Дни мародёров
Шрифт:
« — Ты хочешь меня? — Да...»
Он тоже думал об этом, она видела по глазам, о Мерлин, он правда думал об этом!
Нет, Роксана, нет, не поддавайся..
Роксана прищурилась, медленно опустила палочку... и стремглав бросилась в замок.
Сириус рванул следом.
Не удивительно, что он догнал её уже через пару секунд.
Она же меньше... меньше, слабее, уязвимее...
И вот мгновение — и она уже прижата к стене.
— Хватит убегать от меня! — говорил он, пока она отчаянно рвалась на свободу. — Думаешь, я не вижу, как тебе плохо, думаешь, я не замечаю ничего?! — голос его взорвался было и снова опустился до шепота. — Я просто хочу, чтобы ты меня выслушала, — выдохнул он в её шею, когда ей уже некуда
— Какая разница, ты своё дело сделал, поздравляю, план удался, теперь отпусти меня! — выпалила она, тщетно пытаясь вывернуться.
— Какой план? — прошептал он, глядя на её губы. Глаза его затянула пьяная поволока, Роксана и сама почувствовала знакомое головокружение.
— Нет, — жалобно прорычала она сквозь стиснутые зубы.
Он коснулся её лица пальцами. Роксана всхлипнула.
Это был запрещенный прием.
— Я сказала нет! — она дернула головой, пытаясь стряхнуть его руку.
— Я хочу объяснить...
— Пусти меня!
— Я просто хочу...
— Я сказала пусти!
Сириус вжал её в стену.
— Блэйк залетела.
Роксана замерла, испуганно поджав плечи. Ей послышалось?
Он сказал это или только собирался сказать?
Сначала она ничего не поняла.
А потом в ушах поселился странный звон.
Одна секунда, другая...
Секунды капали в звенящей тишине и тихо, безмолвно, словно кислота разъедали остатки её хрупкого, разрушенного мира.
Вот и всё...
— Да пусти же меня наконец! — заорала она и рванулась так, что Сириус от неожиданности разжал руки. — Мне больно, неужели непонятно?! — низким и совершенно неузнаваемым голосом прорычала Роксана, потирая руки. Понял ли он, о какой именно боли она говорила? Похоже, что да.
— Я хотел, чтобы ты узнала от меня.
— Зачем? Зачем мне это знать? Я не... не хочу ничего... — никогда прежде Роксана не обсуждала свои чувства так откровенно. Голова кружилась и земля странно раскачивалась под ногами. — Иди к ней... иди! — она толкнула его в грудь и запоздало вспомнила про его раны. Раны, которые он получил, защищая её. Впрочем, Сириуса её толчок даже с места не сдвинул. Он протянул руку, но она метнулась в сторону.
— И не подходи ко мне больше... никогда, ты слышал?!
На этом самообладание ей изменило.
Хорошо, что он больше не держал её.
Она обошла его, прошла к замку, держа спину очень прямо, миновала холл, вход в подземелье и крутую лестницу вниз. Прошла через пустую гостиную, вошла в свою комнату, заперла дверь и горько разрыдалась.
====== Кружка, полная осени ======
Для первой, официальной вылазки школьников в Хогсмид, нельзя было выбрать утро лучше. Яркое, но холодное солнце щедро заливало замок и окрестности, а в воздухе так ощутимо пахло прелой, сладкой осенью, что этот аромат, казалось, можно выжать из него, словно кленовый сироп.
Поток учеников, к которому Ремус примкнул по пути в лес, вылился за ворота школы и зашумел по дороге вниз.
