Дорожное происшествие

–  Слушаю вас. Вы, вероятно, хотите дать объявление?
– спросила она, слизнув с губы приставшую крошку.

–  Нет, -ответил Арнольд и, достав из внутренне» кармана газету Кранепуля, выложил ее на барьер, раскрыл и указал отчеркнутое зеленым объявление.
– Мне хотелось бы узнать, кто давал это объявление?

–  То есть как кто?
– Она бросила беглый взгляд на газету и подняла недоумевающие глаза на Арнольда.

–  Мне нужно его имя. У вас не сохранились какие-нибудь документы, квитанция или что-нибудь в этом духе?

–  А зачем вам нужно имя? В объявлении указан помер, по которому можно писать.
– Она подтянула газету к себе, отыскала глазами дату.

– Да и объявление было опубликовано две недели назад, так что вы все равно опоздали.

Арнольд, смеясь, покачал головой.

–  Вы меня не поняли. Речь идет о полицейском расследовании.
– Он достал свое удостоверение и раскрыл его. Она даже и не глянула туда, она глядела только на Арнольда, и лицо ее выражало безмерное удивление.

–  Итак, не поищете ли вы в бумажках?

Она кивнула, встала и попятилась к шкафу, не спуская глаз с Арнольда. Там она постояла некоторое время и потом растерянно произнесла:

–  Да, но квитанция, которую мы выдаем на руки… она хоть у вас есть? Иначе я не имею права…

–  Нет. Я только предполагаю, что объявление сдавалось от имени доктора Николаи.

Она вернулась и снова села.

–  Николаи?
– пробормотала она.
– Николаи? Не припомню.

Рядом с машинкой лежала большая книга заказов. Она раскрыла ее.

–  Когда, вы говорите, было опубликовано объявление?

–  Двадцать первого числа прошлого месяца.

–  Значит, его, самое раннее, сдавали за четыре дня до этого, то есть семнадцатого.
– Она раскрыла книгу, потом начала водить по строчкам кончиком карандаша.
– Николаи, Николаи, - пробормотала она, переворачивая страницы.
– Так-так, вот он, номер заказа 1378.

Она достала из шкафа скоросшиватель, вынула скрепку и после недолгих поисков нашла листок, на котором был отпечатан текст объявления. Пониже номера шифра и цены стояла подпись клиента.

Арнольд с первого взгляда узнал тот же почерк, что и на расписке у Кранепуля: неразборчивая закорючка, без сомнения подделанная подпись Николаи.

–  Если разрешите, я возьму этот листок с собой.

Женщина засомневалась.

–  Уж и не знаю… Это как-никак документ. Имею ли я право выдавать его на руки… Не поймите меня превратно, но сперва я хотела бы справиться в редакции.

Она сняла трубку, набрала номер редакции и доложилась коллеге по имени Майерлинг. Ответ ее, судя по всему, удовлетворил. Она с довольным видом положила трубку.

–  Все улажено. Можете взять. Коллега Майерлинг говорит, что по истечении года они все равно идут в макулатуру.

Арнольд поблагодарил и сунул свою добычу в папку,

–  А вы не припоминаете человека, который сдавал это объявление?

Она сняла очки, стиснула зубами кончик дужки, нахмурила лоб и поглядела в потолок.

–  Понимаете, - сказала она наконец, - ведь с тех пор прошло уже больше двух недель.
– Склонив голову к плечу, она глянула поверх занавески в окно, на сплошные струи дождя.
– По-моему, это был мужчина, ничем не примечательный, в нем не было ничего необыкновенного или заметного, не то я запомнила бы. На мужчин у меня хорошая память.
– Она вдруг искоса глянула на Арнольда и, уловив едва заметную улыбку на его губах, опустила глаза и залилась краской.
– Я просто хотела сказать, что чаще всего сдавать объявления приходят женщины, а мужчины очень редко, вот почему их легче запомнить.

–  Может, вы запомнили этого человека, когда он пришел получать письма, поступившие на его имя? Или за; письмами приходил кто-нибудь другой?

–  Нет, по-моему, это был тот же самый мужчина, но больше я при всем желании ничего не могу сказать. Может, у меня как раз была спешная работа и не было времени разглядывать посетителей.

–  Сколько пришло писем, не помните?

–  Думаю, много, как всегда, когда объявляют о продаже «вартбурга». Сколько их было точно, не могу сказать помнится, целая пачка писем.

–  За всеми пришли или какие-нибудь остались у вас?

–  Минуточку.

Она достала из-под прилавка картотеку и начала просматривать ее.

Нет, больше ничего. Всем известно, что на такое объявление надо откликаться немедленно, иначе будет поздно.
– Она убрала картотеку. Арнольд откланялся.

Через двадцать минут он уже был в своем кабинете и, повесив на плечики мокрый плащ, сел за стол. Когда он доставал из папки объявление, вошел Крейцер. Под мышкой у Крейцера была стопка книг, которые он взял в библиотеке для себя и для жены.

–  Ну, все в порядке?
– спросил он, укладывая книжки на несгораемый шкаф.

–  Да, Николаи был сегодня вполне благодушно настроен, он даже приветливо улыбался и в ответ на мои извинения сказал, чтобы я перестал изображать из себя дипломата, так как любой человек может ошибиться. Он лично готов поставить крест на этой истории. Он имел беседу с капитаном Григолейтом и пришел к выводу, что это очень разумный человек.

–  А как насчет жалобы, ни звука?

–  Нет. Он охотно показал мне свою пишущую машинку, дал снять образец шрифта и даже позвонил в больницу, чтобы мне там не чинили препятствий. В больнице оказалось пять машинок, образцы шрифта я имею с каждой. Все это заняло час с небольшим. В половине одиннадцатого я пришел в отдел экспертизы, передал весь материал доктору Фриче и сказал, как обычно, что дело очень спешное. Он, разумеется, ничего другого не ожидал и пообещал позвонить, как только будут результаты.

Арнольд замолчал и принялся вертеть в пальцах пачку сигарет. Тогда Крейцер выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда два апельсина и кинул один Арнольду.

–  Если уж вам вздумалось чем-то поиграть, съешьте лучше апельсин, хоть польза будет.

–  Спасибо, - сказал Арнольд и начал ногтем сдирать кожуру. Крейцер же чистил своим перочинным ножиком, которым обычно точил карандаши.

–  А как обстоит дело с объявлением?
– спросил Крейцер.
– Зря прогулялись?

–  Не совсем. У нас есть теперь на руках вторая подделанная подпись и почти твердая уверенность, что Кранепуль не единственная жертва мошенников. В ответ на это объявление поступила масса писем.

Арнольд бросил зернышки в пепельницу и рассказал все, о чем узнал в пункте приема объявлений.

–  Хорошо, - сказал Крейцер.
– Большего я и не ждал. А я за это время выяснил, что в Бранденбурге нет ни номера сто тридцать семь на Мюленторштрассе, ни человека по имени Иоганнес Мехлер.
– Он положил в рот дольку апельсина и продолжал: - Но отсюда вытекает ряд новых вопросов. Во-первых, кто из ближайшего мужского окружения доктора Николаи умеет водить машину? Я не допускаю, чтобы мошенник был совершенно посторонним человеком. Так, к примеру, он должен был четко знать, когда у Николаи ночное дежурство, чтобы заранее условиться о встрече с Кранепулем, далее, ему нужен был ключ от машины или его дубликат, и, наконец, он, как и Николаи, был в желтом плаще.