Дом для изгоев

Я снова подкинул вверх огненный шарик, который рассыпался мелкими искрами. Вся нехорошая семейка синхронно охнула.

– Но ведь это же каторга! – вскрикнула тётушка. – Мои мальчики…

– Предлагаю другой вариант – бордель, - отрезал Шер. – Меня ведь продали именно туда. Но, впрочем, всё равно. Завтра на рассвете вы идёте к властям и признаётесь во всём. Если этого не произойдёт – нерушимая клятва убьёт вас… а так… сможете выжить. Вы. Будете. Жить. Ясно?

Родственники покорно закивали, а я мысленно зааплодировал Шеру. Дожал он их, а я уж думал, что придётся иллюзии подключать. И, неужели они умрут, если не выполнят клятву?

«Представь себе, да, - заявил Кэп. – Недаром она зовётся нерушимой. Так что пойдут завтра признаваться, как миленькие. Побегут…»

Вот и славно. И с роднёй Шеровой поквитались, и денежками на дорогу разжились. К тому же, неизвестно, как там всё обернётся с работорговцем Тулегеном…

========== Глава 11. Предсказание и отъезд ==========

Дожидаться утра мы не стали. Дядюшка Матэ уверил нас с Шером, что нерушимую клятву обойти невозможно, а значит, выбор у Шеровой родни маленький – либо умереть в муках, либо признаться во всём и сдаться властям. Понятно, что выберут родственнички – долгая мучительная смерть явно не входит в их планы. Вот и славно. Надеюсь, что к тому времени, когда Шерова дядюшку и кузенов отпустят с каторги, мы уже уберёмся из этого мира. Лично мне эта свора за спиной не нужна.

Мне, кстати, было бы спокойнее, если бы мы эту семейку банально зачистили – милосердием я в прежней жизни не страдал, но… я менялся. Мне не хотелось, чтобы Шер начинал новую жизнь с осознания того факта, что он способствовал смерти единственной, хоть и на редкость поганой родни. Шер по натуре – не убийца, к тому же он ещё совсем юн. А такое и сломать может. Я хочу, чтобы новая жизнь Шера была счастливой, чтобы в ней не было места сожалению и отчаянию от невозможности исправить содеянное…

Вот с такими мыслями я и отправился в путь по тропе Лесных. Внучка дядюшки Матэ дожидалась нас в условленном месте вместе с повозкой и пожитками. Время ожидания рыженькая девчонка коротала тем, что собирала в плетёную корзинку крупные фиолетовые ягоды, пахнущие, как смесь ревеня и ванили. А фиолетовые разводы вокруг рта говорили о том, что порядочная часть ягод отправилась совсем не в лукошко.

Увидев нас, девчонка поставила корзинку и, подбежав, повисла на шее деда. Тот ласково обнял внучку, погладил её по рыжим взлохмаченным кудрям, гордо игнорировавшим все попытки заплести их в приличную косу, и ласково прошептал:

– Ну, что ты… попрощались же…

– Деда… - всхлипнула девчонка. – Не ходи… Мы скучать будем…

– Я тоже буду, - кивнул дядюшка Матэ. – Не сердись, милая… Надо.

Девчонка кивнула, ещё раз обняла деда, а потом подошла к Шеру и чмокнула его в щёку. Тот смутился. А рыжий вихрь уже подлетел ко мне, обнял и прошептал:

– Береги его, Мирон… Он не вернётся…

Я просто остолбенел. Хотел задержать её, расспросить, но рыжая оказалась быстрее. Она тоже поцеловала меня в щёку, быстро, словно клюнула, потом мгновенно отскочила от меня, сделала несколько быстрых шагов и растворилась в лесной тени. Была – и нет её.

– Мирон, - окликнул меня дядюшка Матэ, - ты что? Давай, прыгай на повозку, нам поспешать надо. Не встанем на тропу лесных до рассвета, придётся до заката по обычной дороге пилить…

– Дядюшка Матэ, - проговорил я в ответ непослушными губами, ибо говорить это мне ужасно не хотелось, не хотелось терять умного проводника, помощника и надёжного союзника, но новый «я» промолчать просто не мог, - может, ты и впрямь останешься?

