Долгое лето

– Мя? – Койя, до того прятавшая мордочку в волосах Речницы, зашевелилась и спрыгнула на мокрый парапет, настороженно его обнюхивая. Остановившись на краю плиты, она посмотрела на воду и навострила уши.

– Мррф, - сегон расправил крылья и потянулся лапой к чёрному потоку. Широкие уши дрожали под градом мелких брызг, но кошка не уходила с края.

– Койя! – Кесса окликнула зверька и протянула к нему руку. – Там мокро и холодно. Иди-ка сюда…

Чёрная вода клокотала внизу, ловя отсветы ровного белого сияния, непохожего ни на солнечный, ни на звёздный свет, и снова уносилась во мрак. На мгновение Кесса заглянула в неё, и стены поплыли перед глазами. Речница встряхнулась, отгоняя наваждение. Сегон ткнулся носом в её щёку и вопросительно мяукнул. Кесса отвернулась от реки и встретилась взглядом с Ильюэ. Повелитель Шуна стоял на пороге странной белой комнаты. Воины и служители уже устроились на мелноковых коврах вдоль стен и сосредоточенно поглощали какую-то неприглядную на вид снедь. Кесса охнула и юркнула вслед за Ильюэ, под странный неживой свет, льющийся с потолка.

Устроившись у стены, Речница осторожно пощупала её. Гладкий светло-серый фрил скользил под рукой и слегка проминался внутрь. Кесса подняла взгляд на дальнюю стену – и вздрогнула: перед ней был небольшой светящийся экран, в глубине которого виднелось белесое пустынное небо, наклонная красноватая стена и странные золотистые и зелёные сполохи, постепенно тускнеющие. Речница медленно поднялась и шагнула к экрану, не веря своим глазам.

– Старые вещи! – изумлённо прошептала она. – Вещи из Тлаканты…

– Сядь, - негромко сказал Ильюэ. Он уже сидел напротив экрана, и Уску пристроил голову ему на колени. Кота, измученного долгим заключением, голодом и жаждой, неудержимо тянуло в сон. Время от времени он вспоминал что-то, вздрагивал и неохотно лакал из поставленной поблизости миски густой маслянистый отвар.

Кесса взяла с плетёного блюда странные сухие волокна, похожие на обычное сено. Люди вокруг жевали их, и Речница осторожно откусила – и узнала по вкусу вяленого фамса, микрину и пересушенный земляной клубень. В глиняной чашке оказалась простая вода.

– Поешь, - Кесса сунула клочок сушёного мяса под нос сегону. Тот понюхал еду и жадно в неё вцепился, придавив для надёжности лапой к ноге Речницы. Кесса растрепала твёрдые волокна и положила их рядом – может, так зверьку легче будет есть?

Одним глазом Речница смотрела на экран, другим – в Зеркало, отражающее фриловую стену. У стены стоял навытяжку… нет, всё-таки человек, хоть Кесса и приняла его сначала за сармата. Человек в мешковатом белом комбинезоне, схожем с сарматскими скафандрами, но без шлема. К перевязи из грубо выделанной кожи, рядом с фляжкой из плода Кими, крепились петли для жезла или палицы. Присмотревшись, Кесса увидела и палицу – страж неведомого подземелья неловко держал её двумя руками. Речница замигала и тихо хихикнула, разглядев на палице каменные лезвия. Оружие Ти-Нау в руках жителя Тлаканты! Чего только ни увидишь в Зеркале Призраков…

– Повелитель, око Нуску гаснет, - сонным голосом пробормотал белый кот. Кесса встрепенулась, услышав имя божества, и оторвалась от Зеркала. Экран на противоположной стене быстро тускнел, подёргиваясь чёрной дымкой. Яркий белый круг тревожно мигал над ним. Ильюэ протянул руку к нему, зажигая на ладони золотистый свет.

