Дочь кучера. Мезальянс

– До города было рукой подать, но все же не дюжина шагов, что я сделал, – возразил Эверт со своего места. – Это был другой Индэгард.

В нем были люди. Ему даже показалось, что он умер или ранен, видит то, что уже не вернется никогда.

– Можешь считать меня сумасшедшим, но я попал в прошлое.

В нем не было Лайнелла и знакомых ему лиц. Дом его родителей и тот был другим. Город только приобретал знакомые ему черты, но он был прекрасен, утопая в зелени виноградников и аромате фруктовых деревьев.

– Я видел Эдуарда I и твоего отца. Я видела множество других людей. Они застыли во времени и пространстве, но были живы. Кто-то вернулся в прошлое и заставил его замереть, меняя его… Теперь я понимаю почему рушится настоящее.

Все события связаны. Кто-то продолжает исправлять прошлое, двигать людей в нем словно шахматные фигуры по доске.

– Почему не что-то? Байен, неси нам кофе!

– Потому что я видел магию, и она была другой. Она оставила следы: это были руны, символы и знаки. «Что-то» всегда неразумно и хаотично. Сначала они привели меня в музей естествознании, а потом в дом королевского изобретателя Инда Лэне, в воздушную гавань и Серебряные рудники[1].

– Что?! В дом Инда?

Трудно представить, что в этой истории замешан Инд. Легендарный изобретатель всегда с пренебрежением относился к магии, но был предан двум королям и делал все для развития страны.

– Здесь все говорит о заговоре, ваше величество. Индэгард, музей естествознания, ботанический сад и все остальные места связаны. Поэтому этой беседе так необходим Генрих. Его память и знания помогут разгадать эту загадку, вычленить того, кто все это время ускользал от меня.

Эверт остановил расспросы. Это будет долгий рассказ, и он был предпочел рассказать обо всем увиденном, не выпуская из своего повествования ничего из-за простого желания увидеться с Лирой. Эверт предвкушал ее взгляд и радость. Он был уверен и мечтал сжать ее в объятиях.

–Тогда тебе стоит поспешить домой. Он у тебя.

Эверт взглянул на часы на каминной полке.

– В столь ранний час? Что-то случилось?

– Ты, – просто объясняет ему король. – Тебя не было столько времени.

Он пропадал и на куда более долгие сроки. Что могло случиться за неделю, что в его доме понадобилось присутствие Генриха?

– Мы взялись поддержать юную графиню до тех пор, пока ты не вернешься и...

Эверт нахмурился: он верил своим друзьям, но ничего не мог поделать с тем огоньком ревности что вдруг возник в нем при слове «поддержать».

– Не рановато ли вы списали меня со счетов? Что значит это ваше «поддержать»?

Он поднялся со своего места, возвышаясь над королем

– Мы не выпускали ее из вида, чтобы держать ситуацию под контролем. Эти «перевертыши» готовы играть по нашим правилам, но чуть что не так забывают обо всем и шлют в задницу.

Лайнелл на мгновение нахмурился.

– Траубе взялся учить ее фехтованию.

– Зачем это?

Для чего Лире владение оружием? Он разве не сможет защитить ее?

– Кто во что горазд, – ответил Лайнелл, разглядывая его, – Признаться, я бы и сам взялся за это, но Генрих разубедил меня. Он говорит, что юная графиня весьма неоднозначно влияет на меня… Она и правда забавная, смешит меня… Я бы наверняка пропускал удары.Не хотелось бы, чтобы она решила, что все противники такие.

Король улыбнулся каким-то воспоминаниям. Это объяснение и улыбка не помогли Эверту, а сделали только хуже.

– Погоди злиться, Эверт. Тут много чего произошло.

Эверт понял, что еще немного и вспыхнет.

– Что это? Мор? Голод? Нападение плотоядных мух? Миграция горных великанов? Что?

– Сабрина, – произнес Лайнел и замолчал на две секунды, предоставляя ему возможность осознать все, – а еще толпа разгневанных девиц, которых ты отверг когда-то. Нет ничего хуже оскорбленной женщины…

Все верно, но не настолько она оскорблена. Это же сколько полос в газете нужно выделить, чтобы осветить всю его личную жизнь?

– Скоро вернусь!

Эверт создал портал, наплевав на переполненный кристалл на груди. Он выдержит. Не в первой. Он переместился в особняк. В первые несколько секунд Эверт осознавал, что потерялся в пространстве. Дом изменился, стал светлее и как будто бы просторнее. В нем стало больше растений, создающих тени, объем и вариации света.

– Что с выборами нового сэгхарта?

Эверту достался кусок разговора. Его всегда учили, что подслушивать нехорошо. Часть беседы вряд ли раскроет всю суть беседы, но и может создать ненужные двусмысленности, но это все не понравилось ему.

– Маги не хотят никого выбирать. Король сделает это за них, укажет на того, кого чаще всего упоминал Эверт.

Он понял, что замедлился. Дело было не в словах, а в увиденном и осознании произошедшего. Эверт видел эту парочку. Его внимание занимала женщина в белоснежном костюме для фехтования. Он шел ей до какого-то магнетического неприличия: множество ремней на нем, заставляли облегать стройное тело, подчеркивая все его волнующие изгибы. Было трудно узнать в этой юной воительнице Лиру – ведь она прибавила в росте, формах и отрастила волосы, но он все же сделал это.

– Все будет хорошо, Лир.

Услышанное, а теперь и все больше увиденного не нравилось Эверту, вызывая и раздувая огонь собственнического чувства. То, как смотрел на нее Траубе, обычно такой невозмутимый и сдержанный в проявлении чувств, звавший ее по имени и со слышимой нежностью... Все это вывело Эверта из равновесия.

– Он вернется.

– Да, Генрих.

Она зовет его по имени? Сколько же времени прошло на самом деле, что их отношения и общение стало настолько близким? Их руки добили его окончательно: стало как-то особенно горько. Это для него ее прикосновения – что-то невероятное, особенное и нежно хранимое, а для нее всего лишь пустяк.

– Что здесь происходит?

Она повернулась к нему, резко и стремительно. Эверт видел ее глаза, такие невероятные в своем цвете, что на мгновение озарились каким-то светом и сделались еще ярче.

– Почему вы в таком виде? – несмотря на все, Эверта несло.

Расслабленный вид Траубе и их лишенная формальностей беседа, как-то неприятно обожгли внутренности Эверта. Он только осознавал произошедшее, но ревность добралась до разума и существа быстрее всего прочего.

– Это не ваше дело, милорд.

Все должно было быть не так. Он должен обнимать ее и целовать эти раскрасневшиеся губы, но вместо этого ревновал и говорил того, чего не должен был. Лира вместо того, что укорять его за долгие часы отсутствия, прижиматься горячим телом и отвечать на его поцелуи… Она ненавидела его.

– Это решаемо!

Она проскочила мимо, но вместо того, чтобы броситься за ней Эверт остался на месте. Генрих держал его за плечо и не давал вырваться, качал головой и пресекал все попытки освободиться.