Дом для изгоев

– Не сердись, - примирительно сказал Имран. – Нет, Шоусси тебе не родня. Он твоя пара.

У меня отвисла челюсть. А Имран с дядюшкой Матэ похоже, были весьма довольны.

– К… какая пара? – выдавил я, немного придя в себя.

– Мирон, ты больной? – с ехидным участием спросил дядюшка Матэ. – Пара – в смысле возлюбленный. Ты ведь хотел встретить свою любовь? Вот Равновесие и послало тебе пару. Или ты недоволен, что он мужчина? Так для этого мира такие отношения не проблема. Долго я к этому привыкал, но сейчас привык уже. Да, жениться предпочитают на женщинах, но бывают и мужские браки. Особенно среди знати. Младших сыновей тоже, знаешь ли, надо куда-то девать, а у большинства местных благородных владения представляют собой неделимый майорат, то есть всё остаётся старшему. Второй сын идёт служить в войско и состояние себе сколачивает собственными подвигами. А вот третий-четвёртый… Они могут пойти служить, податься к Нойотам, но ведь такое могут не все. Поэтому есть ещё один путь – вторым или младшим мужем. Мужские браки бесплодны, так что плодить новых наследников не придётся. Такие, в общем, дела. А если в мужской брак вступают люди более низких сословий – они могут и усыновить ребёнка. Там браки частенько заключаются по любви.

– Уфф… – вырвалось у меня. – А я уж подумал, что местные парни каким-то образом забеременеть умудряются… А так – всё понятно.

– То есть, - насмешливо спросил Имран, - проблем с полом Шоусси для тебя не существует?

– Ну, да, - ответил я. – Более того, Шоусси мне нравится, но… Но он ещё ребёнок… Во всяком случае ментально.

– Подождёшь немного, - ответил дядюшка Матэ. – Шоусси непременно всё вспомнит. У Имрана осечек не бывает, поверь. Только Шера жаль.

– А что Шер? – недоумённо спросил я, продолжая переваривать неожиданно свалившуюся на меня радость.

– А он в тебя влюблён, Мирон. Даже к Шоусси ревнует, только вот паренёк он добрый, светлый, природная доброта не даёт над несчастным издеваться. Вот и страдает молча, да и дары у вас не подходят. Ты – Огненный, его дар – вода.

– Но я… я… - я аж заикаться стал.
– Я к Шеру, как к младшему братишке, отношусь… не более того. Он мне дорог, но… Что теперь делать?

– А ничего, - невозмутимо ответил дядюшка Матэ. – Я ведь сказал «влюблён», а не «любит».

– А есть разница? – поинтересовался я.

– Само собой, есть, - отозвался бывший мельник. – Встретит он свою настоящую любовь – и сам всё поймёт. А пока… пусть всё идёт, как идёт. Жизнь всё по местам расставит, поверь.

Я предпочёл поверить. Но тут у меня вернулось соображение, и я сказал:

– Стоп. Зачем вообще понадобилась стирать личность Шоусси? Он ведь тоже с даром менталиста. Не проще ли было его перетянуть на свою сторону и заставить служить, как и его… родственника?

– Видимо, не проще, – задумчиво отозвался Имран. – Что-то здесь есть ещё… Что-то такое… Вертится в голове, а вспомнить не могу. Ладно, Мирон, иди купаться, а мы ещё с Матэ помозгуем. Не хочется мне вас отправлять без пригляда, но покинуть это место я не могу. Никак не могу, увы. Чары не позволят.

В общем, озадачили меня по полной программе, и я решил, что тёплый природный источник – самое то, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.

Имран мысленно призвал Прошку, и тот повёл меня к источнику. Уже стемнело, и Зыбуны в серебристо-голубом свете местного ночного светила были сказочно красивы, а звёзды на ночном небе казались на удивление крупными и яркими. В общем, нереальность какая-то… И я подумал, что в прошлой жизни как-то не замечал таких красот, точнее, воспринимал их, как нечто само собой разумеющееся. Да и цели у меня тогда были другие, не до лирики было… Да, похоже, что я продолжаю меняться… и мне это нравится. Странно, но теперь я понимаю, что в прошлой жизни сознательно обеднял себя, стараясь глушить любые проявления эмоций, сильных чувств, ярких переживаний. Мне казалось, что мои, как я тогда думал, «слабости» делают меня уязвимым. Да, возможно, это так. Только я тогда не понимал одного: уязвимость – обратная сторона силы, и по-настоящему силён лишь любящий. М-да, никогда не замечал за собой привычки к философским размышлениям…

