Дни волка

– Уношу ноги от неприятностей.
– Откровенно признался я.
– Что еще может делать такой типус, как я? Только брать ... попу в горсть и скачками, скачками...

Коротко усмехнувшись, человек убрал пистолет в кобуру, откинул капюшон комбеза и стянул маску.

– Юморист. А эти?

– Со мной.
– Вздохнул я.
– Тоже, скачками, скачками...

– Ну, а я - Вагнер, Петр Ильич. Егерь.
– Представился мужчина и протянул руку для пожатия. Ладонью вверх.

Пожатие у Петра Ильича, было будь здоров!

Федька попытался его пережать, но... Прыгая и махая отдавленной лапкой, вызвал целую бурю смешанных чувств.

– Молодо - зелено...
– Егерь добродушно взлохматил свой ежик на затылке и полез в карман, доставая оттуда тубу с кремом.

"Дорниак" - темно зеленая туба, которую ни с чем не перепутаешь.

И на земле, у Егеря, встретить такую... Нонсенс!

Поставка этой мази, ведется только в спецчасти и, совсем чуть-чуть, союзникам.

Например, у меня, "Дорниака", не было - не там служу.

– Откуда?
– Вырвалось у меня.

– От верблюда!
– Егерь помрачнел.
– Будто сам не знаешь...

– Не знаю.
– Покачал я головой.
– Да и спросил - зря. Не мое дело. Прости, вырвалось, от удивления.

Петр Ильич внимательно уставился на меня и сердито щелкнул зубом.

Федька, намазав руку, замер столбом - действие этой жутко вонючей мази - мгновенное. В ее составе идет концентрат ТВ, с кучей вытяжек и химией, способной поднять мертвого из могилы.

Если кому-то захочется мазать мертвеца, дорогущим кремом, разумеется.

– Петр Ильич... Мне бы в город, попасть... Да ребят - пристроить, от чужих глаз - ушей, по дальше.
– Несмотря на всю мою подозрительность, егерь вызывал у меня теплую симпатию. И пусть, я совершенно не понимаю женщин, не разбираюсь в лошадях и ничего не понимаю в собаках, но... Что-то мелькнуло у егеря в глазах.

– И, как на долго? Ребят, пристроить?
– Петр Ильич, еще не зная ответа, уже приготовился что-то решать.

– Навсегда.
– Отрубил я.
– Даже чтобы я не знал - где они.

Федор и Летиция уставились на меня, как на врага номер один.

– Даже так...
– Егерь усмехнулся.
– Чудны дела твои, контрразведка.

– Лучше даже не знать, насколько - чудны...
– Я почесал ухо.
– Вам не знать, да и мне - забыть. А Вам, парочке - язык за зубы и молчок!

Оба засопели, сердито.

– Устроишь, Петр Ильич?

– Дьявол с тобой, устрою.
– Махнул егерь рукой.
– Есть варианты. Только годик - другой, пусть в заповеднике поживут. А там я их выведу.

– Вот и здорово!
– Обрадовался я.
– Спасибо, Петр Ильич. С меня причитается... Когда-нибудь...

– Не части.
– Остановил меня мужчина.
– Сперва, так сделаем... Этих, двоих, я к себе определю. Потом за тобой вернусь. Сядь в сторонке и не отсвечивай - спутник ходит раз в сутки, но... Чем дальше, тем свободнее. За час - обернусь. Потом увезу тебя, в Белокуриху, сдам в комендатуру. А там - сам выкручивайся.

– Выкручусь.
– Я решительно почесал нос и замер.
– Ильич, дай-ка мазь твою, чудодейственную...

"Дорниак", нанесенный на тыльную сторону ладони, махом вскипел и оставил после себя жуткие волдыри. И непередаваемую боль.

Клацая зубами, поливая руку из фляжки, вспомнил чудо-девочку Троле.

Она, таки, что-то сделала идеально.

Только иммунную систему - ушатала начисто!

И теперь, мало того, что у меня на что-то аллергия, так еще и с медициной будут проблемы!

От таблетки, предложенной егерем, я мужественно отказался - хрен его теперь знает, куда меня отправит тривиальный "анальгин"...

Флаер Вагнера, оказался припрятан почти в километре от дороги, под навесом из склоненных в шалаш, елей.

Очень даже здорово - сверху не увидеть, пока двигатель холодный.

Пока шли, волдыри полопались, и стало еще хуже - руку дергало и крутило.

Добравшись до флаера, Ильич достал из аптечки еще одну редкость - баллончик с псевдокожей и довольно хмыкнул, видя мои округлившиеся, глаза.

– У меня снабжение - лучше, чем на фронте!
– Подмигнул он мне, заливая ожог белой пеной.
– Все хотят свежатинки. А тут...

– Ох и выжига!
– Расхохотался я.
– Ох и пройдоха, ты, Петр Ильич!

– Алтайские, мы!
– Гордо приосанился егерь, но не выдержал и расхохотался следом.
– Не суди, хлопче. Жизнь здесь, не проще чем у Вас, там. И туристы у нас... Не простые... То из союзных, припрутся... То - вояки... Вот и экипировку, подкидывают. А остальное - вертимся. Привычные.

– Ильич...
– Внезапно вступила в разговор Летиция.
– А вояки, лет семь назад... Никаких, "побегушек", не устраивали?

Я, малость струхнул - уж слишком в лоб, задала вопрос девчонка.

– Семь?
– Петр Ильич впялился сперва в лицо девушки, затем перевел взгляд в небеса.
– Меньше знаешь - крепче спишь. Больше знаешь - "спи спокойно, Дорогой Товарищ"!

"Значит, бегали..."

Прощанье с моими спутниками по "Вишенке" - "Карталлеру", получилось быстрым - я пожал руку Федору, оставляя в его ладони маленький листочек с координатами моего прадеда и просьбой сообщить, как они устроятся.

Летиция меня обняла и расцеловала, уже сидя в кабине флаера.

Двери захлопнулись, машина приподнялась на метр от земли и скрылась из глаз, растворившись в еще пока, не по-осеннему, сочной и яркой, зелени.

Нахально забравшись в шалаш, сунул под голову баул и завалился отдыхать.

"...
– У тебя, просто феноменальная способность притягивать к себе, хороших людей!
– Капитан Матвеев, сидел напротив меня и стучал ручкой по столешнице.
– Только, если хорошие люди вокруг тебя, то тогда, вокруг остальных...

Идея была понятна и продолжения не требовалось.