Должница

Но в один миг, когда журналист выкрикнул мое имя, я остановилась. С непривычки, с неумения держаться перед камерами. От неумения держать лицо.

Ведь он выкрикнул мое имя. Я должна остановиться.

– Вы были близки со своей сестрой?

Вмиг его вопросы подхватили остальные журналисты. Камеры обратились на меня.

Руднев тараном тащил меня отсюда, но было поздно – я встретила взгляд опечаленной женщины.

Вот он – взгляд матери.

– Вас не смущает, что такой влиятельный мужчина выбрал вас в жены только из-за схожести с бывшей женой?

Я замерла. Если бы вы, журналисты, только знали правду…

– Почему вы не выходите в свет?

– Почему вы скрываете вашего сына?

Вопросы сыпались градом, Артем и Давид что-то отвечали за меня, раздраженно отмахиваясь от камер и вспышек. Мне было все равно.

Мою маму звали Юлей. Это все, что я знала о ней.

Эмоции сменялись на ее лице, но я не умела их читать. Она незнакомая женщина.

Подойдет или нет?

А если подойдет, то обнимет?

А обнимет – назовет дочерью?

Но реальность была такова, что Юлия не сдвинулась с места. Она сделала последний взмах длинных ухоженных ресниц, опустила взгляд на гроб и вытерла слезы, вызванные утратой дочери.

Дочери.

А я – никто.

– Идем, Аля, - нетерпеливо шепнул Руднев, - не могу же я тебя сейчас силой тащить.

Я закрыла глаза и тяжело отвернулась. Смахнула слезы, вызванные так и не найденной матерью.

Это просто женщина.

Чужая женщина. Которую, вероятно, полюбил мой отец, но что-то в их жизни пошло не так. Что именно – так и останется тайной, которую Вика унесла с собой. И чужая женщина не поведает мне эту тайну.

Она не сделала ни шагу. Она не позвала меня.

Она отвернулась от меня, как отворачиваются от бродячей собаки.

– Пойдем… пойдем же скорее!
– шепчу бессильно.

Хватаю Артема за руку крепче. Если он и удивился, то не подал виду.

Он был моим спасательным кругом в минуту, когда захотелось упасть на колени и жестоко разрыдаться.

Но я жена влиятельного человека. Я не могу потерять лицо на сотнях камерах.

– Мы ждем вас на сентябрьском вечере. Дайте нам знак, что в маске будете вы!
– выкрикнул тот самый парнишка, что задавал лишние больные вопросы.

Что за встреча? Артем не говорил о ней. Кажется, даже и не звал.

Он сжимал мою ладонь в своих теплых руках. Даже собственная мать отказалась от меня, а ему я нужна. А еще нашему сыну – нужна.

Я стану лучшей матерью.

А еще женой. Хотелось бы стать любимой женой… но не в случае с Рудневым.

Он посадил меня в машину.

– Ты и так взял на себя большие обязательства. Слишком большие, Давид.

Грозный голос Руднева проникал в сознание. Я оглянулась, но Давиду не позволили приблизиться ко мне.

В этом весь Руднев. Камеры исчезли, на парковке были мы одни.

Охрана отвела Давида подальше. Муж забрался в машину и велел ехать домой.

– Через две недели будет вечер благотворительности. Ты пропустила много встреч из хроники светской жизни, но теперь, я считаю, ты готова к этому.

– К чему? Там будут люди… которые знают о моем прошлом.

– Какое же у тебя прошлое? – Артем улыбнулся.

– Сирота, копия твоей бывшей жены и содержанка. Так они говорят, не правда ли?

– Это жизнь. Все шепчутся за спиной, но от меня зависит, скажут ли тебе это в лицо. А в лицо не скажут. Жить хотят – не скажут. Я об этом позабочусь.

– Мне плевать на их мнение. Я говорю о том, что не хочу быть содержанкой. Ты обещал свободу. Где она? Я хочу чем-то заняться, Артем.

Рука Руднева накрывает мою ладонь. Я одергиваю. Устремляю взгляд в окно, поправляя черное платье.

– Я над этим работаю. Совсем скоро я представлю тебе проект. В твоем распоряжении будет школа по изучению иностранных языков.

– Что?

Я не ослышалась?

Руднев улыбнулся краем губ.

– Я не закончила университет. Я бросила его год назад…

– Ты уже зачислена. На заочную форму обучения, - поправил он, - тебе остался всего один год, за который ты вникнешь в дела школы. Формальности оставь мне, я разберусь. Еще у тебя будет опытный зам. Он направит тебя. К тому же, ты быстро учишься – теперь ты сможешь управлять школой и заниматься нашим сыном. Язык не забыла?

– Не забыла, я все помню. На красный диплом шла. Но я не смогу оставить сына…

– Именно для этого у тебя появится свой личный кабинет в нашем доме. Я уже спроектировал план, скоро начнутся работы.

Я замолчала, в прострации выдавливая улыбку.

– Еще у тебя будет сейф. Там вся твоя недвижимость. Распоряжайся, как хочешь. Кроме бегства. Не смей, Аля. Я найду раньше, чем ты с Богданом на руках сделаешь шаг.

Руднев дал меньше, чем я просила, но больше, чем я ожидала. Было понятно, что он не позволит нам с сыном жить отдельно, но и такой свободы действий я не ждала от него.

Это большой шаг. Огромный шаг из пропасти, в которую мы заточены.

Глава 47.

– Доброе утро, Аля Алексеевна.

Я приоткрыла глаза. Светило солнце. Наташа смотрела на меня сверху вниз с улыбкой.

– Наташа, я же говорила, что ты можешь обращаться ко мне проще, - бормочу, поднимаясь с кровати.

– У вас были тяжелые дни, - она понимающе кивнула, - вы уснули вчера прямо здесь, в детской. Не переоделись…

Я оглядела себя. Верно, на мне было все то же черное платье. Помню, как мы вернулись домой, я поиграла с Богданом, мы погуляли, а затем вернулись, и я просто отрубилась. Благо, сынок у меня был спокойный и после вечерней прогулки на свежем воздухе тоже сладко заснул.

– Артем Ильясович второй день работает над кабинетом. Вы могли бы подойти к нему.

Я прищуриваюсь.

– А зачем мне к нему подходить?

– Посмотреть, как ведутся работы, - стушевалась Наташа.

Недоверчиво оглядываю нянечку. В первые недели она жила здесь 24 на 7, но теперь график изменился. Руднев сказал, что я в состоянии справляться с малышом, но отказываться от Наташи все еще не хотелось. Мы лишь изменили график.