– Пришли, - каркнул Прошка, и я оказался в ещё одной небольшой долинке между скал, поросшей мягкой травой, удивительно пышной и яркой. На этой полянке я увидел три небольших озерца – в них можно было поместиться одному-двоим, не более. Над ними поднимался пар, а вода казалась чуть бурлящей, как в джакузи. Сами же озерца были обложены гладкими разноцветными валунами, создавалось впечатление таких уютных ванночек под открытым небом. От ванночек поднимался пар. В одной из них уютно устроился Шер, в другой дремал Шоусси. Но он словно чувствовал, что я подойду, открыл глаза и радостно помахал мне рукой:

– Мирон! Мирон! Прыгай сюда, здесь места много!

– Нет, - тут же заявил Шер. – Лучше ко мне!

Снова здорово. И Шера обижать не хочется, и реально тянет запрыгнуть к Шоусси в тёплую водичку. Но лучше пока этого не делать. Шоусси же снова обниматься полезет… а за реакцию своего тела я не ручался. Я же не железный… И пусть он не помнит ещё, как его насиловали… А когда вспомнит? И сопоставит с этим моё поведение? Неизвестно, чем это закончится, и не утрачу ли я его доверие. Ой… Я что, уже Шоусси, как пару, начал воспринимать? Или эта мысль была у меня в подсознании давно, и разговор с Имраном и дядюшкой Матэ просто расставил все точки над «ё»… Что-то я слишком усложняю…

И я, весело махнул рукой обоим и заявил:

– Нет уж, давайте лучше вы ко мне!

И, сбросив одежду, прыгнул в третье озерцо. Тёплая, бурлящая вода охватила меня. Действительно, не хуже чем в джакузи. Эх, давно мне были недоступны такие простые радости. Я прикрыл глаза и расслабился. Как выяснилось, зря. Пару минут спустя в озерцо дружно плюхнулись два тела. Похоже, Шер и Шоусси решили присоединиться ко мне. И Шоусси сразу же заявил:

– Мирон, ты мыло забыл. Давай, помойся, и будешь совсем-совсем чистый. А хочешь, я тебе помогу?

– А я тебе голову помою, - быстренько заявил не желающий оставаться в стороне Шер. И, прежде чем я успел сказать «кыш», Шоусси принялся намыливать моё тело, а Шер вылил на голову какую-то жидкость из глиняной бутылочки и весьма умело принялся намыливать волосы. В общем, два симпатичных парня рядом… И ни на ком из нас троих ни единой нитки. Результат предсказуем, и моё тело радостно показало, что вся эта возня ему приятна. Ф-фу, еле успел отобрать мыло у Шоусси, заявив, что в некоторых местах привык мыться сам. И с головой ушёл под воду, чтобы высвободить свою шевелюру из цепких ручонок Шера.

Выпустить-то он меня выпустил, но вот возбуждение никуда деваться и не думало, поэтому я строго заявил, что столько купаться вредно и что им пора вылезать и одеваться, а я сейчас ополоснусь и тоже выйду, ибо нам спать пора, ведь завтра с утра мы отправляемся в путь, и нет, Шоусси, ополоснусь я точно сам.

Слава Богу, немного огорчённый Шоусси и ехидно улыбающийся Шер меня послушались и покинули озерцо, а пока они вытирались и одевались, я кое-как сумел облегчить своё положение до приемлемого и мрачно подумал, что с этим надо что-то делать. С Шоусси, ясный пень, на эту тему говорить бесполезно – не поймёт пока, а вот с Шером… Как мне объяснить, что для меня он – друг, брат и даже немного сын, но никак не любовник?

Так что выбрался из озерца, вытерся протянутым мне куском полотна и натянул протянутую мне Шером чистую рубашку. Вот ведь молодец, и обо мне подумал. Сам-то я на озерцо попёрся в чём был…

– Спасибо, Шер, - улыбнулся я. – Давайте возвращаться, нам и правда спать пора.

– А ты в повозке будешь спать? – непосредственно спросил Шоусси. – Со мной?

– Нет, - ответил я. – У костра. В повозке пусть поспит дядюшка Матэ, он уже немолод, ему нужен хороший отдых.

Шер просиял. Но тут Шоусси спросил тоном ребёнка, выклянчивающего конфетку: