Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Письмо XVIII.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.

Въ субботу 4 марта.

Не могла ли ты надяться, что весьма легко можно получить согласіе на предложеніе мое окончить переписку нашу съ одной моей стороны, не примшивая въ то ни мало кого нибудь изъ нашей фамиліи? но расположеніе моего брата и нетерпливость моего отца при наималйшихъ противорчіяхъ служатъ къ тому не побдимыми препятствіями.

Еще во всю ночь не ложилась я въ постлю, и ни малаго ко сну не имю желанія. Ожиданіе, надежда, сумнніе удаляли отъ меня сонъ, и не давали ко мн приближаться. Какое состояніе! сошла я въ обыкновенное время, дабы не можно было примтить, что я еще не была въ постл, и упражнялась по обыкновенію въ домашнихъ млочахъ.

Около осьми часовъ пришла ко мн Хорея, и сказала, что мать моя приказала мн притти въ ея комнату.

Мать моя плакала; я то изъ глазъ ея могла примтить. Но взоры ея казались не столько нжны и благосклонны, какъ вчерашняго дня. Сіе произвело во мн ужасъ, и я почувствовала въ дух моемъ чрезвычайное ослабленіе.

Сядь, Клари! мы поговоримъ съ тобою. Между тмъ рылась она въ ящик своемъ, и перебирала различныя лоскутки блья и кружевъ, имя между тмъ такой видъ, будто бы ничемъ не занималась. Но минуту спустя посл того спросила меня съ холодностью, какія я на сей день здлала приказанія. Я подала ей того и завтрешняго дня записку, прося ея посмотрть оную, и сказать угодно ли то ей, или не угодно. Она въ ней нсколько перемнила, но съ такимъ холоднымъ и принужденнымъ видомъ, что тмъ умножилось мое смятеніе и замшательство. Г. Гарловъ говорплъ сего дня объ отъзд, и думаю, что подетъ къ брату моему Антонину. Г. Гарловъ! думала я сама въ себ, не говорятъ уже больше, твой отецъ! и такъ нтъ уже у меня отца!

Садись, когда я теб то приказываю. Я сла. Ты, Клари! кажешься мн въ смущеніи?

Никакъ нтъ, матушка!

Естьли бы дти были всегда то, что они быть должны, то отцы и матери… сего разговора она не кончила.

Потомъ подошла къ уборному столику, и посмотря въ зеркало изпустила не большой вздохъ.

Я не люблю такого печальнаго и скучнаго лица въ молодой двиц.

Увряю васъ, матушка! что сего въ себ никакъ не примчаю. Я встала, и отвернувшись вынула платокъ, чтобы отереть свои слезы. Въ случившееся противъ меня зеркал увидла мать мою смотрящую на меня съ нжностію; однакожъ слова ея ни мало съ тмъ не согласовались.

Нтъ ничего несносне, какъ видть людей плачущихъ о такой вещи, которую исправить и перемнить отъ нихъ самихъ зависитъ.

Дай Богъ, матушка, чтобы то было въ моей власти. При сихъ словахъ испустила я нсколько вздоховъ.

Слезы, раскаянія и вздохи упорства нимало между собою не согласны. Ты можешь теперь итти въ твою горницу; поговорю съ тобою посл.

Я поклонясь ей съ великою учтивостію, хотла вытти.

Оставь сіи наружныя знаки почтительности; я ихъ нимало отъ тебя не требую; но только твоего сердца.

Ахъ! матушка! оно все наше, и не столько принадлежитъ мн, сколько вамъ.

Изрядное краснорчіе! Естьли повиновеніе состоитъ въ словахъ, то Кларисса Гарловъ можетъ почесться самою послушливйшею дочерью во всемъ свт.

Я поклонилась опять, и хотла по приказанію ея вытти.

Она показалась мн тмъ тронутою; но уже вознамрилась длать мн упреки. И такъ отворотя отъ меня свое лице, сказала мн съ великою живностію: куда ты идешь? Кларисса.

