Дом для изгоев
Шрифт:
И только тут до меня дошло, что раб, откровенно говоря, может быть неадекватен. Конечно, он не показывал никакой агрессии, но мало ли что…
«Он нормален, - прозвучал в голове голос Кэпа. – Будь с ним помягче, парню очень здорово досталось. А в тебе проявилась сила Огненного… Не ожидал…»
«Как это? – удивился я. – Я ж, вроде сдержался и не подпалил ничего…»
«Балда, - добродушно хмыкнул Кэп. – Говоря словами твоего мира, сила Огненного не только в умении швыряться пламенем. Истинный Огненный может быть настолько убедителен, что и Дьявола может уговорить прыгнуть в его костёр…»
«Так Тарван не собирался продавать мне раба?» -
«Да ни в коем разе. Он всерьёз был намерен на нём подзаработать. Это твоя сила Огненного помогла тебе уговорить продать раба, да ещё так дёшево. Причём он всерьёз считает, что это выгодная сделка… и будет считать ещё какое-то время».
«Какое?» - всерьёз озаботился я.
«Пока не стоит беспокоиться, - отозвался Кэп. – Но на вашем месте я бы слинял отсюда как можно быстрее уже завтрашним утром».
Я быстренько согласился с птицей Равновесия. Конечно, сделка нерасторжима, но бывший воин вполне может устроить нам весёлую жизнь… или пригласить по наши души тех же Нойотов. Оно нам надо?
– Пойдём в подвал, - сказал я Тарвану. – Я заберу раба.
Тот кивнул, отвёл меня в подвал, отпер клетку и ехидно сказал:
– Забирай.
Вот гад. Похоже, он решил ещё и поиздеваться над неопытным парнем, то есть мной. Ну ладно, поглядим, у чьего ларька перевернётся грузовик с леденцами.
Раб сидел у дверцы клетки всё в той же позе – неподвижный, глаза стеклянные. Он не шевелился и даже, казалось, не дышал.
– Пойдём со мной, - сказал я. – Теперь я… твой хозяин.
Мне очень не хотелось так себя именовать, поэтому фраза прозвучала немного неуверенно. Неудивительно, что раб не шелохнулся. Тарван, стоявший поодаль, откровенно веселился.
«Сосредоточься, - шепнул Кэп, продолжавший сидеть на моём плече, - попробуй дотянуться до него мысленно. Думай о хорошем. Это поможет ему услышать тебя…»
«Попробую», - мрачно отозвался я, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше.
«Больше позитива, Мирон, - отозвался Кэп. – Ты уже добился своего, неужели отступишь?»
Да уж, противная птичка знала, чем меня взять. Отступать я не любил, тем более так, когда всё уже почти получилось. И я сосредоточился мысленно позвал раба:
«Послушай меня, парень… Я не знаю, как тебя зовут, но тварью называть не хочу. Ты человек, и я не твой хозяин. Я заплатил Тарвану деньги, чтобы избавить тебя от всего этого. Я не буду мучить тебя и морить голодом, не стану надевать ошейник. Я хочу, чтобы ты пришёл в себя, чтобы снова стал человеком… Но если ты останешься здесь… Я не смогу помочь тебе. Иди ко мне, прошу тебя…»
Раб моргнул, и передо мной неожиданно возникла картинка – маленький мальчик в колыбельке. На вид ему было… Ну, не знаю, никогда особо не разбирался в младенцах. Может, год, а может, чуть больше…
«Атта… - пролепетал малыш, - Атта…»
И протянул ко мне ручки. Это что? Это всё, что осталось от личности раба? Нехило же Нойоты постарались… За что с ним так? Но ладно, разбираться некогда. Главное – забрать его отсюда. И повторил, уже вслух:
– Иди сюда. Пойдём со мной.
И мысленно отправил малышу картинку –много вкусной еды, лохань с тёплой водой, мягкая постель.
