Дни мародёров

У него не было на это времени.

Все происходящее заняло не больше нескольких секунд.

Поймав Лили на бегу, Джеймс успел рывком развернуть ее так, чтобы они поменялись местами, и увидел, как белая вспышка заклинания выхватила из темноты любимое лицо, теперь искаженное ужасом.

А затем — короткая ослепляющая боль в спине.

И пустота.

====== Ошибки, которые нас делают ======

Когда Джеймс подхватил ее, это показалось его очередной шуткой.

А уже в следующую секунду ночь полыхнула белым, их с Джеймсом швырнуло на землю, Лили ударилась головой и потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, увидела только большое желтое пятно перед собой, да в уши сдавил гул. Она снова погрузилась в темноту, но теперь могла слышать голоса:

— Слава Мерлину, она жива!

— Воды! Дайте воды!

Кто-то плеснул ей в лицо водой. Лили моргнула — от обилия звуков и запахов начало мутить.

— Что со мной? — спросила она, разлепив губы, провела ладонью по лицу и почувствовала знакомый металлический запах...

При падении она машинально схватилась за кофту Джеймса.

Кровь.

Лили рывком села, и люди, которые окружили ее, отхлынули в стороны. Лица подруг, устрашающе подсвеченные светом палочек, мелькнули перед ней, и их тут же залило большое чернильное пятно. Лили зажмурилась, встряхнула головой и начала неуклюже подниматься.

— Джеймс! — бормотала она, как не в себе. — Где Джеймс? Где он?!

Джеймс лежал на земле, освещенный тусклым светом пяти или семи палочек. Со всех сторон его окружали люди.

Он был без сознания и стремительно бледнел.

Сотрясаясь, как в лихорадке, Сириус пытался привести его в чувство, вываливая на бесчувственное тело друга весь арсенал контр-заклятий, которые только знал, но от его усилий страшная дыра на теле Джеймса только закрывалась и открывалась, как губка, заливая светлеющую кожу юноши черной кровью. Внутри шевелилось что-то красное и блестящее — будто затянутое пленкой. Сириус трясущейся рукой пощупал пульс, не нашел его и прижался ухом к заляпанной кровью груди Джеймса. На боку у Джеймса чернел глубокий разрез и пульсировал, раскрывался и закрывался как губка, изливая темную кровь...

У Лили всё поплыло перед глазами, ноги подкосились и она вцепилась в плечо Люпина, чтобы не упасть. Черт возьми, она же знает, знает эти чары, им рассказывали о них в прошлом году, это... это...

Джеймс вдруг захрипел, приходя в себя, забулькал кровью и выгнулся.

— Нет, Сохатый, я тебе не разрешаю, — заорал Сириус, снова взмахивая палочкой. Руки у него были в крови по локоть. — Ты же слышишь, слышишь меня?!

— Сириус, не надо! — крикнула Лили, перехватывая его руку.

— Эванс, уйди отсюда! — взревел Сириус. На Лили взглянули совершенно безумные глаза.

— Я знаю эти чары, ты не помогаешь ему, а делаешь хуже! — завопила Лили в ответ. — Прекрати махать палочкой, как идиот, и помоги мне, если хочешь, чтобы с ним все было хорошо!

Сириуса колотило от злости, но он нашел в себе силы обуздать эмоции.

— Переверни его, — приказала Лили и глубоко вздохнула.

Время отключить эмоции.

Сириус и Ремус вдвоем перевернули Джеймса. Несколько девочек в толпе всхлипнули, зажав рты ладонями: уродливый разрез на боку Джеймса раскрылся перед ними во всей своей красе, продемонстрировав ребро. Лили крепко сжала губы, спокойно ощупала края раны и закатала рукава, размазывая по рукам кровь.

— Свет, — коротко скомандовала она. Питер, чуть не выронив палочку, поскорее рассыпал в воздухе маленькие летающие огоньки.

— Ремус, держи его руки.

— Что ты будешь делать? — резко спросил Сириус. Лили взмахнула палочкой, и рана Джеймса открылась во всю ширину. — Эванс! — заорал Блэк, перекрывая даже вопль Джеймса.

Лили не ответила ему и принялась беззвучно бормотать какие-то странные певучие формулы.

— Эванс!

Лили нервно дернула головой, словно пыталась отогнать муху и закрыла глаза. Она помнила заклинание плохо, все время запиналась, чтобы вспомнить какую-то часть и вопли Сириуса ей сильно мешали.

— Ли..

— Бродяга, заткнись! — убийственно-тихо проговорил Ремус, глядя на Джеймса поверх сложенных будто в молитве рук. Лицо у Люпина было пепельно-серое.

— Оглуши его, Сириус, — пробормотала Лили, втиснув просьбу в секунду между своими песнопениями.

Сириус яростно переглянулся с Люпином. Тот поднял палочку. Руки его так тряслись, что было страшно смотреть. Питер нервно топтался позади и громко сопел.

Воздух над бегущей из раны кровью сгустился и завибрировал, словно над открытым пламенем.

Джеймс застонал. Кажется, анестезирующие чары Сириуса оказались недостаточно сильными и уже не справлялись с болью. А без них у него бы не выдержало сердце.

Осторожно раскрыв над раной левую ладонь, Лили надавила ею на дрожащий воздух и сунула в него руку, словно в перчатку.

Джеймс дернулся и изогнулся, так что Ремус и Сириус вцепились в него.

— Что ты делаешь, Эванс? — пыхтел Сириус. Теперь у него и и лицо и шея были в крови, глаза горели бешенством, выглядел он жутко.

Лили шевельнула пальцами так, словно нажимала на клавиши пианино. Отрицательно качнула головой. Глаза ее при этом были закрыты, но она явно видела нечто такое, что остальные увидеть не могли.

Джеймс бился, Сириус и Ремус вдвоем едва удерживали его...

— Эванс, черт возьми!

Неожиданно Лили сжала ладонь в кулак. Как будто схватила муху.

А потом резко дернула этот кулак вверх.

Поттер вскинулся и заревел, как раненое животное. Проклятие, мучавшее его и не дававшее залечить его рану, вдруг вырвалось из нее, похожее на какое-то маленькое отвратительное существо с шевелящимися щупальцами. Все как один уставились на него, но едва оно оказалось на открытом воздухе — запищало и растаяло с жутковатым вздохом. Джеймс, белый как полотно, с бисеринками пота на лбу и верхней губе, покрытый пятнами грязи и крови, расслабился и обмяк в руках друзей. Очень осторожно они опустили его на землю.

— Эпискеи, — выдохнула под конец Лили и опустила палочку.

Повисла жуткая тишина.

Сириус, раздувая ноздри, смотрел на то место, где только что закрывалась и открывалась рваная дыра в фут величиной — теперь там был ровный розовый порез.

Прядь, спадавшая Блэку на глаза, мелко дрожала.

Все как один вглядывались в Джеймса, боясь, что он просто не справился с болью.

И тут ресницы Поттера дрогнули и он зажмурился.

Лили вымученно улыбнулась.

— Слава Богу, — пролепетала она, вытерев окровавленной рукой пот со лба и под дружный новый вскрик качнулась вперед.