Драконье пламя

Боль, которая пронзила Эрику в тот момент, нельзя было описать словами. Холод, появившийся в ее глазах, преследовал Маркуса в кошмарах по сей день, вымораживал его кровь, скручивал внутренности и гасил пламя.

Только много месяцев спустя, когда Эрика пропала из его жизни окончательно, Маркус осознал, что был влюблен в нее по-настоящему. Каждый день, проведенный без нее, причинял мучительную боль. Драконья сущность рвала на части его душу, толкала его найти ее, вернуть, но разум сопротивлялся до последнего. Опрометчиво подаренное ей сердце было вырвано из его груди и уничтожено им же самим. Так же как он уничтожил и ее, убив все те светлые чувства, которые она испытывала к нему.

Все эти годы Маркус пытался убедить себя, что не любил ее и не желал вернуть, раз за разом напоминал и себе, и друзьям, что связываться с людьми было неправильно. Вот только он ошибся. Так, как не ошибался никогда в жизни.

Не имело значения, что Эрика была человеком. Его сердце пылало только для нее, только воспоминания о ней могли даровать ему покой. Прошло столько лет, но он не смог смириться, не смог выбросить ее из своей головы. Встретив ее в этом лагере, почуяв ее дурманящий сладкий аромат карамели и персика, Маркус понял, что именно он потерял.

Хотя кого он обманывал? Он уже давно понял, что не мог жить без нее, издалека следя за ней все эти годы. Его доверенные воины всегда крутились поблизости, куда бы она ни переехала.

Маркус надеялся, что однажды Эрика поведет себя, как и любой другой человек — найдет ему замену. Он надеялся, что она докажет ему, что люди были непостоянны, не то чтобы он нуждался в этом. Он слишком давно жил среди них, чтобы знать, какими они были. Однако годы шли, Эрика меняла одно село на другое, одно графство за другим, все дальше отдаляясь от Андароса, но она так никого и не подпустила к себе, если верить отчетам его воинов.

С одной стороны, это приносило искаженное удовольствие, ведь это означало, что ее воспоминания о нем были все еще сильны. С другой, Маркус прекрасно понимал, что Эрика больше никогда не подпустит его к себе. Не то чтобы он стремился встретиться с ней. Она все еще была человеком. Он все еще был драконом.

Все это перестало иметь значение, когда Маркус встретил ее в этом лагере. Весь его самообман рухнул, когда ее запах, ее прекрасные ларимаровые глаза, ее нежный голос всколыхнули все воспоминания, которые он так старательно пытался запрятать в глубинах своей души. Больше Маркус не собирался лгать самому себе. Он все исправит. Он найдет способ вернуть ее и больше никогда не отпустит, придумает, как защитить ее. Плевать, что она была человеком. Она была его человеком.

В памяти вспыхнула их встреча в лесу у озера несколько дней назад, и пламя прокатилось по венам обжигающей волной. Маркус не читал отчеты о ней всего несколько месяцев, когда начались военные сборы, а Эрика, оказывается, нашла себе кого-то за это время. Гнев скрутил внутренности, и с губ сорвался густой дым.

Перебирая в памяти всех тех, кто по данным его разведчиков заглядывался на его девушку, Маркус пытался подобрать того, кто осмелился бы посягнуть на нее. Когда они закончат здесь со степняками, он отправится в то село, где Эрика жила последние годы, и испепелит любого, кто посмел коснуться ее. Затем он заберет ее с собой в свое логово. Понадобится время, но Маркус добьется ее прощения. Больше он не потеряет ее.

— Кхм, — кашлянул Вальтер, замирая в открытом проеме на входе в шатер. За его спиной снисходительно улыбался Руланд.

— Снова пришли издеваться? — раздраженно прорычал Маркус.

— Вовсе нет, — покачал головой Руланд, вошел внутрь и вольготно расположился на одной из тахт.

Вальтер достал очередную бутылку, вытащил бокалы из ящика и разлил вино. Складывалось впечатление, что он перевез сюда весь свой винный погреб.