Вы мн сами приказали итти въ мою горницу.

Вижу, что ты нетерпливо желаешь меня оставить. Скажи мн, чему я то должна приписывать: послушанію ли твоему, или упорству, кажется мн, что ты скоро наскучишь быть вмст со мною.

Не могла я уже противиться доле. Бросилась къ ея ногамъ. Ахъ! матушка! любезная родительница! скажите мн, что мн еще претерпть надлежитъ. увдомте меня о всей моей участи. Я перенесу все, естьли только позволятъ мн то мои силы; но никакъ не могу снести того, что учинилася вамъ не угодною.

Оставь меня, Клари! оставь меня. Нтъ нималой нужды въ такомъ уничиженіи. Какіе гибкіе колна, и какое упорное сердце! встань.

Я встать не имла силы. То было уже не своенравіе и не упорство; но причтено въ совершенное послушаніе. Ахъ! не удаляйте меня отъ себя, сказала я, обнимая ея колна; не отдаляйтесь отъ меня и сами. Не встану съ сего мста и не выду отъ сюда, покамстъ не признаетесь вы, что не имете на меня ни какого гнва.

О ты, пронзающая меня до глубины моего сердца! сказала она обнявши меня съ великою горячностію, между тмъ какъ я обнимала ея колна. Для чего взяла я на себя такую коммисію! – - однакожъ оставь меня. Ты ввергнула меня въ чрезвычайной безпорядокъ. Оставь меня Кларисса. Я уже боле на тебя не сердита… – естьли бы могла воспротивиться… естьли ты столько разумна…

Я встала, будучи въ великомъ трепет, и не зная нимало, что длала, и чрезъ великую силу пошла въ мою горницу. Анна услыша, что я вышла отъ моей матери, послдовала за мною, и старалась всячески привести въ порядокъ мои чувствы. Около двухъ часовъ была я не въ состояніи приняться за перо, чтобы описать теб злосчастной конецъ моихъ надяній.

Мать моя сошла къ завтраку; я не въ состояніи была туда показаться; но естьли бы была лучше, то думаю, что меня бы не позвали; по тому что отецъ мой пришедши въ мою горницу, далъ разумть, что не иначе хочетъ меня видть, какъ достойною быть его дочерью. Весьма я опасаюсь, чтобы не остался онъ въ такихъ мысляхъ въ пользу сего господина Сольмса.

Письмо XIX.

В субботу 4 Марта въ полдень.

Сію минуту принесла мн Анна твое письмо; содержаніе его привело меня въ немалую задумчивость, и ты получишь отъ меня отвтъ въ самомъ суровомъ краснорчіи. Мн, быть женою г. Сольмса? Нтъ, нтъ; я лучше соглашусь… Однакожъ напередъ буду отвчать на другія части твоего письма, которыя не столько важны, дабы дойти до сего съ большимъ терпніемъ.

Не очень много удивляюсь я чувствіямъ сестры моей вразсужденіи г. Ловеласа. Она столь много упорствуетъ въ томъ, что не имла къ нему нималйшей наклонности, что подаетъ въ томъ сама причину къ подозрніямъ; Никогда не разсказываетъ она иначе о своемъ съ нимъ разрыв и о своемъ отказ, какъ пришедши въ великой стыдъ и краску, и бросая на меня презрительные взоры, смшанные съ чрезвычайнымъ гнвомъ и негодованіемъ. Гнвъ сей и негодованіе доказываетъ ясно, что она отказала такому человку, коего почитала достойнымъ быть своимъ супругомъ. А иначе къ чему бы имть ей такіе виды? Бдная Белла! Она заслуживаетъ сожалніе… Не можетъ она съ умренностію ни любить ни ненавидть. Дай Богъ, чтобы исполнились вс ея желанія! Я желаю ей сего отъ искренняго сердца.