Дни мародёров

Когда же к столу подошло семеро участников, все звуки стали на два тона тише.

Регулус Блэк вместе со всеми опустился в предложенное эльфом кресло и положил руки на зеленый бархат стола. Пальцы его едва заметно дрожали, и он был бледнее обычного, но на впалых щеках его лихорадочно горел румянец, словно кто-то отхлестал его по лицу чистым спиртом. Черные глаза растеряли блеск и казались просто двумя дырками на белоснежном красивом лице.

Впрочем, он держался гораздо лучше, чем его соседи по игральному столу. Эйвери все время нервно смеялся и то и дело оглядывался на зрителей; другой, полный и кудрявый, с невероятно красивыми глазами, обильно потел и то и дело утирался платком; третий все время потирал рот и трогал руками стол так, словно боялся, что тот сейчас взлетит на воздух.

Северус и Люциус заняли место у Блэка за спиной.

Нотт на правах Распорядителя занял место за столом так, чтобы все участники были у него перед глазами.

Обратившись к игрокам с пожеланиями удачи, Катон взял с подноса, который подал ему эльф, первую колоду, и началась игра.

— Скажи мне, Северус, в чем твой секрет? — шепотом поинтересовался Люциус, помешивая в своей чашке сахар и глядя, как Нотт раздавала игрокам карты.

— Не понимаю, о чем ты, — так же тихо проговорил Северус.

— Я думал, ты... испытываешь определенные чувства к грязнокровкам, — он аккуратно отер серебряную ложечку о бумажно-тонкий край чашки.

— Так и есть. Они мне все одинаково омерзительны.

— Все?

Северус посмотрел в насмешливые прозрачные глаза.

— Все, — твердо ответил он.

Люциус тонко улыбнулся.

— Служба у Темного Лорда открывает замечательные перспективы. Ни одна женщина того не стоит, поверь мне.

Северус коротко улыбнулся и поспешил увести разговор от неприятной темы.

— Кстати о службе. Я хотел спросить у тебя, что такого сделал мой предшественник, за что Лорд заставил его совершить самоубийство. Он... пытался его отравить?

Люциус беззвучно рассмеялся.

— Во имя Мерлина, нет, это невозможно, — Северусу не понравилась та снисходительность, с которой это произнес Малфой. — Лорд заставляет других пробовать все зелья перед тем, как подавать лично ему.

— Что же тогда?

— Тебе не стоит об этом переживать.

— И все же?

Люциус повернул к нему голову.

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Он его предал, — наконец произнес он. Насмешки в его голосе уже не было, взгляд подозрительно перебегал с одного глаза Северуса на другой. — Работал на Министерство. Передавал в Отдел Тайн все рецепты, включая те, которые создал Темный Лорд, — он нахмурил темные брови. — А почему тебя это волнует? Ты ведь не в первый раз меня спрашиваешь.

Снова боль, только теперь не во лбу, а в висках.

Северус спокойно выдержал его взгляд, про себя представляя, как снова и снова применяет Круциатус к Поттеру, а тот снова и снова захлебывается и захлебывается визгом...

Похоже, Малфой ему поверил, потому что хмыкнул и отвел глаза.

— Как там моя сестрица? — как бы между прочим спросил он, отвечая короткой сухой улыбкой на взгляд Мальсибера. Тот стоял за спиной у своего фаворита-семикурсника с таким видом, будто готов был разорвать глотку любому, кто посмеет увести у бедолаги заветную карту с именем. — Ты сделал то, о чем я тебя просил?

— Я применил легиллименцию к ней еще за праздничным столом и проверяю ее мысли каждый день.

— И... как она?

— Целыми днями слушает запрещенную музыку. Практически не учится. Мне кажется, она хочет сбе...

— Она простила меня? — перебил его Люциус.

Северус недовольно замолчал. Просто удивительно, как резко менялся Люциус Малфой, когда речь заходила о его младшей сестре. Сказать по правде, Северус ее не очень-то жаловал, и ему куда спокойнее жилось, пока она куковала в садах Шармбатона. Раньше он не понимал, почему Малфои, включая и самого Люциуса, так старательно скрывали факт ее существования, но теперь осознал, в чем дело. Эта девица настолько резко отличалась от своего спокойного, выдержанного семейства, что если бы не эти вытравленные вырождением нездорово-белые волосы и космическая самовлюбленность, он бы подумал, что девчонку прижили на стороне или удочерили. Будь он сам Малфоем, тоже попытался спрятать её от чужих глаз.

— Она очень переживает, — наконец произнес он, старательно подбирая слова. — Если хочешь знать мое мнение, то тебе стоит поговорить с ней. Самому.

«И избавить меня от обязанности копаться в девчачьих мыслях каждый день».

— Пока еще рано, — процедил Малфой.

— Дело не только в тебе, Люциус.

— А в ком еще? — тут же ревниво спросил он.

— Похоже, она... — Северусу было тяжело произнести это слово вслух. Оно царапало ему горло.

— Что? — Люциус выпрямил спину, поворачиваясь к нему всем телом.

Северус многозначительно поднял брови, глядя мимо Малфоя на игральный стол.

Люциус посерел, но быстро взял себя в руки.

— В кого? — выдавил он сквозь плотно стиснутые зубы. Рука его сжалась в кулак, он нервно обернулся — не заметил ли кто. — Кто это?!

— Сириус Блэк.

Воздух треснул по швам и разразился аплодисментами.

Они дружно оглянулись на стол.

Ученики громко поздравляли победителя, хлопали его по плечу, предлагали «Огден» и сигары.

Сегодня первая партия закончилась удивительно скоро.

Регулус Блэк улыбался окружающим, смеялся, показывая все зубы сразу, его левую руку трясли в поздравлениях снова и снова, а правой он сжимал одинокую карту.

Она мелко дрожала, и темно-зеленый лак «рубашки» в ужасе блестел, ловя свет сотен свечей.

— Ты уверен, что все в порядке? Не то, чтобы я переживал за свои конечности, просто интересуюсь, — Джеймс обошел по кругу висящего вниз головой Ремуса и вгляделся в его глаза, из которых уже медленно исчезала светящаяся зелень.

— Да, — сдавленно произнес тот, все еще слегка задыхаясь после приступа ярости и медленно проворачиваясь из стороны в сторону. Кровь прилила к его лицу, и он был похож на большой светловолосый томат. — Я в норме. Честно.

— Ну ладно, давай рискнем, — Джеймс поднял палочку. — Готов?

Ремус кивнул.

— На счет три. Раз... два...

Ремус зажмурился. Джеймс коротко махнул палочкой, и невидимый крюк, подхвативший Лунатика за лодыжку, исчез.

Мальчик кулем ухнул вниз, но Джеймс поймал его, обхватив руками за туловище, и они вместе повалились на пол.

— Я тебя не покусал? — спросил Ремус, отползая в сторону и приваливаясь к книжной полке. У него страшно ломило руки, будто кто-то выдернул их из тела, а потом вкрутил на место.