угрожая при этом смертью.

На третью ночь он плакал. Но плакал совершенно беззвучно, не так, как плачут обычно люди. Поскольку я уже был достаточно встревожен, то в ту ночь не засыпал, страдая от громогласного храпа нашего соседа по комнате в ожидании, что мой хозяин вновь заговорит. Не дождавшись никаких звуков с его стороны, я в конце концов не выдержал и приблизился к его кровати.

Только тогда в серебристом свете луны я и увидел ручейки слез, текущие по его щекам. Но их не сопровождали ни всхлипы, ни рыдания. Просто влага, дождем падающая из-под закрытых век. Он не содрогался и дышал очень размеренно, и лицо его выглядело умиротворенным.

Я легонько дотронулся до его щеки и затем машинально попробовал его слезы на вкус. Они были солеными.

– Хозяин, можно вам что-то сказать? – решился я на следующее утро.

– Бан, с каких пор ты опять принялся за старое? Я надеялся, что у тебя вся эта дурь уже из головы выбита. – Он вздохнул. – Ну ладно, говори, что хотел.