Дочь княжеская. Книга 3

— Эрм, — невозмутимо сказала Лилар, — ты спасал мне жизнь. Три раза. Но и я спасала тебя, как ты помнишь. Четыре раза.

Тахмир кивнул, снова соединяя кончики пальцев. Они оба знали друг друга по той войне, что грозила вернуться снова. Боевые товарищи, хотя высшая магия не приемлет слишком уж тесной дружбы.

— Я отвечу тебе, Лил. На один вопрос.

Лилар отодвинула стул и села рядом с Хрийз. Отзеркалила позу Тахмира — локти на стол, пальцы в замок…

— Хафиза Малкинична впала в транс и выдала странное, — прямо сказала Лилар. — Поможешь разобраться?

Все-таки, не просто сброс лишнего переутомления, поняла Хрийз. Но и то хорошо, что Лилар не стала выяснять это за спиной, хотя могла. А может быть, она иначе не смогла бы встретиться с Тахмиром? Поди пойми.

— Говори.

— Если нет судьбы, это означает только одно: судьбы нет, — повторила Лилар. — Смерть в небе, смерть — в море, смерть — на Грани. Сделай все правильно и не доживешь до лета… В точности так, Эрм.

Хрийз удивилась, как это Лилар так точно все запомнила.

— Вы вдвоем это услышали, насколько я понял, — сказал Тахмир.

— Еще Гральнч был, — встряла Хрийз. — Нагурн.

— Тогда проще. Три фразы услышали трое — значит, каждому по одной.

— Но кому какая?! — воскликнула Хрийз.

Эрм слегка развел ладонями:

— Кто же скажет… Основное отличие оракула от пророка — он создает реальность с помощью того, кто услышал его слово. Пророк видит — то, что должно случиться без вариантов, то, что может случиться, то, что вероятно случится. Разобраться в пророчестве непросто, но можно. Предотвратить пророчество — возможно, не всегда и далеко не каждое, но бросить вызов — почему бы и нет. Бросить вызов, переломить, направить путь в обход прореченного. А слова оракула формируют реальность, которую проводит в жизнь уже только сам услышавший. Мнение со стороны здесь не имеет никакого значения. Можно хранить услышанное в тайне, можно рассказать каждой травинке, потратить всю жизнь на разгадку или отмахнуться как от бреда помешанного умом — не это важно.

— А что важно, Эрм? — напряженно спросила Лилар.

— То, кто ты есть, — спокойно ответил он. — Только это.

Хрийз молчала. Нет судьбы… Может быть, это у Гральнча нет судьбы или у Лилар. Смерть вокруг… стихия Смерти? Но никто из троих не является неумершим и не планирует им стать, а хотя… все может быть. Не доживешь до лета — а вот это любой может не дожить, время такое.

— Прошу прощения, — Тахмир встал. — Дела.

Он ушел через портал. Был и не стало. За окнами остывала зелено-золотая, с коричневым и алым, заря.

— Лилар, что же нам делать? — спросила Хрийз у неправильной горничной.

Та положила ладонь на ее руку:

— Жить, госпожа. Просто — жить. И пусть будет, что будет.

Утро не задалось. Бывает. Сначала долго просыпалась, в полудреме шла сквозь бредовые туманные коридоры без дверей и никак не могла найти выход, а когда удалось наконец то продрать глаза, долго соображала, почему тут комната, а не коридор… Встала, умылась — легче не стало. "Заболела я, что ли?" — мрачно подумала Хрийз, рассматривая свое лицо в зеркале. Лицо хмуро глядело красными, как у упыря в боевой трансформации, глазами.

Она не болела ни разу с тех пор, как оказалась здесь, и воспринимала это как должное. И теперь очень обиделась: столько проблем, особенно по учебе, и на тебе, получи местный грипп под роспись! Потрогала пальцами себе лоб, облегченно выдохнула, — температуры, вроде бы, не было.

— Вы хорошо себя чувствуете, госпожа? — встревожилась Лилар, переступая порог.

Лилар где-то провела всю ночь, вместо нее в коридоре дежурил другой. Он хорошо маскировался, ребята с этажа ничего не замечали. Но Хрийз обостренным нервом чуяла хранящее присутствие и не могла нормально спать, переворачиваясь с боку на бок всю ночь. Неудивительно, что сейчас голова словно свинцом налитая!

— Все в порядке, Лилар, — соврала Хрийз. — Все хорошо.

Ну, не могла она пропускать занятия! Сколько уже пропустила до того, страшно даже подумать. А через двенадцать дней квалификация-допуск на практик в море.

В море Хрийз просто обязана была попасть. Она чувствовала: так надо. Надо, и все. Поэтому никаких болячек.

К уроку у вредного Лае Хрийз поняла, что переоценила свои силы. Потому что лекцию с теорией она как-нибудь пережила бы, но в расписании стояла практика. Практика по магии — сама по себе вилы, а уж с гудящей словно от удара пыльным мешком головой…

лТопи придрался, конечно же. Кто бы сомневался. Н придирается ко всем и всегда, а жертву — плохо подготовившегося ученика — вычисляет на раз-два с помощью какого-нибудь артефакта. Может, у Весны такой заказал, а может, и сам сделал. С него станется!

Хрийз стиснула зубы и терпела, но пропустила половину объяснений. И полыхнувший в руках огонь взметнулся гудящим столбом до самого потолка — и это вместо маленькой, скромной искры-на-растопку, как требовалось по условиям задачи.

— Что зеваете, ваша светлость? — раздраженно осведомился Лае. — Тушите!

Пожар сам по себе не мог причинить особого вреда в магически изолированной аудитории для практических занятий. И сокурсники тут же прикрылись щитами, щиты в принципе освоили уже практически все. Хрийз попыталась было укротить стихию огня, как учили, упражнение на контроль, упражнение на стабилизацию…

Ощущение: резко выключили свет. А затем его включили.

Хрийз лежала, блаженно прижимаясь пылающей головой к холодной плитке поле, а Лае над нею заканчивал выразительную речь:

— … вашу мать! Кто, скажите мне на милость, кто, ну, кто берется за практику по основам магии в таком состоянии?! Лежать! Не вставать! Сейчас появится врач. А ты куда смотрела?! — и по кочкам, это уже очередь Лилар пришла, выслушивать в свой адрес свирепые нотации.

Хрийз пришла в себя в школьном лазарете… Лежала под колючим одеялом, рядом на тумбочке стояла высокая кружка с питьем. От кружки тянуло фруктовой кислинкой, настоянной на исцеляющей магии, и верная Лилар помогла сесть, поддержала руку и проследила, чтобы Хрийз выпила все до конца.

— Зимняя лихорадка, — сказала она, озвучивая вердикт школьного целителя. — Бывает, госпожа. Придется потерпеть…

— Сколько? — шепотом, говорить в голос было невероятно больно, спросила Хрийз.

— Дней шесть, обычно.

— Шесть дней! — возмутилась Хрийз. — А как же квалификация, как же… в море…

Лилар мягко, но непреклонно уложила ее в постель, укрыла одеялом, подоткнула края:

— Никакого моря, госпожа, — твердо заявила она. — Даже не думайте.

Ну, вот. Нет в жизни счастья! Хрийз ткнулась разгоряченным лбом в подушку и бессильно расплакалась.

Ночью жар немного спал. Хрийз лежала тихонько, но сквозь приоткрытые веки видела Лилар, та сидела у окна за столиком, и в тихом, уютном свете ночной лампы что-то читала. Окно за ее спиной сильно зеркалило, отражая палату в мельчайших деталях.