Дроны над Сталинградом

— Так точно, товарищ инженер, — ответил Васильев, проверяя аккумуляторы дронов.

Громов подошёл к радисту, молодому лейтенанту Бутову из ОСНАЗ:

— Николай, следите внимательно за радиоэфиром. Немцы в этих условиях наверняка будут паниковать и допускать ошибки. Нам нужна любая полезная информация, особенно что касается резервов и обороны.

— Понял, товарищ инженер, — подтвердил Бутов. — Мы уже засекли их переговоры о недостатке боеприпасов и проблемах с топливом. Сегодня постараемся ещё раз зацепить что-то важное.

Громов кивнул и дал команду на запуск. Аппараты один за другим поднялись в воздух, тут же скрывшись в низкой снежной пелене. Операторы склонились над картами и приборами, внимательно наблюдая за маршрутами полётов.

Через час Васильев возбуждённо сообщил:

— Есть! Одна из переправ практически не прикрыта. Два танка стоят без движения, скорее всего, поломаны или без топлива. Пехота немцев редкая, орудий нет.

Громов записал координаты и тут же передал их в штаб армии. Через несколько минут в эфире зазвучали голоса немецких солдат — аппараты перехвата записывали их тревожные разговоры:

— «Топлива почти нет… Командование обещает, но ничего не приходит… Сколько ещё держаться?»

Громов взглянул на Бутова:

— Запишите всё подробно и немедленно передайте генералу Шумилову.

Когда сведения попали в штаб, генерал Шумилов изучил донесения и с лёгкой улыбкой сказал начальнику разведки:

— Похоже, противник дал нам возможность расколоть себя надвое. Громову передайте благодарность — он снова нас не подвёл.

— Сделаем, товарищ генерал, — ответил полковник Акимов, и тут же передал по телефону сообщение в командный пункт беспилотников.

Алексей, получив сообщение, только кивнул — он уже думал о следующем шаге. Время было на стороне Красной армии, но его дроны должны были обеспечить, чтобы это преимущество сохранилось до самого конца операции.

*****

В ледяном воздухе раннего утра 24 января 1943 года аэродром Питомник, одна из последних нитей, связывающих окружённую 6-ю армию Паулюса с внешним миром, выглядел как призрачная, заснеженная поляна. Шум моторов самолётов Люфтваффе перебивал ледяной ветер, свистящий между разбитыми строениями.

Экипаж бомбардировщика Heinkel He 111 готовился к вылету. Пилот, обер-фельдфебель Ханс Лойтль, методично проверял приборы в кабине, сверяясь с картами. Рядом с ним наблюдатель, гауптман Бона, что-то быстро записывал в блокнот, а бортрадист Унтер-офицер Шёнхерр настраивал аппаратуру связи. Бортстрелок, ефрейтор Хаас, привычно проверял пулемёты MG-15, проверяя ленточное питание.

На борту были контейнеры с боеприпасами и продовольствием для осаждённых частей Вермахта. Под аккомпанемент коротких, резких команд экипаж занял свои места. Вскоре He 111 оторвался от полосы и начал набирать высоту, покачиваясь от порывов ветра.

Путь до Сталинграда был полон опасностей. Уже через полчаса после взлёта экипаж заметил вдали очертания советских истребителей, приближающихся со стороны солнца.

— Истребители справа! Шесть машин! — закричал наблюдатель Вавра.

Лойтль стиснул штурвал и резко накренил самолёт, пытаясь уйти в сторону густого облачного покрова, находящегося примерно в 25 километрах от их текущей позиции.

Первые очереди пулемётов застучали по обшивке фюзеляжа. Бортстрелок Хаас мгновенно ответил огнём. Один из советских истребителей задымился и ушёл вниз, но остальные продолжали атаку, ведя самолёт по курсу.

Внезапно сильный взрыв потряс самолёт. Снаряд попал в носовую часть, ранив нескольких человек внутри. Хаас замолчал, его пулемёт оборвал стрельбу. Бона вскочил, проверяя экипаж.

— Карл убит, — коротко сообщил он.

— Мотор справа повреждён! — крикнул бортмеханик Клауснитцер. Лойтль немедленно выключил повреждённый двигатель, чувствуя, как самолёт теряет скорость и устойчивость.

— Идём в облака! Держитесь! — прокричал Лойтль.

Истребители не рискнули преследовать их в густой облачности, и вскоре Heinkel оказался в относительной безопасности. Но проблемы только начинались. С одним работающим двигателем и пробоинами в корпусе, до аэродрома ещё было далеко.

После тяжёлого полёта на одном двигателе, когда земля показалась уже близко, стало ясно, что шасси не выходят.

— Будем садиться на брюхо! — громко сообщил Лойтль, сжимая зубы.

Самолёт тяжело ударился о землю, скользя по снегу и остановившись, наконец, у кромки полевого аэродрома в Сталинградской степи. Экипаж с трудом выбрался наружу, помогая друг другу.

Здесь их уже ждали. Толпа раненых солдат, измученных холодом и боями, в отчаянии рвалась к самолёту. Но их встречал кордон из бойцов СС.

— Только по разрешению командования! — строго выкрикивал эсэсовец с автоматом наперевес, отталкивая самых настойчивых.

Экипаж мрачно наблюдал эту картину. Пилот Лойтль покачал головой:

— Они обречены. Мы не сможем их всех спасти...

Гауптман Бона, сжимая раненую руку, ответил хрипло:

— Мы выполняем приказ. Был бы у нас военно-транспортный самолет, взяли бы больше людей.

На борту разместили с десяток тяжело раненых солдат и офицеров, тщательно отобранных эсэсовцами. Остальные обречённо смотрели вслед самолёту, который медленно набирал высоту и направлялся прочь от окружённого Сталинграда. Беспощадный холод и вой ветра остались позади, но и внутри самолёта царило мрачное, тяжёлое молчание. Экипаж и раненые понимали: это был лишь один из множества подобных рейсов, каждый из которых мог оказаться последним.

*****

Громова вызвали в штаб 64-й армии глубокой ночью. Генерал Шумилов в предвкушении грядущей стратегической победы ставил инженеру новую задачу.

— Алексей Андреевич, время у нас на вес золота. Немцы продолжают снабжать Паулюса через воздушные мосты. Если мы хотим быстрее завершить эту битву, надо перекрыть им воздух.

— Понял, товарищ генерал, — кивнул Громов. — Нам нужно найти их аэродромы?

— Именно. Эти полевые аэродромы постоянно перемещаются, маскируются. Если ты сможешь выявить их точные координаты, наши бомбардировщики из АДД сделают остальное.

Вернувшись в мастерскую, Громов быстро собрал операторов.

— Задача не из простых, товарищи, — сказал он, расстилая карту на столе. — Мы должны найти вражеские аэродромы. Их может быть несколько, и все они тщательно скрыты.

— Но как? — спросил один из операторов. — Немцы умело маскируют посадочные полосы. Мы не раз летали над этой зоной и ничего не видели.

— Это потому, что искали не то, — улыбнулся Громов. — Мы будем искать не только полосы. В первую очередь — следы активности: бензозаправщики, штабные машины, следы от шасси самолетов, технический персонал. Наши аппараты должны быть глазами, которые различают даже тончайшие детали.