Дочь кучера. Мезальянс

Лира подошла к стене, сползая по ней и усаживаясь на пол.

– Ты в курсе, что сейчас пугаешь меня? У вас настолько серьезные наказания за нарушенияе дисциплины?

– Он не был моим человеком.

Лире понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Кто-то следил за ней? Как ему удалось пробраться в дом и главное, зачем было делать это?

– Тьма уменьшилась.

Вот это ее удивило даже не самой новостью, а тем, что они заговорили об этом. Они ведь так берегли ее, а выходит, что вновь тихушничали.

– И что? Как это связано?

Траубе сел рядом, забрав стакан обратно.

– Мы связываем это с твоим появлением.

Лира рассмеялась. Она шьет тряпки! Как ее «совершенно вульгарные вещи» (как изволил выразиться Globe[1]) могли изменить мир? Монстры носят ажурные пояса с подвязками? Неплохо. Они приходят в восторг и возвращаются обратно? Чудесно. Но маловероятно.

– Дело не в твоем магазинчике одежды, а в изменениях в целом. Новая техника, изменения в стране, новые перевертыши – это как-то влияет на мир. Мы получили что-то новое и это отсрочило гибель этого мира.

Лира уловила логику. Новые перевертыши – это отдельная тема для разговоров. Она предложила просто созвать их. Это было до гениального просто – позвать их! Карл! Глашатаи проехались по стране и объявили, что корона ищет людей с новаторскими идеями. Находились среди прибывших (в основополагающем количестве) дураки и сумасшедшие, но были среди них и свои, но с разных времен. Пока все ограничивалось девяностыми годами двадцатого века. Русский народ всегда отличался своей предприимчивостью, что говорить про людей перестройки? Они приспособились, обжились и наконец пожелали большего. Лира радовалась им больше, чем король и его верный слуга «дьявол». Ей теперь не нужно было говорить-говорить-говорить, словно заведенная. Она составила список слов, что могут использовать эти люди, а Траубе снабдил их своих подчиненных, чтобы они могли отличить одних от других. Шесть перевертышей – это лучше, чем она одна. Вдобавок ко всему они владели реальными техническими знаниями, могли чинить, создавать, прокладывать. Валерий Палыч – странного вида мельник был доктором экономических наук.

– Причем тут я?

– Ты подаешь хорошие идеи, – проговорил Генрих так просто словно это было очевидно, как божий день. – Я тоже хочу себе такую, чтобы у меня было круче, чем у соседа!

Лира улыбнулась, толкнув его своим плечом.

– Неплохо. Ты, верно, употребил это слово.

– Мы ведь не бравируем своими достижениями, хоть Палыч и укоряет нас за это.

– Коммунизм еще не отпустил его.

Траубе серьезно кивнул и крупно вздрогнул. Коммунизм им совсем не нравился. Король даже попросил приглядывать за Палычем, контролировать то, с кем он общается и о чем говорит. Так, от греха подальше.

– Что с выборами нового сэгхарта?

– Маги не хотят никого выбирать.

Лира растянула губы в слабой улыбке. Они такие милые эти его товарищи. Она имела честь познакомиться с каждым и ни смогла проникнуться атмосферой, что царила в полевых лагерях. Вот там всем было плевать на этикет и хоть они принялись строить по началу из себя незнамо кого, но Лира быстро прекратила все это, потребовала оставить балаган для кого-нибудь другого и показать то место, где в последний раз видели Эверта.

– Король сделает это за них, укажет на одного из тех, кого чаще всего упоминал сам Эверт.

Лира поднялась с пола, дожидаясь, когда рядом с ней встанет Генрих. Однако, он не спешил делать это, рассматривая ее снизу. Лира протянула ему руку, предлагая ухватиться за нее.

– Все будет хорошо, Лир.

– Да.

Герих держал ее за руку, но не спешил ни встать, ни отпустить ее. Лира же разглядывала его рябое лицо, в очередной раз задаваясь вопросом: какой он есть на самом деле. Она знала его истинный цвет глаз и волос

– Он вернется.

– Да, Генрих, я знаю.

– Генрих?!

Все разворачивалось, как в плохом кино: знакомый голос раздался со стороны двери. Знакомый голос был полон самое малое удивления, но больше так хорошо запомнившегося раздражения. Громко громыхнувшее сердце, существо, наполнившееся кратковременного испуга и радости – все это быстро закончилось, уступив место всему тому, что более-менее улеглось в ней – обиде и да, тоже злости. Не этого она ждала от первой встречи. В свое время она успела перебрать всяческие варианты и думала, что сначала все-таки обнимет его. Все-таки не откуда-нибудь вернулся, а из ж*** мира!

– Что тут происходит? – осунувшийся Эверт выступил на свет. – Почему вы в таком виде?

Под его оценивающим и холодным взглядом Лира почувствовала себя плохо – раздетой. Ровно такой в чем обвиняла ее местная пресса и закоснелая общественность – вульгарной и пошлой.

– Это не ваше дело, милорд.

– Вот уж мое, – возразил его темнейшество, – пока вы живете в моем доме.

Лира сдержала, все всплывшие в уме ругательства.

– Эверт!

Генрих поднялся и встал рядом. Лира даже боковым зрением видела, как светится Траубе от излучаемого счастья. Оно было слышно в голосе, вместе с прозвучавшим облегчением.

– Я так рад видеть тебя дружище!..

– Это решаемо! – проговорила Лира и ринулась на него.

Руки у нее так и зачесались оттолкнуть его со своего пути, но Лира сдержалась обошла его и бросилась вверх по лестнице, ведущей к библиотеке, игнорируя брошенное ей в след:

– Приведите себя в порядок, и я жду вас у себя в кабинете!

Она быстро преодолела расстояние и ринулась к себе в комнату. Переодеваться резко перехотелось! Только не после отданного приказа! Лира бросилась обратно, сначала на кухню, а через нее во внутренний двор, прямиком в конюшни, к Каучу и еще сонному, но уже гремящему железками Жану Саммлеру.

– Миледи!..

Она только кивнула в ответ на улыбку Жана.

– Выведи мне, Дымку! – бросила она резко, нисколько не устыдившись своего тона. –Сейчас же!

Ей все равно на то, как она выглядит. Все кончено! Ей не обязательно находиться здесь! Он дома! Цел и невредим! Баста!

– Милорд вернулся!

Раздалось со стороны дома громкое и радостное, но Лира даже не обернулась, притопывая в нетерпении ногой, обутой в спортивную обувку.

– Миледи?

– Хозяин вернулся! – раздалось повторное и громкое от неожиданно переставшего заикаться Северика.

Он ведь столько молчал! Она уж думала все, потеряли слугу из-за пережитого потрясения.

– Милорд вернулся! Слушайте все! Сегхарт Эверт вернулся!

Жан приблизился к ней и тронул за плечо, вероятно решив, что она не расслышала крики и как загремела на кухне Моника.

– Вы слышали? Эверт!.. Он вернулся.

Вся его сонливость сошла на нет. Он улыбался и ждал от нее того же. Жан Саммлер замолчал стоило Лире взглянуть на него.

– Миледи? – он отнял руку, приблизившись еще ближе. – Что-то случилось?