Дни мародёров

Он услышал, как приземлился Джеймс. Ремус оглянулся, ошалело взглянул на него, потом на Сириуса, Питера, сорвался с места и стремительно зашагал прочь.

Сердце рвалось из груди, его порывало разрыдаться. Промазал! Он промазал! Промазал, хотя кольцо было у него прямо перед носом! Мерлин, ну как можно быть таким идиотом?! Как?!

Ремус вцепился себе в волосы. Он клял себя на чем свет стоит, может поэтому и не услышал окриков. Очнулся, только когда чьи-то руки сграбастали его за шиворот и силой заставили остановиться.

— ... да стой же ты, придурок! — засмеялся Бродяга и толкнул его назад.

— Да, куда это ты лыжи навострил? — Джеймс преградил ему путь. Он тоже улыбался.

— Куда? — Ремус сглотнул колючий комок в горле, глядя на них. — Я продулся, какая теперь разница, куда? Пропусти!

Пару мгновений парни просто всматривались в него, а потом переглянулись и, издав губами неприличный звук, заржали.

Ремус этого никак не ожидал и растерялся.

— Что происходит? — выдохнул он, переводя гневный взгляд с одного на другого. — Что смешного? Вам смешно, что я продулся, или что?

— А что тут непонятного? — Джеймс взъерошил волосы, успокаиваясь. — Да, ты продулся. И в команду мы тебя не возьмем, — он значительно наклонил голову, взглянув на кольца. — В команду Гриффиндора.

Ремус моргнул.

— Ты же приперся на отборочные, — ухмыльнулся Сириус, с силой обнял его за плечи, и и вдруг напустил на себя озабоченный вид. — Разве ты не знал?

Ремус вдруг вспомнил — на пятом курсе Джеймс и Сириус одно время забавлялись тем, что прыгали с Астрономической башни. Вот так запросто. Когда прыгал Джеймс, Сириус его ловил заклинанием где-то на уровне третьего этажа. Они называли это тестом на доверие и сводили с ума всю школу. Ремус попробовал этот трюк всего раз.

Так вот сейчас он испытал то же самое чувство.

— Так это что... это был розыгрыш? — выдохнул Ремус, по-очереди глядя на каждого из них.

Джеймс широко улыбнулся и щелкнул пальцами.

— Шалость удалась, приятель.

Ремус запнулся.

— Так значит, я... мог не проходить испытание? Вы бы... или нет? — Ремус совсем запутался.

— Ну как тебе сказать, это зависело от того, где бы мы тебя поймали. Если у озера — тебе бы пришлось поздороваться с кальмаром. Если на кухне — ты должен был бы съесть коктейль из пяти первых попавшихся продуктов. А если в гостиной — мы бы велели тебе голым влезть в душ к девчонкам. Ну а если серьезно... — Джеймс перестал улыбаться. — То нахер все эти гребанные испытания, Лунатик. Ты же мог умереть в этом лесу. Нам ты нужен живой.

Пару мгновений Ремус ошеломленно смотрел на их насмешливые, хитрые рожи, а потом...

— Ну вы и козлы, — выдал он и не выдержал — усмехнулся. А потом вдруг схватил из сугроба снежок и что было мочи залепил им в Джеймса, целясь по носу — все-таки его собственный нос после беседы в комнате саднил ещё три дня.

Снежок разлетелся о локоть Сохатого. Из-за руки показалось его лицо, охваченное звериной радостью. Он переглянулся с таким же Сириусом — и все четверо издали боевой клич. Кто был первым — никто потом не вспомнил. Завязалась снежная драка, в воздух поднялся целый снежный буран, но снежки летали недолго — Джеймс и Сириус с легкостью повалили Ремуса в снег. Битва перешла из стадии «закидать снежками до смерти» в «закатать в сугроб по уши».

Они барахтались, дрались, пытаясь ткнуть друг друга в сугроб, в воздух взлетали кулаки, взлохмаченные головы и ноги. Шапки терялись, шарфы путались, штанины задирались. Запал не сходил на нет, они счастливо орали, ругались и ржали. А потом, когда драка сошла на нет — валялись в снегу, красные, лохматые и глупые. Смех вырывался из них клочками — как выветрившиеся чары.

— ...а потом ты вырубился и Сохатый принял его рогами. Охуе-еть. Я бросился этой твари на спину и...

— ...эти охотники просто невменяемые, ты видел, как он орудует ножами, ну этот...

— ... а Лунатик! Как ты накинулся на этого рыжего упыря, я видел, а он...

Они говорили, говорили и говорили, сами не заметили, как оставили стадион и прошли всю дорогу до деревни. Опомнились у вывески «Трех метел» и, конечно, не смогли упустить такую возможность. Даже странно, что по пути им не встретилось ни одного мракоборца. Наверное звезды складывались в этот день так, чтобы Мародерам ничто не мешало. За кружкой дымящегося пива Ремус наконец смог рассказать парням о колонии. Черт возьми, да он, оказывается, мечтал, когда, наконец, сможет рассказать, как учился драться и стрелять, как охотился, как дрался с Лукой на глазах у всех, как танцевал сразу с двумя девчонками-волчицами на празднике Янтарной ночи. Не рассказал только о том, что произошло в палатке за несколько часов до превращения. Это было только его, личное.

— ...а потом я очнулся в Мунго, — Ремус даже передернулся, вспомнив те ужасные несколько дней, когда его тело стало человеческим, но разум остался волчьим. Когда он кидался на стены и людей, а целители связывали его и поили успокоительным зельем. Когда умерла Луна. — Не помнил, что происходило в полнолуние, ничего не понимал, кидался на всех, сам себя грыз, — он машинально потер правую руку левой — тогда она вся была в укусах.

Джеймс и Сириус переглянулись.

— Слушай, Люпин... — Джеймс страдальчески поморщился и дернул плечом. — Я не должен был... ну это, — он двинул кулаком воздух. — Прости.

Ремус махнул рукой.

— Забудь. Оказалось, меня надо было как следует поколотить, чтобы все встало на места. Мне стоило написать вам, — он взлохматил волосы, непроизвольно повторяя за Джеймсом. — Но тогда мне казалось, что я теперь всегда буду чужим в... нормальном мире.

Было видно, что это слово дались ему с трудом и что он хотел сказать совсем другое.

— Ты нормальный, Люпин. Вступаться за своих — это нормально. Не нормально — предавать.

— Но я предал. Я предал стаю, я на них напал, — отозвался Ремус, невидяще глядя в кружку.

— Они тебя тоже предали, — подал голос Сириус. — Они ведь не помешали целителям забрать тебя в Мунго.

Ремус посмотрел на него.

Ему не приходило это в голову.

И лучше от этого не стало.

Сохатый и Бродяга снова переглянулись.

— Плевать. Забыли про них, — Розмерта принесла им второй круг и забрала пустые кружки. — Ты действительно прошел свое испытание, Лунатик. Испытание на верность. Его в этом месяце даже Хвост прошел, — Джеймс хлопнул Питера по спине и тот выдавил улыбку.

За твое возвращение домой! Теперь настоящее! — он поднял свою кружку и Мародеры сделали тоже самое, столкнув их в круг.

— Вот только радоваться все равно не получается, — сказал Ремус, утирая рот рукой. — Я так и не знаю, что произошло в то полнолуние, не знаю, убил ли я кого-то...

Сириус поморщился, как бы говоря «Да расслабься ты, чувак»

— Не знаю, что произошло с Сивым и... остальными. Не все вернулись домой, — заметил он, поглаживая большим пальцем ручку своей кружки.