Дочь княжеская. Книга 3
Шрифт:
Этот замок, этот город там, внизу, зеленое солнце, коричневая заря, Алая Цитадель, действующая на нервы с завидным постоянством, — все это настоящее, все это навсегда. Никуда от него не денешься, хочешь или не хочешь, а придется с ним жить. И неплохо бы прожить как надо. Так, чтобы не говорили потом, что Хрийзтема Младшая достойна лишь презрения.
На самом деле Хрийз не думала обо всем этом какими-то четкими словами. Спросил бы кто, вряд ли смогла бы внятно сформулировать. Оно рождалось в ней, прежде всего, через чувств и эмоции, через сердце, если угодно. И пришивало намертво к миру дополнительными стежками.
— Доброго дня…
Хрийз обернулась и увидела Гральнча Нагурна… Да, она когда-то сама сказала капитану сТепи, что не желает его видеть, но, видно, старший Нагурн как-то нашел способ обойти запрет.
— Досталось тебе.
— Что, выгляжу как смерть? — спросила Хрийз.
— Не без того, — кивнул Гральнч.
Он смущался, смотрел себе под ноги. Ждал, что его сейчас прогонят, и не знал, как скрыть свое волнение, — это он-то, никогда за резким словом в карман не лазивший! Хрийз отчего-то стало его очень жаль, почти до слез. Хороший парень, но. Что именно «но», снова не собиралось в слова. Но оно было.
— Возьми, — он протянул ее сверток. — Пельчар приготовила, нарочно для тебя. Бери, бери.
— Спасибо, — кивнула Хрийз.
В упаковке оказались — глазам своим не поверила! — леденцы на палочке. Не петушки, правда, как в детстве, а сказочные рыбы с хохолками и длинным хвостом.
— Ты ешь, ешь… Там, в основе, инжировое повидло… Инжир здесь только у Пельчар и младших ее плодоносит, ни у кого больше.
Хрийз лизнула леденец — вкусно! Кусочек солнечного детства, где нет и никогда не будет взрослых проблем.
— Спасибо, сГрай, — искренне поблагодарила девушка. — А сам-то… Возьми!
— Мне Пельчар еще даст, — отказался Нагурн. — Это — тебе…
— Нет, тоже возьми! — настояла Хрийз. — А то обижусь и расплачусь, ты будешь виноват!
— Ладно, — сдался Гральнч и выбрал себе самый маленький леденец.
За окнами мелькнули стремительные тени. Взмыли ввысь, спикировали с высоты, снова полетели зигзагом, явно красуясь.
— Яшка! — ахнула Хрийз, едва не выронив леденец. — Его дети! Встали на крыло!
Крылатая семейка пошла на очередной круг. Птенцы выглядели уже совсем как
взрослые, серебристые, как сам Яшка, но со ржавыми мамиными крапинками на груди и кончиках крыльев. И клювы у них все-таки были глупыми! Легко отличить от взрослых.
— Бандиты, — сказал Гральнч, следя за полетом стаи. — Небесные громилы…
— Не любишь птиц? — спросила Хрийз.
— Ну, твои-то всяко лучше шьемсов!
Шьемсы, местные птеродактили, заменяющие собой ворон, вызывали мало симпатий. Сварливые, громкоголосые любители таскать и разбрасывать мусор, желательно, людям на головы, не пользовались всеобщими любовью и уважением. Но из города их не гнали. Живут и пусть живут, следить только надо, чтобы не слишком наглели.
Гральнч коснулся пальцами плеча Хрийз. Девушка вздохнула, накрыла его пальцы своей ладонью. Многое хотелось сказать, только непонятно было, как, и какие еще слова найти.
Волной накатила слабость, все же Хрийз еще не была здорова. Она качнулась и инстинктивно уцепилась за Гральнча, чтобы не упасть. Нагурн легко подхватил ее на руки:
— Ты чего?! — спросил обеспокоенно.
— Надо лечь, — слабым голосом объяснила Хрийз. — Пройдет все, но надо лечиться…
— В комнату
неси, живо, — велела Лилар, решив вмешаться.В комнате, уже в постели под одеялом, Хрийз сказала:
— Какая эта ваша лихорадка зимняя гадость!
— Гадость, — серьезно подтвердил Гральнч. — Половина города в лежку, вторая половина готовится. Эпидемия…
В прошлом году никакой эпидемии не было и в помине, она бы знала, потому что работала тогда на жемчужных плантациях у Црнаев. Чтобы полгорода заболело! Да об этом тогда бы все говорили.
— Что?! — Хрийз приподнялась на локтях.
— Пейте, госпожа, — Лилар вложила в руки Хрийз кружку с горячим отваром. — Пейте, и не беспокойтесь: все уже заканчивается. Эпидемия заканчивается, болезнь заканчивается. Вот так, а теперь ложитесь…
Хрийз послушно свернулась калачиком под одеялом. И слушала сквозь наплывающий сон как Лилар чихвостит Гральчна:
— Язык твой болтливый, Нагурн. В узелок завязывать не пробовал? Откуда ты взялся тут, кто тебя, дурака такого, пропустил…
Ответа Гральнча Хрийз уже не услышала.
ГЛАВА 6
Хрийз проснулась ночью. Глубокой ночью всегда стоит особенная тишина, полная и такая плотная, что кажется, будто ее можно нащупать пальцами. Черные силуэты спящих птиц на подоконнике — Яшка и двое птенцов, зеленовато-оранжевый свет наружного освещения сквозь окно, Лилар за столиком — спит, уронив голову на руки, рядом — розовый ночной светильник, бросает на прозрачные, зачесанные назад гладкие волосы неправильной горничной. Оранжевая кожа кажется смуглой в полумраке. Что же она изводит-то себя так, напарника нет у нее, что ли…
Хрийз осторожно выползла из-под одеяла. В комнате — прохладно, прохладнее, чем в общежитии при школе, и это хорошо, только лучше накинуть на плечи длинный теплый шарф-палантин. Лилар не подняла головы: не чувствовала опасности.
Девушка тихонько пробралась в крохотную кухоньку, там согрела воду и заварила счейг, как любила, покрепче. Болезнь ушла, оставив по себе лишь легкую слабость и неприятную память.
Хрийз нашла выпечку, — на столике стояло несколько широких чаш, накрытых полотенцами, взяла пряники. Подцепила на пальцы две кружки, подхватила заварничек.
— Зачем же вы не разбудили меня, госпожа? — укорила Лилар, перешагивая порог.
Хрийз поставила все обратно на столик.
— Вы спали, я решила, что справлюсь сама…
— Дайте мне…
Лилар взяла заварник.
— И себе налейте тоже. Не спорьте! Пожалуйста.
Лилар вздохнула, налила счейг и себе. Хрийз отодвинула стул, села. В ушах шумело, и неплохо было бы, наверное, лечь. Но горячее питье перевесило одолевшую тело слабость. Лилар взяла кружку обеими ладонями, долго грела о горячие фарфоровые бока озябшие пальцы…
— Вы тоже заболели, Лилар? — догадалась Хрийз.
— Нет, — решительно заявила та. — Не заболела!
— Ага, я вижу. И вот зачем, спрашивается?
— Ваша светлость, — терпеливо сказала Лилар, — маги моего уровня не болеют никогда. Ни насморком, ни красным горлом, ни зимней лихорадкой.
— И вы не умираете, — хмыкнула Хрийз.
— Отчего же. Умираем. Мы не бессмертны, — она замолчала, стала пить мелкими глотками.
— Но вам сейчас очень нехорошо, я же вижу, — упрямо продолжила Хрийз.