Добрый 2

Хотя кого я обманываю? Женят. Или наш мир тоже вывернутая через «Ж» аномалия?

С этими мыслями я плюхнулся в воду неуклюжим бегемотиком, красиво — изящной рыбкой — так и не научился за всю жизнь, и в два гребка ушёл на глубину.

— Ну, хочешь, я тебя отсюда унесу?

Голос Ариэль был настолько неожиданный, что я даже вздрогнул. Был бы не ихтиандр — утонул бы нахрен.

— Я всю ночь думала. Наверное, это неправильно — жениться без любви, — продолжила всё ещё не видимая мною русалка. — И никто не вправе заставлять делать это, даже из очень правильных побуждений.

— Да ты не только всю ночь думала, ты ещё и свой словарный запас подтягивала. Откуда такой шикарный лексикон?

— Давно живу, — отмахнулась проявившаяся русалка. — Ну что, готов исчезнуть, скрываемы й водной гладью?

Протянутая Ариэль рука призывно звала меня к свободе. Я же во все глаза всмотрелся в лицо русалки, пытаясь найти там отголоски подвоха. Ведь не может же всё это быть правдой.

А она действительно не спала всю ночь. И мучилась. Никогда не думал, что на лице духа может отобразиться мучительная бессонница. Причём столь явно.

— Ну, нет времени, — вернула меня в реальность русалка.

— А смысл? Что я буду делать в этом мире один? Даже твой ненаглядный Великий вождь за них.

— Но ведь нельзя без любви.

— Солнце, дай я тебя поцелую?

— За что? — не поняла Ариэль.

— За то, что ты настоящая. Тысячу двести лет, или сколько там тебе на самом деле, а всё ещё настоящая.

Чмокнув в нос охреневшую русалку, я оттолкнулся ото дна и выбрался на берег. Я был готов. Вода не подвела.

— И кто сказал, что он утопился? — Несущуюся ко мне толпу возглавляла Зара. Именно ей принадлежал вопрос.

— Я сам видел, как он упал в воду и не всплыл, — оправдывался кто-то из толпы, я так и не понял кто.

Сейчас точно будут пинать. Зара такого не упустит.

— Наплавался? — Вопрос королевы варов прямо-таки сочился елейным ядом.

— Освежился, — спокойно ответил я. — Стихи в детстве учила? «Надо, надо умываться по утрам и вечерам…» У вас Корней Чуковский жил? Ну, в местной реинкарнации?

— Издеваешься? — уточнила Зара, перекинув веером коготки.

— Фи, королева, — шепнул я на ушко Заре, приблизившись до почти интимного расстояния. — Нельзя так явно показывать подданным пренебрежение к гигиене. Возьмут пример, начнут пованивать.

Удар в ухо свалил меня с ног. Всё-таки растяжка у королевы варов была первоклассная, несмотря на возраст.

— Стоять! — припозднившаяся Лоя перехватила Зару и пресекла дальнейшую экзекуцию.

— Какое стоять? — трепыхающаяся в объятиях королевы гелов королева варов и не думала успокаиваться. — Ты знаешь, кем он меня обозвал?

— Кем?

Из шёпота Зары на ухо Лои я смог вычленить только одно слово — «вонючка».

— Э-э-э, неправда, — попытался оправдаться я. — Я только процитировал детский стишок из своего мира.

— Заткнись, — прошипела Лоя прямо мне в лицо.

Дальше она жестом отправила всех своих подданных, прибежавших на берег, а Зара поступила точно так же со своими.

— После свадьбы я сама тебя так отделаю, — продолжила королева гелов, когда все лишние удалились, — что Зарины оплеухи тебе покажутся нежными поглаживаниями.

— Да за что? — не понял я.

— За длинный язык. И запомни: нет никакого твоего мира. И вообще никакого другого мира нет, кроме этого. Понял?

— Так чего же ты сразу не сказала, что у вас тут тайны мадридского двора?

— Какого двора?

— Мадридского. Ну, в смысле, что чернь не должна знать о ваших шастаньях в другие миры.

— А самому догадаться никак?

— Ну, знаете, в каждой избушке свои тараканы. Всех не угадаешь.

— Ладно. Считай, выжил. Но больше ни слова. А вот вонючку Зара тебе не простит.

— Да я…

— Конечно ты не думал, — перебила меня Лоя. — У тебя вообще язык работает отдельно от головы. За это последняя и страдает. Как ухо? Не болит? Слышимость в нём не пропала?

— Да идите вы, — внезапно нахлынувшая усталость сделала меня безразличным ко всему.

— А ну-ка не раскисать. Пойдём я тебе отварчику налью. А то завалишь нам всё дело. Перед свидетелями стыдно будет.

— Перед какими свидетелями?

— Ну, во-первых, перед Высшим ведьмовским собранием, — начала перечислять Лоя.

— Этого достаточно, — остановил я королеву. — А без полоумных старушек никак?

— Да он продолжает издеваться! — наконец вставила свои двадцать копеек Зара. — Ты что, наших дочерей последними служанками считаешь?

— Остынь уже! — шикнул я на Зару. — Просто хотелось как-то по-простому, по-семейному, тесным кругом. Претендентки, родители, ну и я.

— Претендентка здесь ты. И твоё предложение — просто дань традиции. Выбирать будут тебя, — подчёркивая каждое слово, произнесла Лоя.

— Только предлагать буду я.

— И попробуй плохо предложить, — в унисон Лои добавила Зара.

— Гастролирующий дурдом. Идиоток пачками, от буйных до…

Закончить столь светлую мысль я не смог. Зара, всё та же старушка Зара, обладала не только шикарной растяжкой, но и отменной прыгучестью. Неуловимый толчок правой, и вот последнее, что я вижу, — пятка левой летит мне прямо в лоб. Доля секунды. Не то что увернуться, даже не среагировать. И местная планета привычно принимает мою тушку на свою, далеко не мягкую поверхность.

— Зара, я тебя в следующий раз дома оставлю!

— Лоя, я терпела как могла!

— Плохо могла. Что теперь нам с ним делать?

— А давай тут зароем и скажем, что утонул?

— А я смотрю, что он не так уж и не прав.

— В смысле?

— В смысле не идиотничай. Какое зароем? Давай тащи его скрытно в шатёр, будем в чувство приводить. Два часа осталось. Скоро ведьмы слетятся. Шишка эта ещё на лбу. Не могла в более незаметное место ударить?

— Тащи, тащи. Он тяжёлый. Помогай. Твой же зять.

— А с чего это мой?

— Ты хочешь сказать, что он Мару выберет? Не смеши меня.

— Болотная ещё есть.

— Нет, Лоя, он выберет твою Хлою. Он с ней полжизни прожил. У них души сплелись. А Болотная так, красотка — не более.

— Вот, Зара, умная же тётка, куда всё девается, когда пятки в ход идут?

— Ага, значит, согласна со мной, что он твою дочь выберет?

— После твоего удара я ни с чем не согласна. У него и так мозг спиралью закручен от прежних пьянок, а теперь ты его ещё подкрутила.