Дом для непрощённых
Шрифт:
Мамочка! Помоги мне, мамочка!
Из-за спины послышался хохот, и дверь вдруг поддалась. Я выскочил на улицу, поскользнулся, упал, снова вскочил и, ничего не видя вокруг себя, побежал к зарослям кукурузы.
Со всей силы я вломился в стену сухих, шелестящих стеблей, и они объяли и поглотили меня.
Я должен бежать, я должен убежать подальше от этой жуткой дороги, от сгоревшего Макдональдса и от своих чудовищ-похитителей. Я ломал на бегу эти хрустящие стебли, они кололи, они старались меня удержать.
Как страшно, мамочка, как страшно! Чем я заслужил такое, почему я попал
Наконец, я в изнеможении упал на грязную землю, и стебли кукурузы сомкнулись надо мной. Я должен выбраться отсюда, я должен спастись любой ценой. Я должен выйти к живым людям.
Вот только полежу чуть-чуть, а то в боку колет от быстрого бега, и дыхание ни к чёрту. В изнеможении я закрыл глаза.
Кукурузные стебли тихо шелестели, создавая иллюзию спокойствия. Ничего, все ещё образуется. Главное, я удрал от двух уродов.
– Вот обидно, обидно, Агафон Аристархович, - послышалось у самого уха. – Почему это мы уроды? Как по мне, так нормальные солидные граждане.
Они стояли прямо надо мной, лыбясь гаденькими ухмылками.
– Молодежь нынче такая пошла, - грустненько вздохнул чернявый, обнажив длинный загнутый клык. – Неуважительная…
– Пошли вы! – предательски всхлипнул я. – Мрази! Куда вы меня затащили? Пошли вы!
– Значит так, юноша, - строгим голосом проговорил рыжий, блеснув безумным зрачком с Микки, и я подумал, что сейчас он прочитает долгую лекцию о моём поведении. – Вот вам австралийская мраморная говядина вагю. Вот белые трюфели. Вот ветчина пата нерга. Вот моденский бальзамический уксус. Вот гималайская розовая соль. Вот органическое белое вино. А вот майонез из лука-шалот и иранского шафрана. Как? Достаточно изысканно для вас?
Удары, которые он наносил при каждом предложении, заставляли меня взвизгивать и корчиться от боли. Из разбитого носа хлестала кровь, заливая мою фирменную чёрную футболку Гермес, сделанную из кожи крокодила.
За что? За что они так со мной?
– Он же ещё в Италию хотел, - заметил чернявый, разглядывая меня сверху. – Так вот ему Италия.
Последний удар по голове вырубил меня. Лишь только где-то на границе сознания я успел услышать:
– А вы разве ели этот самый дорогой бургер, Гармоген Галактионович?
– Приходилось, Агафон Аристархович…
– Ну, вы и жук!
Очнулся я в отцовском кабинете. Мягкая кожа дивана приятно щекотала щёку.
Сам папа сидел в крутящемся кресле за своим массивным дубовым столом и курил трубку. Темный силуэт четко выделялся на фоне светлого окна. На столе перед ним плавал крохотный огонёк свечки.
Я с удовольствием вдохнул знакомый с детства табачный аромат, ни в какое сравнение не идущий с вонью обычных сигарет. Так-то отец против курения, но трубка совсем другое дело. Эту трубочку одной известной итальянской фирмы, инкрустированную золотом и бриллиантами, папе подарил сам президент.
От облегчения хотелось плакать. Кошмар закончился, и я снова дома! Отец нашел меня, спас и привёз домой.
Фууух! Я ему расскажу, как два урода со мной обращались, как избивали меня. Папуля за это с них три шкуры сдерёт, мстительно подумал я.Только вот почему он оставил меня в кабинете, а не отвез сразу в больницу? И почему сидит при свечах и спокойненько курит? Электричество, что ли вырубили? Не в жизнь не поверю, на Рублёвке такого быть не может. Если только не начался какой-нибудь Апокалипсис, как во второсортных голливудских фильмах.
Тут, блин, должно великое светопреставление быть, а это что вообще? Так ли встречают родного сына, спасённого из лап потусторонних маньяков?
– Папа?
– Да, сынок?
И голос у него какой-то не такой…
– Ты накажешь этих козлов?
– Каких козлов, сынок?
– Как каких? – поразился я.
– Которые меня похитили!
– Ты имеешь ввиду Агафона Аристарховича и Гармогена Галактионовича?
Я слабо кивнул. Голова начинала наливаться свинцовой тяжестью, и от этого я туго соображал. Ещё бы, чернявый так меня треснул…
– Это Перевозчики. Они просто делали свою работу.
Внезапно вспыхнули яркие лампы на потолке, ослепив меня. Я зажмурился. Глаза никак не могли привыкнуть к свету.
– Какую, блин, работу, пап?
– Их работа привозить сюда людей. Таких, как ты.
Наконец я отнял локоть от глаз, и увиденное повергло в ужас. Я находился вовсе не в папином кабинете, а человек в кресле, соответственно, не являлся моим папой.
Это был мужчина лет пятидесяти в мешковатом пиджаке цвета мокрого песка. Под ним виднелась ослепительно белая сорочка и чёрные подтяжки. Под самым подбородком неизвестного мужика был повязан красный в мелких белых горошинах галстук - бабочка. Его лысый череп напоминал поверхность астероида – весь в буграх и впадинах. Низковатый лоб, хорошо развитые надбровные дуги, нос картошкой, а ещё странные губы – верхняя очень полная, будто в неё ботекс закачали, а нижняя – тонкая, прямо ниточка. Золотистые глаза мужика смотрели на меня с весёлым любопытством. Он сделал затяжку из трубки, которую держал в левой руке, и откинулся в кресле.
Вообще вид этот мужик имел очень расслабленный, и, я бы даже сказал, довольный, будто все у него под контролем и без его догляда даже мышь не проскочит.
– Кто ты, нафиг, такой? – только и смог вымолвить я.
– Я – хозяин этих мест, - доходчиво проинформировал меня Красная Бабочка.
– Ты похитил меня с целью выкупа, что ли?
Мужик в кресле рассмеялся. Смех у него был неприятный, каркающий какой-то. Будто ворона ржёт.
– Даже не возьмусь объяснять, насколько ты далёк от истины, Эдуард.
Таак, очередной шизанутый на мою голову.
– Ладно, - кивнул я. – Но, может, хотя бы объяснишь, в какой части света я вообще нахожусь? А то я по дороге все голову ломал.
– А дорога-то у тебя была полна приключений, я смотрю, - мужик кивнул на моё лицо.
Я мельком взглянул в огромную блестящую вазу, стоящую рядом с диваном, и увидел своё искажённое, напоминающее головастика отражение. Под правым глазом головастика синел здоровенный фингал с идеально ровными краями. Ну, млять, я теперь и красавчик!