Домби и сын

— Что ты думаешь объ этомъ, Домби?

Но несмотря на совершенную увренность въ себ самомъ, м-ръ Тутсъ надолго погруженъ былъ въ раздумье относительно того обстоятельства, должно ли застегивать на жилет нижнія пуговицы, или нтъ, и какъ приличне распорядиться оконечностями рубашечныхъ рукавчиковъ. Замтивъ, что y м-ра Фидера они были вытянуты, м-ръ Тутсъ распорядился точно такимъ же образомъ; но когда оказалось, что y другихъ гостей они были отогнуты на фрачные обшлага, м-ръ Тутсъ не замедлилъ послдовать этому примру, Разница касательно жилетныхъ пуговицъ не только нижнихъ, но и верхнихъ сдлалась y новыхъ гостей еще ощутительне, такъ что пальцы м-ра Тутса безпрестанно шмыгали по этой части его костюма, какъ-будто онъ разыгрывалъ на музыкальномъ инструмент труднйшую арію, которая совершенно сбивала его съ толку.

Немного погодя, явились и другіе джентльмены въ модной прическ, въ высочайшихъ галстухахъ, въ ганцовальныхъ башмакахъ, съ лучшими шляпами въ рукахъ. За ними пришелъ м-ръ Бапсъ, танцмейстеръ, въ сопровожденіи своей супруги, которую м-съ Блимберъ приняла очень вжливо и благосклонно. Лакей о каждомъ гост докладывалъ громогласно. Осанка м-ра Бапса былъ очень величественна, и онъ говорилъ съ особой выразительностью, длая ударенія на каждомъ слов. Постоявъ минутъ пять подъ лампой, онъ подошелъ къ м-ру Тутсу, который въ молчаніи любовался своими башмаками, и спросилъ:

— Какъ вы думаете, сэръ, относительно сырыхъ матеріаловъ, привозимыхъ въ наши гавани изъ-за границы: что съ ними должно длать?

— Варить ихъ, — не задумываясь отвчалъ м-ръ Тутсъ.

Этимъ и окончилась бесда, хотя, казалось, господинъ танцмейстеръ не совсмъ былъ согласенъ съ мнніемъ м-ра Тутса.

Павелъ, длавшій теперь глубокомысленныя наблюденія на мягкой соф, обложенной подушками, вдругъ соскочилъ съ этого сдалища и отправился въ чайную комнату дожидаться Флоренсу, которой онъ не видалъ уже около двухъ недль, потому что въ прошлую субботу его не пускали домой изъ опасенія простуды. Вскор явилась она, прелестная, какъ ангелъ, въ своемъ бальномъ платьиц, съ свжимъ букетомъ цвтовъ въ рук. Въ комнат не было никого, кром пріятельницы Павла, Меліи, и другой женщины, разливавшей чай. Когда Флоренса стала на колни, чтобы поцловать маленькаго брата, Павелъ бросился въ ея объятія и не хотлъ оторвать глазъ отъ ея цвтущаго личика.

— Что съ тобой, Флой, — вдругъ спросилъ Павелъ, почти увренный, что увидлъ слезу на щек сестры.

— Ничего, милый, ничего, — отвчала Флоренса.

Павелъ тихонько дотронулся до щеки: на ней точно была слеза!

— Милая, что съ тобою?

— Мы подемъ домой, — отвчала сестра, — и я буду за тобой ухаживать.

— За мной ухаживать! Это что такое?

Павелъ дивился, отчего дв молодыя женщины смотрли на него съ такимъ задумчивымъ видомъ, отчего Флоренса на минуту отворотилась и потомъ опять оборотила на него глаза съ отрадной улыбкой,

— Флой, — сказалъ Павелъ, перебирая рукою ея черные лаконы, — скажи мн, моя милая, правда ли, что я чудакъ?!..

Флоренса засмялась, обласкала его и проговорила: "нтъ".

— A они вс то и дло говорятъ, будто я чудакъ, — возразилъ Павелъ, — желалъ бы я знать, что такое чудакъ?

Въ эту минуту постучались въ дверь, и Флоренса, поспшивъ къ чайному столу, не успла отвчать брату на его вопросы. Павелъ удивился опять, когда увидлъ, что Мелія о чемъ-то перешептывалась съ Флоренсой; но вошедшіе гости сообщили другое направленіе его наблюденіямъ.