Раб снова моргнул и медленно поднялся на ноги. Взгляд его стал более осмысленным. Он переступил порог клетки и остановился рядом. Тарван разом перестал улыбаться и воззрился на меня, как на чудо морское, но мне было плевать. Я чувствовал себя таким вымотанным, словно в одиночку разгрузил
вагон с углём. Но слабость свою показывать не стоило. И я твёрдо сказал:– Идём. Нам пора.
А потом взял раба за руку и повёл прочь со двора Тарвана, отчего-то зная, что дядюшка Матэ уже проснулся и порка вожжами вполне может воплотиться в реальность. Ну и ладно. Не жалко.
========== Глава 14. Медальон ==========
Как ни странно, дядюшка Матэ практически не ругался. Ну, не считать же серьёзной руганью пять минут местных идиоматических выражений, высказанных со столь похвальной цветистостью, что даже Шушан приоткрыл рот в восхищении. Под конец этой восхитительной тирады дядюшка Матэ даже схватил метлу и вытянул меня пару раз поперёк спины, но не сильно, скорее, для порядку. На этом воспитательный момент пришлось прекратить, потому что Шер разрыдался и бросился меня защищать, а новокупленный раб как-то сжался и забился в ближайший угол явно с твёрдым намерением никогда не покидать это гостеприимное, похвально тёмное и слегка пыльное место.
Дядюшка Матэ отбросил метлу, ещё разок цветисто выругался, но я сказал:
– Хватит. Я не мог оставить этого человека в таком положении, поверь мне. И я потратил свои деньги.
– Передаточную запись хоть оформил по правилам, бестолочь? – проворчал бывший мельник.
– Оформил, - кивнул я. – Староста заверила.
– Ладно, - проворчал дядюшка Матэ. – Сам купил – теперь сам с ним и нянчись. Давай, вытаскивай свою покупку из угла. Помыть его не мешало бы… накормить… Реш!
– Да, - всхлипнул успокоившийся Шер.
– Прекрати сырость разводить! Сходи-ка лучше да посмотри в наших вещах подходящую одёжку. Не ходить же парню голым. Как его звать-то, а, Мирен?
– Понятия не имею, - ответил я. – Он немой. А прежний хозяин называл его Тварь. И приказывал сапоги языком чистить.
Округлившиеся глаза Шера сразу вспыхнули жалостью к несчастному рабу, и он умчался наверх, искать одежду. А дядюшка Матэ только зубами скрипнул и сказал Шушану:
– Прикажи своим – пусть воды нагреют. Я заплачу.
Хозяин постоялого двора только рукой махнул:
– Твой сын изрядно отработал. Все опорки перечинил. И одна вязанка дров меня не разорит.
– Нет, - вмешался я. – Я купил – мне и отвечать. Мы с вами только насчёт нас договаривались. Вот.
И я выложил на стол с десяток лепестков:
– Этого хватит, для того, чтобы мыльню истопить?
– И на мыльню хватит, и на ужин, - быстро сказал трактирщик. – Парня сейчас лучше плотно не кормить – с голодухи живот не примет. А кашка с молоком недорого встанут. Эй, Янно! Нагрей мыльню! Да воды натаскай побольше!
Шустрый Янно со всех ног кинулся выполнять распоряжение, дядюшка Матэ отправился наверх – успокаивать Шера, а я подошёл к рабу и мягко сказал:
– Встань. Сейчас мы пойдём мыться. Не бойся, отец тебя не обидит. Он отходчивый.
Раб покорно встал. Взгляд у него вновь стал стеклянным. Ну, хоть не шарахается – и то хлеб.
– Почтенный Шушан, - спросил я хозяина, - где мыльня?
– За той дверью, - махнул рукой тот. А потом тихо добавил:
– Молодец ты, парень, что раба выкупил. У нас село вольное, мы рабов не держим. Этот выродок – один такой… Ты бы поосторожнее с ним – он с Нойотами якшается. Поэтому с ним и не связывается никто. Но… не любят его здесь.