Драконы - кто они?

Что касаемо валькирии, то для неё условия работы на таком транспортном средстве были прямо-таки комфортными. Хорошая погода - сиди сверху кровожадной 'тучки', перекрашенной под невинное облачко, загорай на солнышке и заодно прохлаждайся, как на высокогорном курорте. А в дождь, снег, ветер, холод - полезай внутрь чудища, в кабину огромного дирижабля, самостоятельно стремившегося быть ближе к наиболее кровавым и жестоким местам битвы. Закажи дракону место, где должен быть блистер кругового обзора, да и манипулируй со всеми удобствами теми дураками, что убивают друг друга на земле.

Кстати: что делала валькирия Сигрдрива в пещере дракона Фафнира? Принимала лечебную процедуру вечного сна? А в тесную кольчугу оделась для большего удобства? Или кольчуга оказалась на нежной деве потому, что дева готовилась не ко сну, а к очередному вылету?

Продолжая размышлять на эту тему, легко прийти к выводу, что проживание в одной пещере с драконом несло валькирии значительные дополнительные выгоды.

Она являлась совладелицей, а фактически была полновластной хозяйкой большого жилища, расположенного в экологически чистой местности с прекрасным ландшафтом. Жилище включало в себя огромный гараж, где проживал её личный охранник, он - же лётное транспортное средство, он же - личный пилот; всего - три головы по штатному расписанию, и все - на подножном корму.

Также в жилище имелось множество потайных ходов и закоулков, где предусмотрительная и расчётливая валькирия могла прятать от чересчур нахальных посетителей и от глупого дракона те или иные безделушки, остававшиеся на поле боя после гибели её доверчивых подопечных. В том же жилище, но в дальних, хозяйственных помещениях пещеры содержался человеческий полон, благодаря чему валькирия имела возможность заниматься своей творческой работой по издевательствам над людьми также и на дому.

Чем не комплекс факторов личного счастья для злобного жадного властолюбивого бесконечно эгоистичного существа относительно слабой женской конституции энергетической потусторонней конструкции? Для отрицательно заряженного женского духа жить под защитой и опёкой дракона, самого могучего (кроме Бога) существа обоих миров, ничуть не хуже, чем для обычной женщины стать женой короля или любовницей крупного мафиози. Но у валькирии шансов достичь желаемого было намного больше. Женщин, в том числе и красивых, в человеческом мире огромное количество, и большинство из них мечтают стать принцессами, так что у королей, султанов и им уподобляющихся есть из кого выбирать; а вот у драконов выбор был не столь велик.

Духам, как существам энергетической природы, хорошо там, где у них имеются надёжные источники питания и отсутствуют угрозы для существования. Но дракон, являясь мощнейшим энергетическим вампиром, все доступные ему источники питания безапелляционно приватизирует, а конкурентов изгоняет либо жестоко терроризирует. В результате, как мы ранее убедились, из всего огромного разнообразия духов относительно благополучно уживались с драконами только валькирии.

Вне сомнений, основная причина лояльности дракона заключается в том, что валькирия ему полезна не как предмет питания, а как весьма действенный помощник в деле добычи предметов питания. Вместе они составляют нечто подобное львиному прайду. Разница в том, что в их потустороннем прайде гонит добычу к месту засады не тот, кто страшнее, а тот, кто хитрее.

Кроме того, весьма способствует стабильности такого альянса осторожность и предусмотрительность (чтобы не сказать - трусоватость) валькирии, благодаря чему ей удаётся избегать испепеляющего гнева дракона как существа более сильного, чем она. Ведь валькирия, по женскому складу своего характера и роду своей профессиональной деятельности, не турнирный боец и не гладиатор, и уж тем более не бык на арене корриды, а актёр и, в какой-то мере, сценарист провокационных воинственных спектаклей. Что-то типа корридного пикадеро, в задачу которого входит болезненными для быка, но безопасными для него самого уколами раздражать, злить и направлять на битву будущую жертву. Или - довольного собой и своей ролью в искусстве козла - провокатора, ведущего на бойню стадо встревоженных, предчувствующих неладное овец. Как только за овцами захлопнется дверь последнего в их жизни загона, козёл неспешно направится узким огороженным проходом мимо ряда окровавленных столов к маленькой полуоткрытой калитке. Мясник защёлкнет за ним калитку на замок, доверившиеся козлу овцы сгрудятся вблизи выхватывающих их на столы мясников, а козёл, жуя заработанную морковку, отправится за следующей партией жертв.

