Дочь артефактора

— Ладно, я парням скажу, — смирился Глеб. — Нужен живым, будет вам живой аспид, Арсен Маркович.

— Красивая у тебя невеста, — задумчиво сказал Арсен.

— Малена — чудо! — широко улыбнулся Глеб. — И не скажешь, что дочь ведьмы, хотя красотка, конечно.

Арсен переменился в лице.

— Малена — ведьма? — удалось спросить ему ровным голосом.

— Не-е, — не заметил Глеб его состояния. — Мать — веда, а отец волк. Так Малена тоже волчица. От мамы внешность взяла, да регенерация у неё быстрее, чем у нас. И с разными травками любит возиться.

— Погоди, — облизнул Арсен враз пересохшие губы. — Разве веда может родить от волка?

Глеб усмехнулся.

— У Малены ещё два брата, — с удовольствием ответил он Чернову. — Старший — волк, младший — ведьмак. И сестрёнка ведьмочка ещё, самая мелкая. Не знаю, как другие веды, а наша, так очень плодовитая, на радость моему будущему тестю. Хотя ей уже за сотню перевалило, когда она к нашей стае прибилась. Детей не было у неё, приняли нормально, своя целительница, худо ли. А тут у них с нашим волком любовь случилась, я-то мелкий ещё был, мать рассказывала. В общем, женились, вопреки всем, а там и дети пошли, так все успокоились, когда первым волчонок родился.

Арсен слушал молодого волка, а в груди пекло. Значит, бывают исключения и среди вед. Или про то, что веды от оборотня не могут родить — сказки?

— Ладно, — поднялся с бревна Глеб. — Пойду парней обрадую, про подмогу расскажу. Их ведь встретить нужно.

Арсен дождался сироту с Маленой, поблагодарил за вкусный завтрак, потом кивнул мелкому:

— За мной пойдёшь, — сообщил спокойно. — И не пытайся отставать, понял ли?

— Понял, — буркнул мальчишка, выглядевший сонным и сытым. — А долго за вами ходить?

— Долго, — решил Арсен сразу и окончательно. — Пока я здесь, неотлучно будешь при мне, а потом я тебя с собой заберу.

Плетшийся за ним сирота широко распахнул глаза и даже замер. Но тут же догнал и бодро потопал рядом.

Помощники прибыли не с пустыми руками. Арсен прицельно встречал с Глебом Нарватовым барсов, зная их любовь к роскоши и уюту. Так барсы не разочаровали, прибыли с шатрами, добротными, красивыми с продуманным отоплением.

Арсен тут же отвёл в сторону Сергея Гриднева, пока его парни знакомились с волками.

— Сто золотых за один из ваших шатров, — предложил Чернов без предисловий. — И кое-что из одежды для моего помощника.

Он кивнул на сироту, который во все глаза рассматривал прибывших.

Гриднев усмехнулся.

— А я говорил Лехе Спиридонову, — радостно скалился барс. — Что у волчар тебе достойного жилья не найдут, так мы для альфы Арсена самый лучший шатёр прихватили. А твой пацанёнок один в один как мой младший, сейчас раскулачу, барахла он много с собой набрал. Сто золотых ты лучше погорельцам отдай, а шатёр — наш подарок. Одежда — тем более.

Шатёр оказался знатным, Арсен оценил. Такой бы и барышне какой подошёл, так много уютных шкур внутри, да мягких подушек. На помощника теперь тоже взглянуть можно без слёз — в новых сапожках, крепких портках и белёной рубахе с кушаком, сирота смотрелся почти приличным мальчиком. Пришлось правда, заставить его вымыться — у барсов и шатёр-банька нашёлся — так отдраили сироту почти до скрипа, и вернули Арсену уже в новой одежде.

Пацан недолго дулся, глядя исподлобья и забившись в самый угол. После сытного обеда, который также доставили им в шатёр барсы, сирота ожил, взгляд подобрел, смотрел на лежанку в углу с вожделением.

— Иди спать! — велел ему Арсен, подозревавший, что мелкий мало кого интересовал, и мог вообще не спать после пожара. — Ночью у нас дела, так что должен выспаться на совесть.

— Ладно, — согласился сирота. И потопал к маленькой лежанке.

Замер возле неё, покосился на Арсена, и стянул сапоги, оставшись в черных носках. Улёгся на бочок, подложив ладошку под щёку, закрыл глаза и сразу засопел, уснув мгновенно.

Чернов усмехнулся, хотя в душе поселилась горечь — таким мог быть сейчас собственный сын… Ездить с ним повсюду, спать вот в таком шатре. Казалось, отболело всё, быльём поросло, ан нет, не забыть, не унять эту боль и тоску.

И чем он хуже Рязанцевых? Будет у него свой подопечный, а может, и вовсе усыновит сироту. Там будет видно.

Поиски твари продлились все три дня, вымотав мужчин четырёх кланов до изнеможения. Прочесали территорию вдоль и поперёк, каждое дерево осмотрели, каждую кротовую нору, ни следов, ни аспида самого не нашли. Завтра собирались решать — подпитывать купол магией, чтобы ещё дня два простоял или сворачивать уже поиски к лешему. Народ устал, обозлился от неудачи, вот-вот начнутся свары и выяснения отношений.

Арсен то выступал миротворцем, успокаивая горячие умы, то сидел над картой вместе с лидерами поисковиков. То пытался прощупать местность магией. Ему совершенно было не до сироты, который следовал за ним тенью.

В этот вечер Чернов вернулся в свой шатёр злой и уставший. Сирота тихонечко юркнул к своей лежанке, научившись уже улавливать настроение альфы.

— Возьми, — Арсен швырнул на стол целую пачку плотных листов, а сверху более бережно положил несколько угольков. — Порисуй, что ли.

Листы ему лисы предоставили, тоже запасливые оказались. А вот карандашей раздобыть не удалось. Но угольки нашлись, и то хорошо.

Сирота подобрался к невысокому столику, за которым они ели. Взял один лист и посмотрел на Арсена жалобно.

— Хотите, я вам другого аспида нарисую? — спросил негромко.

— Какого это, другого? — равнодушно спросил Чернов, заняв кресло — тоже подарок барсов. — Они что, все разные были?

— Тот, который сбежал, другой, — подтвердил мелкий поганец.

Арсен рывком сел в кресле, уставившись на будущего подопечного, как на врага. Они три дня гоняются за рогатой тварью, а она другая?

Впрочем, подавить гнев сумел быстро и махнул рукой сжавшемуся сироте.

— Рисуй, бессовестный мальчишка! — произнёс почти спокойно. — А после скажешь мне своё имя, а если не помнишь, придумаешь. Хватит уже быть сиротой и меня позорить.

Пацан засопел и взялся за уголёк. Рука опять порхала над бумагой с немыслимой скоростью. И фигура получалась совсем другая, без всякой бычьей головы, почти человеческая, даже пропорциональная, разве что уши вроде эльфийских, длинные, заострённые. А судя по закрашенному телу и лицу, на котором белыми оставались лишь белки глаз, другой пришелец оказался чернокожим. Портки на пришельце Сирота тоже изобразил, короткие, чуть ниже колен — единственная деталь одежды. У первого чудовища никакой одежды не имелось вовсе. Тщательно парень вырисовывал пальцы на ногах, по шесть на каждой, а не копытца. На руках, впрочем, нарисовал лишь по пять вполне обычных пальцев.