Замучанный постоянными насмешками и выкриками в спину, Ремус завел привычку уходить из школы и в одиночестве гулять по окрестностям. Наедине с природой он не чувствовал себя чужим или неправильным и каждая такая прогулка была для него, что глоток жизненных сил. Каждый день после уроков он выходил из замка и совершал привычный маршрут: к озеру, покормить кальмара остатками ланча, потом вокруг озера, по кромке леса и в обратную сторону. И никого, ничего, кроме влажного воздуха, птичьего перезвона и шума ветра в кронах. Возвращался Ремус с наступлением сумерек и всегда с тяжелым сердцем смотрел на светящиеся окошки, зная, что до следующей прогулки предстоит выдержать ещё один трудный день. Самое обидное, что ему никогда не удавалось уйти так далеко, как хотелось
бы. После трагического происшествия с Тинкер Бэлл школу наводнили люди в черных мантиях-униформах с золотыми нашивками. Они торчали у классных кабинетов во время уроков, в Большом Зале, в теплицах, в подземельях, даже в совятне Ремус наткнулся на одного из них, когда отправлял домой сову. Все они поглядывали на учеников с подозрением, словно пытались по глазам угадать, кто знает подробности преступления, но в разговоры ни с кем не вступали.Никто не знал, как и почему малышка Тинкер оказалась в лесу той ночью. Знали только, что она вышла из гостиной сама, так что мракоборцы, дежурившие у комнат в течение всей ночи, вечером составляли списки вошедших в гостиную, а по утрам сверяли, никто ли из учеников не пропал. Вся эта возня занимала ужасно много времени и так раздражала, что когда в Лондоне произошел крупный взрыв в подземке и половина школьной охраны вернулась в город, все вздохнули с облегчением, а Ремус смог наконец выбраться в лес.
Там он на неё и наткнулся.
Валери шла прямо в чащу, как раз мимо него.
Мантия охотницы была перепачкана высохшей грязью, в некоторых местах порвана и заляпана паутиной. Высокие охотничьи сапоги блестели болотной жижей. В растрепавшихся волосах запутались мелкие веточки и трава, а хрупкие нежные плечи оттягивала куча всевозможных сумок, ремней от лука, колчана, ножей и самое гадкое — рюкзака, из которого на ходу, пока он наблюдал за ней, вывалилась мохнатая кроличья лапка. Несмотря на всю свою экипировку, несколько слоев одежды и гигантские сапоги, Валери шла беззвучно, не задевая ни сухих веток, ни кустарников. И ни грязь, ни усталость, ни отсутствие косметики или прически ни на йоту не делали её хуже.
А ведь Ремус так надеялся, что после всех этих событий, в его голове наконец-то прочистится и он посмотрит на Валери другими глазами. Так нет же...
Глядя на неё, он не чувствовал ни злости, ни обиды, только отчаянное желание и сладковатую боль где-то в области сердца. И ещё восхищение. Необъяснимое, фанатичное, преданное восхищение.
Пока он, оглушенный и обезоруженный, следил за ней из зарослей шиповника, она опустилась на корточки, зачерпнула щепоть лесной трухи пополам с грязью, быстро перетерла между пальцами, понюхала, попробовала на вкус, постояла пару секунд, словно задумавшись... а потом вдруг ни с того ни с сего, вскочила, сорвала лук и выстрелила прямо в шиповник. Ремус только и успел, что нырнуть в разбитый ствол поваленного многовекового дуба, где потом молил все известные ему силы, чтобы она не подошла ближе.
Непонятно, как это вышло, но видимо Валери поверила, что прыгающие ветки шиповника — это шалости лесных обитателей, потому что опустила лук и пошла дальше, а Ремус ещё очень долго прижимался спиной к надежному, старому дереву и пытался унять бешеную дробь в груди.
— Не знаю, что она может там искать, — сказал Джеймс, когда Ремус по дороге в деревню рассказал им в Лили об этой встрече, разумеется, опустив концовку. — Следы, если и были, то их давно смыло дождем. Говорят, что в полнолуние Дамбдор поручил Грей сделать сеть капканов повсюду.
Ремус открыл было рот, но Джима было не переговорить.
— Как по мне, так они просто гонят волну. В школе итак мракоборцев скоро станет больше, чем учеников, — и Джеймс бросил взгляд на мрачную фигуру министерского работника, который сопровождал учеников в деревню и шел как раз неподалеку от них. — Они рассчитывают, что смогут так поймать убийцу? Итак же ясно, что при них он никогда не покаж... — ветер с размаху шлепнул Джеймса по губам кленовым листом.
— У Дамблдора нет выхода, Джим, — Лили щурилась на солнце и придерживала волосы, выбивающиеся из-под беретика. — Кстати, я изучила рецепт того зелья, которое вы, только-пожалуйста-не-спрашивай-меня—как, достали в подземелье. Состав не сложный, но приготовление займет много...