Дом для изгоев

– Мы оставим парня. Да, это проблема, но твой артефакт сработал не просто так. Будем надеяться, что нам удастся как-то исправить то, что с ним сотворили. Но учти, Мирон… Больше всего им заниматься будешь ты. Не потому, что я не хочу. А потому что тебе, как Огненному, легче будет расшевелить его.

– А он… он колдун? – тихо спросил Шер. – А то я никак определить не могу.

– Молод ты ещё, - проворчал дядюшка Матэ. – Колдуном парень был… только вот необученный он… А ещё… поиздевались над ним знатно, он даже личность свою потерял.

– Я «видел» ребёнка, который руки ко мне протягивал, - напомнил я. – Он звал «Атта»…

– Отца, значит, звал, - заключил дядюшка Матэ.

– Но это хорошо. Видимо, личность разрушена всё-таки не до конца. И немота его, видимо, от страданий и сильнейшего потрясения. Но возиться с ним придётся, как с младенцем. Ты понял, Мирон?

– Понял, - кивнул я. – Придётся – значит, буду.

Ох, что-то не понимал я собственного альтруизма. Но необходимость заботиться о купленном рабе меня отчего-то не напрягала. Однако копаться в самом себе мне совершенно не хотелось, и я сказал:

– Давайте-ка спать. Нам лучше уехать с утра пораньше, пока этот гнусный Тарван не очухался. Я же сказал – он раба не хотел продавать.

– Точно, - согласился дядюшка Матэ. – Утро вечера мудренее. Но давайте-ка сначала вещи соберём. Чтобы, если что, в повозку - и ходу, ходу.

Старый мельник был насквозь прав, так что спать мы улеглись всё-таки не сразу. Дядюшка Матэ устроился на единственной в номере кровати, на одной лавке спал раб, другую я уступил Шеру, а сам пристроился на полу, бросив туда пару свёрнутых тюфяков, лежавших в углу.

Правда, Шер долго на лавке не выдержал, пробрался ко мне и обнял, пробормотав, что на лавке жёстко и холодно. Пришлось спать в обнимку, и, уже засыпая, Шер пробормотал мне в ухо:

– А давай этого парня назовём Шоусси… Ну, пока он себя не вспомнит…

Я тихо хихикнул. Шоусси… «Малыш» то есть. У Шера определённо есть чувство юмора. Хотя… почему бы и нет?

Шер, пробормотав своё предложение, уютно устроился рядом со мной и мгновенно уснул. Был он тощий и костлявый, но мне было тепло и уютно. Даже когда Шер сгромоздил на меня все свои конечности. И ещё что-то вертелось в голове… Что-то, что не давало покоя.

«Кэп! – окликнул я. – Кэп!»

«Сплю я, - отозвался пристроившийся на спинке кровати Кэп, - завтра, всё завтра…»

И вот после этих слов я вырубился почти мгновенно.

Комментарий к Глава 14. Медальон

Такого вот Шера прислала И И:

http://i3.beon.ru/44/31/2253144/50/99317250/011.jpeg

========== Глава 15. Путешествие ==========

Утро наступило как-то подозрительно быстро. Казалось, вот только сейчас я голову на подушку положил, вот минуту назад… и мелкое чудовище по имени Шер уже трясёт меня за плечо:

– Мирон… Мирон, вставай… Ну, сам же говорил, что нам лучше с утра пораньше отправиться… Давай, просыпайся.

Я попытался Шера лягнуть, но он ловко увернулся и захихикал. От этого я проснулся окончательно и рассмеялся вместе с ним. Хороший всё-таки Шер человечек. Тепло с ним. Да и дядюшку Матэ я уже начинаю воспринимать, как члена семьи. Если бы ещё не это: «Не вернётся…», жизнь вообще была бы прекрасна и удивительна. Но тут сбоку раздался тихий стон, и я понял, что с этим заявлением я слегка поспешил. Точно. Остаётся же ещё Шоусси. Шоусси, с которым мне придётся возиться, как с малым ребёнком, если не произойдёт чуда.

