Дорога в бесконечность

– Мы бы обе ошпарились. Теперь держи, - она осторожно протянула ей кувшин, - а то пока мы тут говорим, вода остынет. И в повозку холода напустим. А маленькому нельзя мерзнуть!
– она поспешно забралась следом за Сати, но чуть в стороне, чтобы случайно не задеть подругу.

– Фейр!
– молодая караванщица окликнула рабыню, которая сидела в дальнем углу, кутая младенца в одеяла. Оставив малыша в самом теплом и защищенном от ветров дальнем углу, старуха медленно, тяжело дыша подползла к гостьям.
– Вот, - продолжала Сати, - здесь все, что нужно.

– Спасибо, вам, спасибо! Я... Я сейчас...
– она засуетилась.
– Не знаю, как вас и благодарить....

– она смотрела на караванщиц снизу вверх, однако не заискивающе, а просто - с благодарностью, а еще - с преданностью. В ее глазах читалось: "За то, что вы сейчас делаете для нас, я готова всю жизнь верой и правдой служить вам!"

– Можно я возьму малыша?
– попросила Сати, но, увидев страх в глазах старухи, поспешила успокоить ее: - Не бойся, я не собираюсь забирать его, я... Я только хочу немного подержать на руках.

– Конечно, милая, - облегченно вздохнув, улыбнулась ей рабыня.

– Я осторожно!
– пообещала караванщица, а через мгновение ее взгляд упал на крошечный сверток, глаза загорелись, залучились, руки сами потянулись к малышу.
– Какой он... маленький... А личико сморщенное, как у старичка, - ребенок, проснувшись, заплакал, и Сати стала его укачивать.
– Мати, он такой миленький!

– Ты будешь замечательной матерью, - прошептала, глядя на нее, Фейр.

– Мне бы очень хотелось!
– а затем, чуть слышно, она добавила: - Поскорее бы!

– Ну, - старуха хихикнула, - это уж зависит от тебя.

– Все не так просто...
– Сати нахмурилась, но уже через мгновение ее взгляд вновь упал на малыша, и губы растянулись в блаженной улыбке.
– Прелестная крошка! Мати, иди сюда. Хочешь подержать?

– Нет!
– резко качнула головой девушка. "Все равно ничего хорошего из этого не выйдет! И вообще, это лишь образы сна, - она и так позволила себе почувствовать в Сати близкую душу, признать в ней человека.
– Этого малыша не будет в моем караване, а значит... Лучше, чтобы и для меня его не было. И, потом..." Может быть, это было нехорошо, неправильно, но в глубине души она вынуждена была признать, что не любит детей. "Они такие... Шумные и вонючие! И нуждаются в постоянной заботе, и вообще..." - Я, пожалуй, пойду, - она двинулась к пологу.

– Мати!
– Сати засуетилась, закрутилась.
– Подожди, я сейчас, я с тобой! Только...
– она не знала, что делать с ребенком, считая, что не может просто взять и положить его обратно на одеяла, ведь из-за нее он проснулся.

– Я возьму, милая, - почувствовав это, рабыня пододвинулась к караванщице, осторожно приняла из ее рук ребенка, - все в порядке... Ну, тише, тише, что раскричался? Понравилось на руках у Сати? Да, она у нас такая, замечательная...

– Спасибо, - прошептала та и бросилась вслед за Мати.
– Подожди...

– Извини, я... Я не могла там оставаться, - девушка прятала глаза.
– Не знаю, почему...
– это была не правда, поэтому она стыдливо прятала глаза.

– Ты - другая. Пока...

– Пока?

– Ты еще маленькая. Вернее - недостаточно взрослая. Когда ты вырастешь - поймешь...

"Дело не в этом!" - хотела крикнуть девушка, однако лишь качнула головой, вздохнув:

– Ладно, Сати, не будем об этом, - она поморщилась. Разговор начал ее раздражать. И, прежде всего, потому, что она слишком хорошо знала: "У меня никогда не будет детей! Никогда! Даже если меня выдадут замуж! Я... Я не смогу никого полюбить, а нелюбимому детей не дарят!" Во всяком случае, она так считала.

– И вообще, это все неправильно!
– пробормотала Мати скорее для себя, чем думая о том, что ее кто-нибудь услышит.
– Я не должна задумываться! Не должна сожалеть! Не должна помнить!

– Мати, что с тобой?
– испуганно взглянула на нее караванщица.

– Пойдем, - схватив Сати за руку, она потащила ее за собой.

– К-куда?
– та так растерялась, даже испугалась, что стала заикаться.

– Ко мне в повозку.

– Но...

– Мне нужно рассказать кому-нибудь!

– О чем?

– О себе!
– глаза Мати вспыхнули озарением.Она поняла, почему первой, встретившей ее в этом сне, была именно Сати. Та, которую Мати и наяву всегда считала своей подругой, которой доверяла свои самые сокровенные тайны, была дана ей для души. "Хоть кто-то, - она почувствовала себя почти счастливой, - с кем я могу оставаться самой собой!"

Глава 3

– Мда-а-а...
– озадаченно протянула Сати, когда Мати закончила свой рассказ, - какой удивительный... сон!

– Это не сон.

– Да, конечно, ты думаешь, что... Потому что тебе хотелось бы, чтобы так оно и было. И не удивительно. Вот бы попасть в такой чудесный мир хотя бы на миг! А как было бы здорово там пожить! Это же... Даже в голове не укладывается: идти по одной караванной тропе с самим повелителем небес!

Мати качнула головой:

– Отдать все, что есть, всю свою жизнь за неизвестно что...

– Но что такое моя жизнь? Самая обычная, такая же, как у других! ...А как хочется чего-нибудь особенного!

– И ты... Ты задумала стать врачевательницей именно поэтому?

– Да. ...Но в твоем сне я была целительницей, волей самой госпожи Нинтинугги! На самом же деле я ни о чем подобном и мечтать не смею!

– За свой дар тебе пришлось заплатить семейным счастьем.

Вздохнув, Сати кивнула:

– Да... Вот я и говорю... Удивительный сон. ...Ты, небось, злишься на меня?

– За что?
– непонимающе вытаращилась на нее Мати.

– Ну, как же, я разбудила тебя прежде, чем ты успела досмотреть его до конца.

– Не-ет, - качнула головой дочь хозяина каравана. Сперва в ее глазах было сомнение, неуверенность, но уже через несколько мгновений эти чувства сменились твердой решительностью.
– Нет! Я сама этого хотела.

– Проснуться? Но...
– караванщица не понимала этого. Впрочем, Мати и прежде казалась ей странной. И, все же, несмотря ни на что, дочь хозяина каравана стала ей ближе. Еще не подругой, но уже - не просто спутницей по тропе каравана.

На несколько мгновений в повозке воцарилась тишина. Караванщицы сидели, глядя на пламень огненной лампы. Он успокаивал, обволакивал своим теплом, давал возможность ни о чем думать, просто смотреть...

А потом Сати повернулась к Мати.

– Ты как?

– Нормально... Только спать очень хочется, - потянувшись, та широко зевнула, даже не позаботившись о том, чтобы прикрыть рот ладонью. Зачем? Ведь рядом никого, кроме Сати, а Сати... Сати не в счет, она - своя.

– Да, мне тоже, - караванщица подобралась, к пологу, осторожно, стараясь не напустить холоду внутрь повозки, выглянула наружу.
– Милосердные боги! Уже вечер!