Маркус подошел к друзьям и сел рядом на свободную тахту. Они поймали его взгляд, переглянулись и понимающие улыбки появились на их лицах.

— Если тебе станет от этого легче, то ее чувства к тебе не увяли, — усмехнулся Вальтер. — Девушка буквально трепещет, когда ты появляешься рядом.

— Она не ответила мне, когда я попытался ее вернуть. Напала и укусила, заявив, что нашла себе кого-то, — Маркус сжал кулаки, но черное пламя все равно пробежало по коже.

Руланд фыркнул и покачал головой.

— Маркус, ты всегда был самым сдержанным из нас, а теперь ведешь себя, как юный дракон. Собственное пламя контролировать не в силах. Ты еще ипостась смени посреди лагеря. Нам Филипа хватило, который шокировал половину рыцарей Вальтера и Элиаса, не знавших, кому на самом деле служат.

— У Эрики никого нет, — вмешался Вальтер и поймал напряженный взгляд Маркуса, не скрывая широкой улыбки. — И не было с тех пор, как она окончила Академию. Рене вчера сказала. Даже моей паре очевидно, что девушка страдает по тебе. Как ты мог оттолкнуть ее? Она же буквально дышит тобой, когда ты рядом. Неужели ты не видел этого?

— Видел, — вздохнул Маркус и залил в себя крепкое вино. — Если бы я только мог стереть тот день из наших жизней. Чем больше думаю об этом, тем сильнее осознаю, каким был идиотом. Святое пламя, Бригитта больше понимала, чем я! Она мне чуть ли не в лоб заявила, что я влюбился в человека. А потом еще и Руберт бросил в лицо, что я оскверняю наш род, желая смешивать нашу кровь с человеческой.

— Руберт — идиот, — скривился Руланд. — Уж извини, но твой кузен — каменноголовый истукан, который женился только потому, что вашему роду была обещана сестра Ливена, которая просто не сказала «нет», когда пришло время. Я бы не сказал, что они счастливы в браке, несмотря на двух детей.

— Теперь я это вижу, — Маркус мрачно уставился в бокал.

Отношения Руберта с его парой нельзя было назвать счастливыми. Они и близко не были похожи на те, что сложились у Вальтера, Руланда и Филипа с их женами. Иной раз Маркус думал, что боги уберегли его от страшной судьбы провести вечность с кем-то, кто был холоден так же, как Катрин была холодна к Руберту. Он отказался от брака с ней, когда она встретила свое совершеннолетие, и совершенно не жалел об этом.

Катрин была слишком мягкосердечной драконицей. Возможно, даже бесхребетной, в отличие от своего мужа. Она не могла возразить ему ни в чем, молча принимая его волю. Они оба практически безвылазно сидели в их логове, потому что Руберт был параноиком. У них были две дочери — огромное счастье для горных драконов, но Руберт видел в них только способ обогащения собственной сокровищницы. То, как жестоко он обошелся с ними, до сих пор повергало Маркуса в шок.

Если бы у него были дочери, он не стал бы обращаться с ними, как с предметом торга. Он бы холил и лелеял их, как самое дорогое сокровище. В этом отношении Маркус прекрасно понимал Теодора и Ларса, которые любили свою младшую сестру настолько, что позволили совершить невообразимое. Даже они закрыли глаза на то, что их зятем стал человек, несмотря на то, что они потеряли своих родителей по вине людей уже после окончания Столетней войны. Хотя муж их сестры был достойным человеком. Таким же достойным, как Бригитта. Как Эрика.

Пламя заклокотало у горла, практически причиняя боль, словно пыталось наказать его за то, каким слепым он был. Маркус прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Как мне вернуть ее?

— Поговори с ней, — пожал плечами Руланд. — Попробуй объяснить, что чувствуешь.

— Чтобы Маркус кому-то что-то объяснял? — хмыкнул Вальтер и бросил на него язвительный взгляд. — Скорее пламя замерзнет.

Друзья посмеялись, и Маркус выдавил из себя кривую усмешку.

— Она не станет меня слушать.