– Беду, что ль, малая напророчила?
– совершенно спокойно спросил дядюшка Матэ. – Это с ней бывает, не обращай внимания. Дар ещё не устоялся, вот и шалит.

– Она сказала, - вздохнул я, - что я должен беречь тебя. И что ты не вернёшься.

– А это ещё вилами по воде писано, - совершенно спокойно отреагировал дядюшка Матэ. – Не все пророчества сбываются, особенно у такой сивиллы. Мала она ещё, я же сказал. И вообще, может, я обновлённым вернусь, не таким как сейчас.

Меня это не особо утешило, но дядюшка Матэ твёрдо сказал:

– Не раскисай, Мирон. Не время. И не смей ничего придумывать. Я иду с вами по своей воле, вы меня силком не тащите. Это мой выбор. Так что – наплевать и забыть. И вообще – полезай в повозку, поехали!

Я забрался в повозку к ожидавшему меня Шеру, дядюшка Матэ пристроился спереди, чтобы править тогрухом, залихватски свистнул и щёлкнул вожжами, направив встрепенувшееся животное прямо в еле заметный просвет между деревьев. Стоило попозже приблизиться, как деревья словно расступились перед нами, и мы оказались на довольно широкой гладкой дороге. Дядюшка Матэ щёлкнул вожжами ещё раз, и наше путешествие началось.

Деревья обступали дорогу тесно и плотно, без всяких просветов, тогрух трусил резвой рысцой, небо над нами начало светлеть. Близился рассвет. Переволновавшийся Шер притулился к моему плечу и засопел, заснув почти мгновенно. А мне спать не хотелось. Я смотрел на широкую спину дядюшки Матэ, на пристроившегося рядом с ним на бортике повозки Кэпа, и в памяти моей всё звучал голос рыженькой девчонки: «Береги его, Мирон… Он не вернётся…»

***

Однако, в конце концов, утомлённый бессонной ночью и переживаниями, я тоже задремал. Точнее, хорошо так заснул. Растолкал меня дядюшка Матэ со словами:

– Давай-ка, бери вожжи. А то я не железный, тоже отдохнуть хочу.

– Да я дороги не знаю… - отозвался я.

– А чего тут знать, - хмыкнул дядюшка Матэ. – Дорога-то одна. До развилки ещё часа два ехать. Давай, садись наперёд. Тогрух умный, бежит ровно. Главное, вожжами изредка пошевеливай. А на развилке останови повозку и меня разбуди. Понял?

– Понял, - кивнул я. Действительно, чего же тут не понять.

Я уселся впереди, дядюшка же Матэ переместился на моё место. Шер, что характерно, во время всех этих манипуляций даже не проснулся, только улыбнулся чему-то во сне. Вот и хорошо. Пускай спит… братишка.

Я осторожно тронул вожжи, тогрух немного прибавил ходу, дорога была ровной и нетряской, и я задумался на тему – а кто же такой этот загадочный второй, которого мне нужно выручить. Это явно не просто симпатичный юноша, иначе работорговец не трясся бы так над ним и не говорил стражнику, что богатые люди будут готовы выложить любую сумму.

Значит, либо это совершенно невероятный красавец, обладающий к тому же каким-то ценным умением… либо вовсе не человек. То есть Лесной, Водный или Крылатый… И с моим еврейским счастьем это будет именно Крылатый. Ну, да, учитывая легенду, поведанную дядюшкой Матэ, местные богатые придурки за такое чудо любые деньги отдадут. А вот что сможем сделать мы?

Выкупить? Ну, да, деньги есть… Но, вообще-то, это деньги Шера. Я не сомневаюсь, что добрый мальчик Шер отдаст всё до последнего медного лепестка, лишь бы облегчить участь Крылатого, обречённого на рабство, но… Неудобно как-то… А лично у меня… Только то и есть, что на мне, да ещё кое-какие предметы и деньги, спиз… то есть экспроприированные для личных нужд у разбойников. Ой, стыдно-то как. Свалился тому же дядюшке Матэ, как снег на голову, расстроили мужику все надежды на спокойную старость в кругу его необычной семьи, да ещё и предсказание это… Ой, стыдно, ой, нехорошо…