– Да будет око Нуску ярким! – ослепительный луч вонзился в мерцающий круг, переполнив его светом. Чёрная дымка на экране зашевелилась, стекая к краям, и вовсе сгинула. В белесом небе над башнями лениво парили полуденники, на краю стены сидел рыжий крылатый кот. Сполохи угасли, солнце медленно, но неумолимо поднималось к зениту…

– Как на сарматской станции… - прошептала Речница, заворожённо глядя на экран. – Это очень-очень древняя штуковина… Повелитель Ильюэ! Откуда взялась эта комната?

Все взгляды сошлись на Кессе. Ханан Кеснек нехотя оторвался от древнего экрана и посмотрел на неё.

– Гвайна Величайший перенёс из убежища, - ответил он. – Ты права – эти вещи старше нашего мира.

– И тревожная сирена… - Кесса поёжилась и неуверенно усмехнулась. – Вы сохранили это всё со времён Применения… и оно ещё работает! Какое могущество… Повелитель Ильюэ! Убежище… ты говоришь об Уангайе?

Чашка на полу негромко зазвенела. Сегон сидел рядом и обнюхивал её края и свою лапу, только что вынутую из воды. Он слизывал капли с меха и испарину с глины, но пить из чашки не решался. Кесса протянула к нему руку, но, подумав, отвела её в сторону – она не хотела пугать зверька.

– Да, благородная дева, - отозвался Ильюэ с еле заметным удивлением. – В ваших краях знают это название?

Речница молча кивнула – от волнения дух перехватило.

– И это правда, что убежище Уангайя стоит нетронутым со дня Применения? Что там лежат древние книги – самые древние в мире? И Великий список Брайана Вольта… он тоже там? – выпалила она, совладав с дыханием. Ильюэ слегка нахмурился.

– Ты немало знаешь о доме наших предков, Кесса Хурин Кеснек, - заметил он ровным голосом. – Всё это правда. Убежище Гвайны закрыто по его приказу, но слухам он препятствовать не мог. Отчего тебя так волнуют эти легенды?

– Повелитель Ильюэ! – Кесса неловко приложила руку к налобной повязке. – У меня есть одна просьба к тебе. Позволь мне заглянуть в книгу Вольта! Мне очень нужно прочесть её. Всего одну страницу, не больше. Это спасёт одно существо от тоски и страха…

Речница обвела взглядом воинов – они, не сговариваясь, прикоснулись к оружию. Служители прижались к стене. Даже задремавший Уску широко открыл глаза и поднял голову.

– Нет, - Ильюэ покачал головой и посмотрел мимо Кессы, в стену. – Никто, кроме Ханан Кеснека, не войдёт в убежище Гвайны. Это его воля, и это моя воля.

– Но я… - начала было Кесса и осеклась под тяжёлым взглядом Ханан Кеснека.

– Я сказал.

Сегон прижал уши и сердито зашипел, Речница посмотрела туда же, куда и он – и увидела, что двое воинов незаметно придвинулись к ней почти вплотную, и взгляды их не сулят ничего хорошего. Зверёк снова забрался к Кессе на руки и зашипел ещё громче.

– Ильюэ, зачем ты пугаешь ррассветного стрранника и благорродную деву? – укоризненно шевельнул ухом Уску. – Это излишне.

– Я думаю иначе, Уску Млен-Ка, - нахмурился Ханан Кеснек. – За ними нужен присмотр. И я не хочу, чтобы они тут задержались.

Золотой свет, дрожа и переливаясь, хлынул с экрана, и все замолчали. По небу протянулась яркая сияющая полоса. Белый огонь над экраном вспыхнул ярче прежнего, от стен повеяло жаром.

– Ильятекси летит домой, - тяжело вздохнул Уску, щурясь от резкого света. – Да хрранят боги тех, кто рработает сейчас в полях…

Стены едва заметно содрогнулись. Все воины разом встали на ноги. Ильюэ покачал головой, глядя на них, и они замерли у двери.

– Пока Ильятекси в небе, все будут в укрытии, - сказал он.

Сегон широко распахнутыми глазами смотрел на экран. Его уши стояли торчком и слегка вздрагивали.

– Интерресно всё же, куда он летал… так далеко от своего гнезда и так быстрро, - покрутил головой Уску и попытался подняться на лапы, но от тепла его разморило. – Что можешь сказать, ррассветный стрранник?