Дочь кучера. Мезальянс

Эверту не хочется говорить. Его силы на исходе, и он очень надеется на то, что их хватит на Лиру. Что-то подсказывает ему, что у них не получится спокойной беседы.

– Кому еще понадобилось вмешиваться в историю Эйнхайма? Женщин мало волнуют такие вещи.

Кто-то двигает ее участников местами. Это достаточно скрупулезная работа, требующая большого количества знаний, а еще постоянного присутствия в настоящем. Недостатки у запрещенной магии тоже есть – монстры. Эверт так и не понял, что они такое. Быть может они те сущности, что призваны уничтожать вероятности?

– Тьмы стало меньше, – Траубе записывал что-то в блокнот. – Тебе уже доложили об этом?

Эверт кивнул. Его только и делают, что обнимают сегодня. Ребята в лагере не стали исключением. Он улыбнулся этому. Ему теперь понятно откуда столько радости и ярких эмоций, но там они показались ему странными.

– Я стер знаки и руны, а еще уничтожил несколько алтарей.

Он мог бы не вернуться обратно: погасить портал выхода и навсегда заблудиться в бесконечных червоточинах времени.

– Это было рискованно, – согласился с его мыслями Траубе, – Нужно искать старые библиотеки?

– Нужно наведаться в затопленный храм.

– Отдыхай, разбирайся с Лирой, а я отправлю людей в Сис[3]. Пусть разведают, что там и как, но ты ведь знаешь на какой он глубине, даже искусным пловцам и ныряльщикам не хватит воздуха, чтобы добраться до самых дальних его помещений.

Эверт знал, а еще он видел изменившийся мир. Был среди его знакомых человек, что мог решить и эту проблему. Его нет в живых, но отчего-то Эверт теперь сомневается в этом.

– Генрих, отправь туда побольше людей, а еще возьми моих ребят.

– Конечно.

Через несколько минут Эверт потягивал кофе, да давился донельзя сухим сэндвичем. Кики даже не пыталась скрыть своей радости: тоже обнимала его, расплакалась, а потом как-то очень резко ушла, напоследок наградив его каким-то мнительным взглядом.

– Ладно Лира, но что я сделал им?

– Если ты о Кики, то это женская солидарность.

Эверт все понимал, но не мог не спросить об этом.

– А Северик?

– Ты знаешь, как он привязан к графу. Лира каждый день гуляет с Карлом по парку и держит в курсе всего, что творится в стране: читает газеты, да пересказывает сплетни. Все то, что не касается тебя.

– Я все еще не могу поверить в то, что меня не было столько времени.

– Придется.

Эверт кивнул, поднимаясь. Ему нужно переодеться и вернуть Лиру домой. Он не знает, что скажет ей, но очень надеется на ее благоразумие. В душе растекалось что-то теплое и очень нежное стоило только подумать о ней. Лира могла уйти, плюнуть на все и сбежать, а вместо этого она осталась и позаботилась о тех, кого практически не знала.

___

[1] Город по добыче алюминиевых руд

[2] София Арчибальд, урожденная Сджан, сбежавшая жена друга Эверта

[3] Сис – затопленный храм

Глава 38

Лира расположилась в его кресле, смахнув на пол ту огромную стопку газет. Растрепанная, с все еще играющим румянцем на щеках, блестящим, если не сказать, что злым взглядом – она была великолепна. Чистая энергия негодования, воинственности и женской привлекательности. Чертов костюм ужасно шел ей и делал невероятно соблазнительной даже в такой позе – сидящей в кресле и большей частью, спрятанной от его взгляда.

– Хочу знать как вы делаете это? – наконец произнес он, усаживаясь на место посетителей и просителей, что заявлялись к нему ранее. – Опять волшебная палочка?

Она не отвечала, не выпуская его из виду. Эверт продолжал оглядывать ее, сердясь и улыбаясь за ее напоследок выкинутый фокус.

– Вам повезло, что в королевских покоях были мы втроем и никого больше, иначе…

Он не понимает, как ей удается проворачивать подобные вещи. Вывод пока только один: эти странного вида звери созданы по ее желанию и подчиняются лишь ей одной, откликаются и приходят на зов, начиная творить бесчинства. Вот только откуда взялись эти птички с длинными ногами? В прошлый раз их вроде как не было.

– Поползли бы слухи? – поинтересовалась она издевательски, приподняв бровь при этом. – Уверена, что мне удалось бы пережить их.

Эверт улыбнулся мимолетному воспоминанию: он еще не видел, чтобы мужчины визжали, как истеричные девицы. Хоть он и пообещал Лайнеллу, что не расскажет об этом никому, но развидеть этого не сможет… Увы! Ни за что и никогда!

– Пришлось бы наказать вас и применить куда более серьезные меры.

Это хорошо, что она сама дала ему повод начать этот нелегкий разговор.

– Ваша дружба с Генрихом, да, даже самим Лайнеллом не помогла бы вам. Вы откровенно прокляли самого короля.

Женщина потянулась к столу, взяв с него перо, повертела в руках и вновь посмотрела на него.

– Убеждена, что у меня бы вышло договориться с этими двумя, – проговорила она не без едкой улыбки. – Не с Генрихом, так с королем. Не с королем, так с Генрихом.

Эверту не понравилась эта хитрая улыбка и выражение зеленых глаз. Складывалось впечатление, что Лира знает что-то такое, о чем не ведает Эверт. Еще вчера он был уверен в том, что она – его, целиком и полностью, а сегодня он узнает, что прошла чуть ли не целая вечность и все могло измениться из-за его недальновидности и самоуверенности. Еще, злой голос внутри нашептывал Эверту о свободных нравах в их обществе и как бы невзначай интересовался: «а как обстоят дела в ее мире?» Могла она пуститься во все тяжкие и отомстить ему за все ту боль, что он причинил ей?

– Лира, я рад что вы успокоились за то время пока меня не было дома.

Женщина фыркает, разглядывая мягкие бородки на огромном бело-коричневом пере.

– В отличие от вас, у меня не было особого выбора, – замечает она кажущеся легкомысленным голосом.

Лира кивает, наконец переведя взгляд на него. Внутри невероятных глаз на мгновение зажигается какой-то злой огонек, но он тут же тухнет, смягченный какими-то другими мыслями.

– Это было сделано для вашего блага.

Эверт не хотел, чтобы она сбежала. Она имела право на это, а Эверт… Он поступил так как было записано во всех трех копиях брачного договора, то есть как ее муж – Эверт пожелал, чтобы она была дома, и он добился этого.

– Не хотел, чтобы вы наломали дров, – пояснил он терпеливо.

Ему вновь достался этот яркий блеск глаз.

– Да уж! Вы сама забота и внимание. Жаль только, что думаете лишь о себе. Целый час я была вынуждена терпеть заточение, а также отсутствие удобств в этой комнате.

Она обводит взглядом кабинет, резко поднимаясь со своего места. Эверт покачал головой: другая на ее месте промолчала об этом нюансе, а эта не постеснялась и вывернула все так, что ему стало стыдно и неловко за собственный непродуманный поступок.