Драконы и есть потусторонние мясники; как добыча мясников - трепещущая плоть и сворачивающаяся кровь, так добыча драконов - трепещущий страх и предсмертный ужас.

А вот козлы-провокаторы, как и валькирии, к выбросам чужого ужаса безразличны. Козлов интересует только вкус и размер полученной морковки. А валькирии, скорее всего, просто не способны были усваивать грубую пищу эмоции смертельного ужаса, пропускали эти частоты мимо, не обращали на них своего изысканного внимания; в ином случае драконы и близко не подпустили бы их к своей кормушке.

А чем же они питались? Что являлось той энергетической морковкой, ради получения которой они доставляли драконам кровавые флюиды ужасов и смертей множества вовлечённых в битвы людей? Очевидно, их морковкой, их зарплатой являлись те переживания, что испытывали люди в процессе профессиональной деятельности валькирий по решению исхода битвы в пользу той или иной противоборствующей стороны А поскольку валькирии были дамами взбалмошными, вредными, хитрыми и коварными, то переживания людей, пытавшихся угадать их дальнейшие действия, носили характер разнопеременных подъёмов и спадов настроения и желаний, от восторга уверенности в победе до отчаяния предчувствия поражения. Между этими пиками имелось множество инстанций разных степеней надежды и уныния, а также промежуточных переходов от надежды к унынию с соответствующими выплесками злобной радости или униженной ненависти. Видимо, энергией эмоций, имевших негативный характер, валькирии и питались; а чтобы питание было достаточно разнообразным и длительным, помогали во время битвы то одной из сражавшихся сторон, то другой. Если пошло дело на лад на этой стороне, начали бойцы излучать вредную для валькирии энергию радости и ликования, - валькирии перелетали на другую сторону, где излучалась энергия неуверенности и тревоги.

Мы уже говорили о том, что валькирии наверняка питались эманациями чувств и мыслей 'обслуживаемых' ими полонян. Но, опять же наверняка, самую вкусную, самую деликатную, а возможно, и основную часть энергии своего питания они получали в виде обращённых к ним молитв и заклинаний. А таких молитв в каждом бою, а часто и задолго перед боем отправлялось огромное количество; каждый боец, зная, что женщины любят подношения и лесть, по многу раз и не скупясь обращался с униженными увещеваниями и покорными просьбами к всемогущей дарительнице побед

Кроме всего этого, какую-то часть своего питания валькирии могли получать в виде тоскливых размышлений каждого их помещённых в Вальхаллу счастливцев о том, достаточно ли хорошо на сей раз вылечит его ужасные раны брезгливая и ленивая валькирия. И - не поленится ли она оживлять и лечить его, если он, как намереваются не сегодня, так завтра сделать то его друзья-соперники, будет изрублен ими на мелкие куски.

Если задуматься, то с валькириями мы впервые встретились даже не в Скандинавии, а намного раньше, в Древнем Китае. Кем была 'дочь дракона', выпасавшая тучки на лугу, а затем вдруг исчезнувшая вместе с ними? Конечно, валькирией. Кому ещё поручил бы дракон ответственную миссию завлечения глуповатого тщеславного студента, как не испытанной в таких делах 'прекрасной деве'?

И ещё: кем был 'государь озера Дунтин', он же - 'отец' будущей невесты студента? Драконом? Но почему в его дворце, словно всевластный мандарин в своих владениях, всем и всеми распоряжался гость, представленный Лю И как 'повелитель Цяньтана'? А 'государь' при этом вёл себя, как услужливый дисциплинированный мажордом своевластного и решительного братана. Даже слова не проронил, когда тот единолично решал судьбу 'дочери государя'; а значит, в какой-то мере судьбу самого 'государя' и его 'государства'.

Почему так? Боялся его? Но бояться, испытывать чувство страха для дракона - смерти подобно. Дракон питается энергией страха; и не может позволить себе отдавать эту энергию другому, пусть даже более мощному существу, потому как обессилеет и впадёт в губительный для себя анабиоз, равносильный бесконечно-медленному умиранию. Для дракона единственно приемлемая среда обитания и жизнеобеспечения - та, в которой все боятся его. Только в такой среде и в таком окружении он будет сыт, здоров и сможет чувствовать себя довольным жизнью. Именно по этой причине нигде, ни в одном из дошедших до нас сообщений и свидетельств нет ни одного примера дружбы или добрососедства драконов. Они либо сражаются между собой, как Перун со Змиуланом, до бегства либо раздирания на части одного из них, либо, если силы их примерно равны, живут на изрядном удалении, в пределах освоенной ими территории, тщательно охраняемой от посягательств на неё других драконов.