Добрый 2

— А вот мы сейчас проверим.

***

— Дед, что ты наделал?!

Это было первое, что я услышал после того, как ко мне вернулось восприятие мира. А до этого была яркая вспышка сверхновой в моей голове и умножение всех моих чувств на абсолютный ноль.

Второе чувство, которое стало доступно мне после слуха, было чувство дискомфорта. Жутко чесался нос, который я и не преминул почесать, да ещё сопроводить это откровенным чихом.

Стоп.

Почесать.

Я открыл глаза у уставился на свою руку.

Рука покрасовалась, повертелась вокруг своей оси вправо-влево, а потом решила, что хватит — и попрощалась со мной жестом из одного вытянутого среднего пальца и сложенных остальных.

Зараза!

Естественно, я, не задумываясь, шлёпнул по ней второй рукой.

— Ну что, дорогой, я вижу, дед выполнил мою просьбу, ты снова человек, поздравляю.

Откровенно страшненькая женщина неопределённого возраста смотрела на меня взглядом, в котором читалось всё что угодно, кроме поздравлений.

— Болотная? — на всякий случай переспросил я.

— Да вот теперь и не знаю, — вздохнула женщина. — Ну дед! А не подскажешь, где это мы?

Одного беглого взгляда на окрестности было достаточно, чтобы понять, что мы в нашем мире. До боли знакомые неухоженные заросли кустов и закатное солнце на соседнем доме — сто из ста, без вариантов. Правда, отсутствовали знакомые алкаши. Но не живут же они в этих зарослях на постоянке.

— Добро, ты?

А, нет, всё в порядке. Живут.

— А кто это с тобой? Они чего, уже в агенты и страшилок набирают?

Я честно не знаю, откуда у меня взялась такая реакция на его вопрос. Вот правда.

Вопрошающий про агентов мгновенно укатился в кусты от резкого удара в челюсть. Очень надеюсь, что переломанную в нескольких местах челюсть. Раздробленную в пыль челюсть.

И откуда такая жестокость?

— Добро, ты чё? — хором спросили оставшиеся двое.

— У вас две секунды, — с холодом в голосе сказал я. — И этого заберите.

Наверное, выражение моего лица было красноречивее произнесённых слов, поскольку, даже не дослушав предельно краткий монолог, мои бывшие собутыльники подхватили под белы рученьки находящегося в нокауте чрезмерно любопытного третьего и молча растворились вместе с ним в ближайших кустах.

— А с ним получилось гораздо лучше, чем с тем гургутом в хижине, — улыбнулась Болотная.

— Ну так это мой мир, — ухмыльнулся я. — И тут я великий.

— А я правда такая страшная, великий? — неожиданно спросила ведьма.

— Да кого ты слушаешь?! Это хорошо, что ему с перепоя черти не мерещатся.

— Значит, страшная, — сделала заключение Болотная. — Ещё раз спасибо, дед. И всё зря. Ты меня бросишь.

— Слушай, наш мир что, всех особ женского пола мгновенно делает полными дурами?

Хлёсткая пощёчина прилетела мне не задумываясь. И о чудо! Я не убрался в ближайшие неухоженные кусты с переломанной челюстью.

— А ну-ка ударь меня ещё раз, — попросил я ведьму.

Вторая пощёчина прилетела вслед за первой. Но разве можно это было назвать пощёчиной? Так, любовное поглаживание.

— Кто так бьёт?!

Третья пощёчина достигла моей щеки — и я видел, что Болотная-младшая вложила в неё максимум отпущенных ей природой сил.

— Спасибо, дядя, — прошептал я.

— Будешь должен, — ответил дядя в моей голове. — И всё, забудь, меня в этом мире нет.

— А ты кто? — мысленно удивился я.

— Молодец, — похвалил меня дядя. — Иди внучку успокаивай.

А внучка, она же Болотная-младшая, она же теперь непонятно кто, действительно ревела в три ручья. Только молча. Без единого звука. Закусив до крови нижнюю губу. Слёзы в три ручья, а тишина.

— Ну всё, всё, — прижал я ведьму к груди и стал нежно поглаживать по голове. — Не реви.

— Я страшная, и ты меня бросишь, — повторила как заклинание ведьма.

— Знаешь что? — Я резко отстранил Болотную. — А пожалуй, действительно брошу. У меня аллергия на сырость. И зачем мне жена, безостановочно провоцирующая мою аллергию?

— Как ты сказал?

— Мне не нужна сопливая, вечно ревущая жена.

— Я согласна, — тихо произнесла Болотная.

— Ну вот и ладушки.

— И обещаю больше никогда не реветь, муж.

— Да, хорошо, хоро… Что?

— У вас же это тоже называется муж? Если мы в твоём мире. Я помню в твоей памяти… жена и муж.

Опачки, если не сказать на русском матерном. А ведь меня только что женили. Буднично, ненавязчиво и незаметно!

— Тебе надо выпить, — оценила моё состояние ведьма.

— Угу, — буркнул я. — Надо, только не могу.

— Теперь можешь. Я сняла заклятие.

— Так это ты?!

— Ты очень сильно этим увлекался. И если тебе не нужна вечно плачущая жена, то мне не нужен вечно пьющий муж. Логично?

— Какой муж?

— Пьющий с вождём. Как это у вас? Бухающий по-чёрному! Не вариант для семейной жизни.

— Так, стоп. Наш диалог мне всё больше напоминает семейные разборки. Давай-ка поставим все точки над i. И начнём с малого. Какие заклятия на мне ещё висят? Какая порча рассована по моим карманам? Какие привороты держат меня за горло? И… Впрочем, пока хочу знать ответы на эти вопросы.

— А ведь ты не это хочешь услышать.

— Да чёрт возьми! Почему я?

— Тебе всё уже сказали. У болотных ведьм это один раз и на всю жизнь.

— Бред! В вашем мире нет любви.

— А бабушка и тот, кого ты называешь дядей?

— Затянувшееся спонтанное влечение.

— А Великий и Ариэль?

— Незакрытый гешефт по поводу несостоявшийся свадьбы.

— Мара и Зара тоже по-своему тебя любят.

— Чисто понты друг перед другом.

— Кайя и Авель?

— Посмертная безысходность.

— А ты просто трус! Ты сам боишься своих чувств, вот и отрицаешь их у других. Лучше бы я тебя тогда убила. Простите меня, мои предки, я дура. Дед, верни меня обратно!

— Ну, чего стоишь, придурок? Я ведь сейчас заберу её, а ты сопьёшься от горя и тоски.