Дом для непрощённых

– А теперь пусть коснутся кончика носа все, у кого имя начинается на букву «Р»! – весёлым голосом продолжила женщина.

Подозреваю, она не зря выбрала эту букву, явно желая задействовать меня в бреду, что здесь творился, и который все здесь воспринимали, как само собой разумеющее.

Вместе со мной кончика носа коснулась только девушка с длинными светлыми волосами напротив. Тоже Раиса, что ли? Она похожа скорее на Снежану или Каролину. Ладно, плевать…

– Кто это такие? – шепнула я парню, стоящему слева, пока мужик в синем костюме давал следующее задание.

– Это наши духовные Наставники, - произнёс в ответ он, даже не взглянув на меня.

Нет, здесь не черта лагерь. Это скорее напоминает секту. Меня просто-напросто похитили сумасшедшие сектанты, уж не знаю, с какой целью и почему именно меня.

– Они очень добрые. Помогают нам заслужить Прощение, добавил парень убеждённо. – Ты их слушайся.

Я кисло кивнула. Ох, не нравится мне все происходящее здесь, совсем не нравится. Заслужить прощение… Я что, в тюрьме? Почему тогда тут в такие детсадовские игры играют?

В довершение всего я поймала на себе взгляд полной девушки, которая находилась неподалёку. Зелёное платье облепило массивную фигуру, прямой пробор, две косички крендельками… Она разглядывала меня беззастенчиво, в упор, и в её небольших голубых глазах я не видела ничего для себя хорошего.

– А это кто? – кивнула я на девушку, вновь обратившись к своему соседу.

– Где? Ааа… Это Марта.

Ах, вот оно что. Знакомое имя. Как там сказала в подслушанном разговоре Элька?

Марта ей все волосы выдерет.

Самой Эльки здесь, кстати, не наблюдалось. Совсем обнаглев, я не преминула спросить о ней у добродушного парня. Все-таки я отлично выбрала место.

– Есть такая, но она в другой группе. Они сейчас на Радостном Труде, по-моему.

Встретившись с пристальным взглядом наставницы, я поняла, что все-таки переборщила, кинувшись так сразу выяснять обстановку. Зря я привлекла к себе внимание, ох, зря…

– Раиса, если тебе что-то неясно, спрашивай у меня, - ласковым голосом проговорила Наставница. – Сможешь потерпеть до конца занятия? Я тебе все-все тут покажу!

Я кивнула, стараясь не выдавать того, что её энтузиазма я вообще не разделяю. Да и пристальный взгляд Марты уже начинал действовать на нервы. Среди добродушных и весёлых людей в кругу она сразу выделялась своим надутым видом, а уж на меня и вовсе взирала так, будто я нанесла ей личное оскорбление.

Перед тем, как всех распустить, Наставник сказал:

– Не забудьте, что сейчас у вас полчаса свободного времени, а потом приходите в трапезную.

– Распорядок в нашем Доме – это все, - с улыбкой произнесла Наставница, подойдя ко мне, когда все разошлись.

Про то, что в тюрьме тоже есть распорядок, я сочла благоразумным промолчать. Моя задача сейчас – втереться в доверие и понять, в какую такую передрягу я попала.

– Так же, как и дисциплина. Ты должна неукоснительно слушаться меня во всём.

– Я поняла, Наставница, - смиренно кивнула я.

На мой вкус, сфальшивила, но ей эта фраза понравилась необыкновенно:

– Ты хорошая девочка. Мне кажется, ты пробудешь у нас совсем немного, и Владелец простит тебя.

– А кто это? – тот час же уцепилась за нового персонажа я.

– О, Владелец – это хозяин нашего дома, - с почтением проговорила Наставница. – Он дарует каждому непрощённому шанс полностью измениться. Когда ты осознаешь свои грехи, Владелец простит тебя

Ох ты, какой добрый дядечка! Но хотя бы что-то стало вырисовываться. Меня затащили в это весёлое местечко, чтобы я искупила свои грехи, коих, у меня, честно говоря, многовато для человека, даже ещё не справившего двадцатилетие.