Мы вместе со встревоженным Шером тут же подскочили к скамейке, на которой спал Шоусси, и тот, увидев нашу реакцию, попытался сжаться в комок и уйти в стену. Честно говоря, смотреть на такую реакцию взрослого и явно когда-то сильного мужчины было жутковато. Что же с ним эти Нойоты проделывали, чтобы так сломать? Ох, нет, не хочу даже издали с такими методами знакомиться, гореть бы Нойотам в аду…

Но парня следовало как-то успокоить. И я, подмигнув Шеру, спокойно спросил:

– Что с тобой? Тебе плохо? Что-то болит?

Честно говоря, я и не ожидал ответа. Просто в прошлой жизни у меня был знакомый кинолог, который умудрялся успокаивать и восстанавливать веру в людей даже у самых агрессивных, вследствие неправильного хозяйского воспитания, псов. Так вот, он всегда говорил, что для собаки важен тон. Спокойный, уверенный в себе, но без агрессии. И никакого раздражения, даже если собака начнёт пробовать границы положенного. И никаких внешних проявлений агрессии, даже резких движений делать не рекомендуется. Пёс должен успокоиться, понять, что от инструктора не исходит угрозы, а вот потом можно с ним и дальше работать.

И нет, я не пытался оскорбить Шоусси сравнением с животным. Не он виноват, что его довели до такого состояния… но злиться мне сейчас нельзя. Поэтому я продолжил:

– Я не буду тебя ругать и обижать. Просто, если у тебя что-то болит, попробуй подать знак. И я постараюсь помочь тебе.

Шоусси прекратил попытки слиться со стеной и встал, глядя мне в глаза. И… смешно, да… я увидел изображение той самой будочки, куда всякий ходит своими ногами. Я улыбнулся:

– А, так ты в туалет хочешь? Зачем терпел, сам бы сходил… Ну, ладно, пойдём, нам по пути.

В глазах парня мелькнула растерянность. Видимо, он ждал от меня совсем другой реакции. Эх, и загнобили же его… Ладно, будем исправлять.

Минут через пятнадцать мы и дела свои сделали, и умылись… Точнее, я умылся, а Шоусси посмотрел на рукомойник с некоторым недоумением, словно забыл, как этой штукой пользоваться, но, когда я показал, вполне успешно справился с этой нехитрой манипуляцией. А потом, когда мы вернулись в комнату, Шер усадил Шоусси на лавку, расчесал ему волосы… красивые, кстати, как выяснилось, густые, волнистые, каштановые… только седины в них было много… Так вот, Шер расчесал волосы Шоусси и забрал их в хвост. После этого мы удовлетворённо пожали друг другу руки. Умытый, расчёсанный, в, хоть и не новой, но чистой и целой одежде, Шоусси уже не походил на вчерашнего почти голого раба, забитого до состояния животного. Скорее на выздоравливающего после долгой и тяжёлой болезни.

Шер подвёл его к зеркалу и сказал:

– Смотри, какой ты стал красивый.

Шоусси посмотрел в зеркало, и уголки его губ как-то странно дёрнулись. Словно он пытался улыбнуться… и не мог.

– Всё хорошо, - сказал я, потому что не мог придумать ничего другого. – Ты поправишься. Ты всё вспомнишь. И, если у тебя была семья, мы найдём её. А пока ты не помнишь… Можно, мы будем звать тебя Шоусси? Я знаю, это не твоё имя, но ведь так лучше, чем совсем никак, правда?

И тут перед моими глазами вновь возник малыш в колыбельке. На этот раз он выглядел постарше, годика на четыре. Малыш закивал мне, а потом тихо сказал: «Шоусси… Атта…» Я моргнул. Картинка исчезла, но я понял, что Шоусси ответил мне как мог. Ну и ладно. Похоже, что с ним можно общаться… пока хотя бы так. И интересно, почему он не может говорить? От потрясения? Или с ним сотворили что-то более страшное? Надо бы его целителю показать… Но не здесь. Вот преодолеем очередной отрезок пути до Шар-ан-Талира – можно будет и целителя поискать. А сейчас главное – чтобы Шоусси успокоился и поверил нам.