Добрый 2

— Точно, боги! — воскликнул я. — Я не даю своего согласия! Пусть слышат все боги, я против этого брака!

— И этот недостойный вихр ещё мгновение назад меня обвинял в легкомысленности, — надула прекрасные губки Болотная-старшая. — Я не пойду за него. С его переменчивыми желаниями он променяет меня на первую же смазливую потаскушку.

Болотная снова повернулась вокруг своей оси и вернула себе прежний облик птицы-бабы.

— Ну, хоть так, — выдохнул я.

— Давайте забудем это маленькое вмешательство в наш процесс и продолжим, — предложила Лоя, с каждым словом возвращая велеречивый тон.

— Стойте! Я понял, почему я не могу жениться.

— У тебя не получится увильнуть, — прошептала мне Лоя. — Отсюда ты выйдешь обручённым человеком.

— Или не выйду вообще, — так же тихо прошептал я.

— Нет, такого варианта нет.

— Да хватит шептаться, как будто вас не слышат, — влезли в наши перешёптывания ведьмы. — Что же вы, королевы, ему не объяснили? Не выберешь ты, выберем мы. И если избранница будет согласна, то сами же мы и узаконим свой выбор.

— А боги? — спросил я.

— А боги засвидетельствуют, всё же будет по правилам.

— Ну а вы что молчите? — обратился я к двум принцессам и одной ведьме. — Ваша судьба решается.

— Не лезь к девочкам. Они лишены голоса, чтобы не смогли повлиять на твоё решение. Но то, что они здесь, говорит об их согласии.

— Всё как у нас. Предвыборная агитация кандидатами в день выборов запрещена.

— Ты не понял, — улыбнулась мне Лоя. — Они лишены голоса буквально. И первой, кто его обретёт, будет та, которой ты сделаешь предложение. Догадайся, какое слово она скажет?

— Хватит меня дурить. Совсем недавно вот эта, — я указал на Болотную-младшую, — кричала «бабушка».

— Вот после этого пришлось и наложить заклятие молчания. Несдержанная молодёжь пошла, — хором посетовали ведьмы. — Не могут помолчать несколько минут.

— Ага, ещё скажите, куда катится мир и что вот мы во времена своей молодости…

— Я понимаю твоё желание потянуть время, вдруг случится ваше русское авось, — перебила меня Лоя. — Ты же знаешь, я тоже жила в твоём мире и прекрасно знаю все ваши повадки. Тут другой мир, тут русское авось не работает. Решай.

— Русское авось работает везде, — пробурчал я. — И если ты жила в моём мире, то должна понимать, почему я не могу жениться ни на одной из них.

— Опять хочешь выкрутиться? Не получится.

— Ну, хотя бы скажу. Слушайте все, — повысил я голос до максимального, чтобы меня услышала даже самая глуховатая ведьма. — Я не могу выбрать из трёх кандидаток ни одну! И не потому, что мне не нравятся именно эти трое: Мара, Зара и Болотная ведьма-младшая. Они мне очень нравятся. Все втроём. И наши будущие дети этому подтверждение. Я также не могу выбрать ни одну из трёх не потому, что я в принципе не хочу жениться. Как ни странно, последний раз задав этот вопрос самому себе, я получил на него положительный ответ. Да, я хочу! Но я не могу. Не могу без любви. А в вашем мире нет любви. Ваш мир забыл это чувство. И не говорите мне, что его у вас не было. Было. Великий вождь и Ариэль тому подтверждение. И вы можете считать меня старомодным и сентиментальным, но я не женюсь без любви. Страсть и прочие чувства — это всё не то. Только любовь. Она должна быть на первом месте. А теперь делайте свой выбор. Если нет другого выхода, мне придётся подчиниться.

Тишина, повисшая над поляной, принесла с собой ещё и глубокую задумчивость.

Задумались, казалось, все. Даже ветер, до этого шелестевший в кронах деревьев, окаймляющих поляну. Даже насекомые, периодически пролетающие мимо меня и оглашающие окрестности жужжанием. А ведь некоторые были размером с приличного шершня, но звучали гораздо громче. А сейчас нет — ни летали, ни жужжали, такое ощущение, что издохли или их приплющила к планете резко подскочившая гравитация.

А ведь нет.

Они все впали в ступор.

Я пощёлкал пальцами перед носом Лои. Никакой реакции.

Толкнул Зару, причём так, что она тупо завалилась на пятую точку, всегда хотел это сделать. И меня не то что не убили на месте, на меня даже не трепыхнулись ни одной шерстинкой.

Если бы не застывшая Болотная-младшая, то я бы решил, что это снова её происки. Были за ней такие прецеденты. А ведь нет. Стоит в числе прочих, изображает статую, как все. Получается натурально. Даже от моего щелчка по носу не поморщилась.

— Ладно, сдаюсь. Кто теперь решил поиграть в «Море волнуется раз»?

— Не шуми. Мы ещё не решили.

— Ты не решила. Не хочешь проигрывать, да?

— Проигрывать?! А ничего, что я выиграла? Он отказался жениться, а то, что сейчас его принудят к этому, не считается твоим выигрышем.

— Он не отказался. Это они оказались не теми, а значит, я выиграл.

— А напомни мне, о чём мы спорили?

— Слушайте, вы не могли бы спорить в другом месте? У меня от вас уже голова раскалывается, честное слово.

— Заткнись! — в унисон посоветовали два спорящих голоса.

Ну и что оставалось делать? Спорить с невидимыми собеседниками было просто глупо. Надавать по шеям в стиле Зары и её дочери? Да просто невозможно. Наносить удары на звук я был не приучен, не джедай какой-нибудь. Хотя те вроде и не на звук, а просто на ощущения. Вот сейчас как мечом хренакну, и там будет разрубленный противник. И пусть только попробует не быть. Обижусь. И уйду топтать пустынную планету весь из себя гордый и независимый. Вот примерно так, по-джедайски. В данном случае быть на стороне силы как-то не тянуло.

— Ладно, предлагаю ничью, — предложил меж тем мужской голос.

— Но ведь так не бывает, — с сомнением сказал женский. — Кто-то обязательно должен выиграть.

— А представьте, что вы выиграли оба, — снова вмешался я. — И у вас радость, и у меня голова не болит.

— Оба выиграть не могут, — сказал женский голос. — Зачем тогда спор, если выигрывают оба?

Господи, за что мне это? Почему здесь все периодически впадают в стадию детского дебилизма? И даже эти хрен знает кто.

— А о чём вы хоть спорили-то?

— Она говорила, что ты не выберешь ни одну.

— А он говорил, что сразу трёх.

— Серьёзно? — не поверил я. — Это же детский сад! Нет, ясельная группа — трусы на лямках.

— Ну ты не нарывайся! — обиженно посоветовал женский голос.

— Ладно, пусть будут ясли, — согласился я. — Он выиграл.

— В смысле? — не понял женский голос.

— Я выбрал всех трёх. Он выиграл.

— Ты решил подыграть из вашей мужской солидарности? Не зря мои сёстры взяли власть в свои руки. Только так можно было противостоять этому мужскому шовинизму.