Дроны над Сталинградом

В углу комнаты, на тумбочке, стоял радиоприёмник. Деревянный корпус, тканевая решётка на динамике, ручка настройки.

Громов подошёл, сел рядом, повернул регулятор. Приёмник ожил треском, зашипел, проскочили голоса, затем обрывки марша. И вдруг — гулкий, глубокий голос, ни с кем не спутаешь:

— Говорит Москва…Говорит Москва…Передаёт Советское Информбюро.

Громов замер. Он уже не чувствовал усталости. Только звук.

— От Советского Информбюро:Войска Донского фронта под командованием генерал-лейтенанта Рокоссовского полностью завершили разгром окружённой группировки немецко-фашистских войск в районе города Сталинграда…

Треск эфира. Затем снова голос, твёрдый, как набат:

— В плен сдались остатки штаба 6-й армии противника.В числе пленных — командующий 6-й армией фельдмаршал Паулюс, начальник штаба Шмидт, командующие корпусами и дивизиями.Взяты огромные трофеи: артиллерия, боеприпасы, техника, склады.Сталинград — освобождён.

Слова звучали, как сталь по камню. Без эмоций — но за каждым стоял огонь.

Громов смотрел в решётку приёмника, как будто видел голос. Он слышал знакомые названия — Садовая, Унрау, тракторный… видел их перед глазами. Там, где его аппараты летали. Где он с Бойко прослушивал сигналы. Где люди шли в бой. Где его работа перестала быть чертежами и стала оружием.

— Таким образом, — продолжал Левитан, — в ходе Сталинградской операции уничтожено и пленено более 330 тысяч солдат и офицеров противника…

На этом месте Громов выключил приёмник. Не от холодности — от полноты. Он не нуждался в продолжении. Он знал, как это было. Слишком хорошо знал.

Он встал. Подошёл к умывальнику. Ополоснул лицо. В зеркале — глаза красные, но не от бессонницы.

Битва за Сталинград выиграна. Но война — нет.

Глава XXXIV. "Новое задание"

Кремль встретил Громова ледяной тишиной. Пройдя через ворота, он миновал проверку, затем — длинный коридор с массивными дверями. Сотрудник кремлевской охраны, не говоря ни слова, провёл его к небольшой приёмной, обитой зелёной тканью. За столом сидел секретарь — молодой, в очках, с аккуратной причёской.

— Садитесь, — сказал он, указывая на стул. — Вас пригласят.

Громов опустился на простой деревянный стул. В приёмной было тепло, пахло свежей бумагой и табаком. На стене висели часы - стрелки медленно считали минуты, словно говоря о том, что конец войны еще не скоро. Инженер сидел молча, папка с документами лежала на коленях. За дверью, в глубине здания, иногда доносились приглушённые голоса, звон телефонов.

Прошло около двадцати минут, прежде чем дверь открылась. Появился другой сотрудник — постарше, с плотной фигурой.

— Проходите, вас ожидают — сказал он просто.

Громов вошёл в кабинет.

Перед ним оказался длинный стол, покрытый зелёным сукном. Несколько кресел по бокам. На стенах — портреты Маркса и Энгельса. Справа — массивный письменный стол, уставленный телефонами. В дальнем углу кабинета, у окна, стоял человек в серой тужурке и сапогах. Он держал трубку, которую набивал табаком. Потом положил её, повернулся и пошёл навстречу.

Громов сразу узнал Сталина. Лицо, знакомое по газетным снимкам, вживую казалось строже и с худыми чертами. Взгляд цепкий, внимательный, будто проникающий в самое нутро.

— Здравствуйте, товарищ Громов, — приветливо сказал Сталин, с лёгким грузинским акцентом, протягивая руку.

Громов спокойно ответил.

— Здравствуйте, товарищ Сталин.

— Присаживайтесь, — Сталин кивнул на кресло у стола. Сам сел напротив, неспешно закурил трубку.

Наступила короткая пауза.

— Мы ознакомились, — заговорил он спокойно, — с вашими аппаратами. Видел фотоотчеты и доклады специалистов. Мнение у нас простое: дело нужное. Бить фашистов - вот что от нас всех сейчас требуется.

Он сделал затяжку, выпустил дым.

— Теперь, товарищ инженер, скажите нам прямо: насколько надёжно ваше изобретение? На какое количество мы можем рассчитывать? И что нужно, чтобы таких аппаратов было не одна-две сотни, а тысячи?

Громов держался прямо.

— Товарищ Сталин, аппараты можно производить серийно. Основные материалы доступны: авиационные сплавы, радиоаппаратура, оптика. Понадобится заводское производство, бригады наладчиков. Потребуются инженеры для систем связи и корректировки.

Сталин слушал внимательно, слегка покачивая головой.

— То есть вы уже продумали, как производить эти беспилотники массово. Это хорошо. — Он наклонился вперёд. — Война, товарищ Громов, ещё долго будет идти. Сталинград — это только начало. Впереди Курск, Днепр, Польша, Германия. Надо готовить такие вещи, чтобы били по врагу без лишних потерь.

Он сделал короткую паузу.

— Но это все впереди. А сейчас вашей главной задачей будет обустройство заводского цеха по серийному выпуску беспилотников. Будут и другие задачи, связанные напрямую с боевыми операциями. И одна из них будет связано с налетом на Берлин. Но это пока между нами. Вам ясно?

— Так точно, — ответил Громов.

Сталин встал, прошёлся медленно вдоль стола, остановился, глядя в окно.

— Я знаю: новаторам всегда трудно. На месте скажут: зачем новизна, когда есть старое. В штабе спросят: где устав. На заводе: где план. Но войну выигрывает не план, товарищ Громов. Войну выигрывает тот, думает на два, три, четыре шага вперед.

Он вернулся к столу, опустился в кресло.

— Вы сможете подготовить инструкции для производства? Чертежи? Порядок сборки? Обучение?

— Да, товарищ Сталин. Уже начал составлять.

— Вот и хорошо. Мы создадим отдельную структуру, которая будет подчинятся напрямую Ставке Верховного командования. Так как внедрять беспилотные подразделения в отдельные рода войск пока незачем. Это еще впереди.

Громов молча кивнул.

Сталин на минуту задумался. Потом спросил, почти между прочим:

— Какие награды у вас есть, товарищ инженер?

Громов выпрямился.

— Орден Красной Звезды, товарищ Сталин.

Сталин поднял брови.

— И только?

— Так точно.

— Хм, — Сталин снял трубку, задумчиво повертел её в руках. — Это... наша недоработка.

Он положил трубку обратно.

— Ничего. Исправим.

Он встал, подойдя к Громову.

— Работайте, товарищ Громов.

Он протянул руку. Громов пожал её.

— До свидания, — Попрощался Верховный.

— До свидания, товарищ Сталин

Громов поклонился и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Сталин вызвал секретаря.

— Нужно утвердить представление товарищей из 64-й армии по званию Героя Социалистического Труда для Громова. Пусть Верховный совет сделает это побыстрее.