– А как он поймёт, что я раскаялась и исправилась? – этот вопрос интересовал меня чрезвычайно.

– Владелец знает всё о душах людей, - улыбнулась Наставница, и от этой улыбки мне стало как-то совсем нехорошо. – Он самый мудрый, самый добрый и самый понимающий из всех, кого я знаю. Любые твои потаённые желания, любые отвратительные мысли… Ты даже не успела подумать, а он уже знает.

Тааак, только всемогущего дяди с возможностями телепата мне и не хватало! Будем надеяться, что дамочка просто меня запугивает. Чтобы исправление шло интенсивнее.

– Не бойся, - улыбнувшись, Наставница накрыла мою кисть своей мягкой ладонью, и мне тот час захотелось убрать руку. – Владелец милосердный. Главное, чтобы в тебе было стремление исправиться, а уж он это разглядит.

– А если не разглядит? – вырвалось у меня. – Если он сочтёт, что я не исправлюсь уже никогда?

– Конечно, этого не будет, - ей-богу, безмятежная улыбка Наставницы уже стала порядком меня раздражать.

– А всё-таки? – не унималась я.

– Ты же приложишь все усилия, чтобы заслужить прощение, ведь так? – вопросом на вопрос ответила Наставница и заглянула мне в глаза.

– Конечно, Наставница, - я опустила ресницы.

Похоже, тут нельзя задавать слишком много вопросов. Хотя, вполне возможно, всё дело в том, кого спрашиваешь. От Наставницы в этом плане явно ничего не добьёшься. Вообще, не нравилась мне эта дама… Строго говоря, мне тут всё не нравилось, но Наставница особенно. Гретхен и Ганс – персонажи, в общем-то, понятные. Ничего хорошего от них не жди, но, по крайней мере, знаешь, чего от них ожидать. А вот Наставница с виду просто мать Тереза, но меня прямо оторопь берёт от её этих слащавых манер. Впрочем, возможно, я просто наговариваю на человека. Добрые и милые люди мне не очень нравились, и я прекрасно осознавала, почему. В этом есть момент зависти, ведь сама я была далеко не ангелом. Хотя я уже молодец, что могу себе в этом признаться.

Ладно, разберёмся. Может, я действительно попала в филиал рая на земле, и из меня сделают тут человека.

Широкими светлыми коридорами и узкими тёмными переходами Наставница привела меня в большую женскую спальню. Серые стены этой комнаты и койки, стоящие точно выровненными по линейке рядами настроения мне не прибавили. Нет, ну натурально женская тюрьма! На стене висела одна единственная картина, видимо, призванная скрасить мрачность помещения.

Я пригляделась к изображению, и с удивлением узнала очень неплохую копию картины «Возвращение блудного сына». Я, конечно, ничего не имею против Рембрандта Харменса ван Рейна, но видеть его в женской спальне было, по меньшей мере, странно. Ей-богу, если бы эти серые стены были полностью увешаны плакатами с Джастином Бибером, МBAND и Димой Биланом, я бы и то больше обрадовалась.

Что ж, ясно, откуда ветер дует. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять незамысловатый посыл: раскайся и получишь прощение.

И вот тут со мной впервые случилось кое-что странное. Ещё раз взглянув на картину, я увидела, что неизвестный художник не просто скопировал шедевр Рембрандта, но и привнёс в него кое-что своё. Во-первых, на этой картине отец был лыс, а во-вторых, у него было иное, совершенно отличное от оригинала лицо с носом картошкой, глазами немного навыкате и необычными губами: верхняя была намного толще, чем нижняя. Вместо сына он обнимал стоящую на коленях девушку в тёмно-зелёном платье, вроде того, что красовалось сейчас на мне. Девушка была обрита. В полумраке угадывались фигуры старухи, крепкого светловолосого парня, женщины и мужчины в синем.