Это были: сэръ Барнетъ Скеттльзъ, леди Скеттльзъ и сынокъ ихъ, еще мальчикъ, который посл каникулъ готовился поступить въ учебное заведеніе д-ра Блимбера. Отецъ былъ членомъ нижняго парламента, и м-ръ Фидеръ, разговаривая о немъ съ молодыми джентльменами, сказалъ между прочимъ, что г. Барнетъ Скеттльзъ непремнно свернетъ голову отчаянной партіи радикаловъ, только бы уловить ему взоръ президента {Когда членъ нижняго парламента встаетъ съ своего мста для произнесенія рчи, онъ не можетъ начать ее прежде, чмъ на него іи взглянетъ президентъ. Отсюда выраженіе: уловить взоръ президента (to catch the Speaker's eye), равносильное выраженіе: получить позволеніе говорить рчь.}, чего, однако-жъ, онъ никакъ не могъ дождаться цлыхъ три года.

— Какая это комната? — спросила леди Скеттльзъ y Павловой пріятельницы.

— Кабинетъ д-ра Блимбера, — отвчала Мелія.

— Хорошая, очень хорошая комната, — проговорила леди Скеттльзъ, обращаясь къ своему мужу.

— Очень хорошая комната, — повторилъ почтенный супругъ.

— A кто малютка? — сказала леди Скеттльзъ, обращаясь къ Павлу. — Не одинъ ли…

— Изъ молодыхъ джентльменовъ? — подхватила Мелія. — Точно такъ, сударыня.

— Какъ васъ зовутъ, душенька? — спросила леди Скеттльзъ.

— Домби, — отвчалъ Павелъ.

При этомъ имени сэръ Барнетъ Скеттльзъ немедленно вмшался въ разговоръ и объявилъ, что имлъ честь встрчаться съ Павловымъ отцомъ на публичныхъ обдахъ, и теперь ему очень пріятно слышать о драгоцннйшемъ здоровьи м-ра Домби. Затмъ Павелъ разслышалъ слова, обращенныя къ леди Скеттльзъ: "Сити… богачъ… извстнйшій… докторъ говорилъ"…

— Потрудитесь передать папеньк мое глубокое почтеніе, — сказалъ сэръ Барнетъ Скеттльзъ, обращаясь къ Павлу.

— Очень хорошо, — отвчалъ Павелъ.

— Какой умненькій мальчикъ! — воскликнулъ сэръ Барнетъ Скеттльзъ. — Сынъ, — продолжалъ онъ, обращаясь къ молодому Скеттльзу, который между тмъ съ величайшимъ аппетитомъ изволилъ кушать сладкій пирогъ съ изюмомъ, въ вознагражденіе за будущія лишенія въ докторскомъ пансіон, — сынъ, познакомься съ молодымъ джентльменомъ. Это такой джентльменъ, съ которымъ ты можешь и долженъ познакомиться.

— Какое милое личико! Что за глазки! Что за локончики! — восклицала леди Скеттльзъ, лорнируя Флоренсу съ ногъ до головы.

— Сестра моя, Флоренса Домби, — сказалъ Павелъ, рекомендуя.

Скеттльзы ощущали теперь неизреченное наслажденіе, и такъ какъ леди Скеттльзъ, съ перваго взгляда почувствовала къ Павлу материнскую привязанность, то вся компанія поспшила отправиться въ залу. Сэръ Барнетъ Скеттльзъ велъ Флоренсу, a молодой Скеттльзъ шелъ позади.

Молодой Скеттльзъ недолго оставался въ неизвстности, потому что д-ръ Блимберъ вывелъ его изъ-за угла и заставилъ танцовать съ Флоренсой. Павлу показалось, что дикій мальчикъ вовсе не чувствовалъ себя счастливымъ отъ этой компаніи и даже будто бы на что-то сердился; но когда леди Скеттльзъ, играя веромъ, сообщила миссъ Корнеліи Блимберъ, что сынокъ ея просто безъ ума отъ этого ангельчика, миссъ Домби, Павелъ заключилъ, что молодой Скеттльзъ, упоенный блаженствомъ, не могъ выразить своихъ впечатлній вншними знаками.

Удивительнымъ показалось Павлу, отчего никто не хотлъ занимать его мста на соф между подушками, и отчего молодые джентльмены, при вход его въ залу, поспшили дать ему дорогу и указать на прежнее мсто. Замтивъ, что маленькій Домби съ наслажденіемъ смотрлъ на танцующую сестру, они распорядились такъ, что никто не заслонялъ передъ нимъ Флоренсы, и онъ могъ свободно слдить за нею глазами. Вс гости, даже посторонніе, были такъ ласковы, что бепрестанно подходили къ нему и спрашивали, какъ онъ себя чувствуетъ, не болитъ ли y него головка, не усталъ ли онъ? Павелъ благодарилъ отъ души и, расположившись на соф вмст съ м-съ Блимберъ и леди Скеттльзъ, чувствовалъ себя совершенно счастливымъ, особенно когда Флоренса, посл каждаго танда, садилась подл него и разговаривала.