Другая жизнь. Назад в СССР

— Тебе пи*дец, — простонал Славка, поднимая на меня злобный взгляд, и обратился к подельникам. — Он мне ногу, кажется, сломал.

— Ну, су*а, — вскричал Петрачук и кинулся на меня, посылая серию чередующихся по направлению ударов.

Первой шла прямая двойка левой рукой, потом удар правой, потом, апперкот левой и боковой правой, который пришёлся в стену, так как я убрал от него голову в последний момент. У меня была сильная, гибкая, накачанная «мостами» шея. И ею я всегда ловко уходил от ударов, практически не двигая телом.

— Увау! — взвыл Петрачук. Он бил хук от души, полностью уверенный, что бьёт мне в голову и рассчитывая на двойной удар моей головы об кулак и об стену. Однако, моя голова, а вслед за ней и тело, скользнуло вдоль стены и шагнуло к раскрывшему рот «третьему» участнику марлезонского балета. Он не успел вскинуть руки и получил очень быструю тройку в челюсть. Я мысленно сказал спасибо отцу, который мучил меня «боксом», буквально ремнём заставляя меня надевать перчатки и с ним боксировать.

— Спасибо матери с отцом, — процитировал я песню Высоцкого. — Я вышел ростом и лицом…

Шагнув к присевшему на физкультурную скамью Макарову, я спросил:

— Поговорим?

— Удивил, — буркнул тот. — Ты быстрый, как ртуть. Но всё равно ты от меня получишь.

— Может быть, но что это изменит? Что изменится в этой жизни?

— Чего? — не понял меня Макаров.

— Я на математике веду себя нормально. А то что Давыдовна сама накосячила, перепутав темы, то я тут причём?

— Как перепутала темы? — нахмурился Макаров.

— А так! Три дня назад подняла меня и потребовала рассказать про производные, а мы, между прочим, их ещё не проходили. А ты знаешь, её… Попробуй ей не ответь. Вот я и начал крутить — вертеть. Я обычно читаю учебник немного вперёд. Кое что рассказал. А она возьми и задай следующую за производными тему, а мы ещё два параграфа до производных не прошли. Вот и запуталось всё. А я то тут причём? Ты не думай… Хочешь драться — хоть каждый день… Но я за справедливость. Ты же тоже за справедливость?

Я почувствовал, как Макаров «поплыл». Сломил я в нём уверенность в том, что я виновник всех бед его «любимой учительницы».

— Ладно, — буркнул он. — Разберёмся. Зазря бить не будем.

Я посмотрел на него скептически.

— И не думай, что ты такой неуязвимый. Я порву тебя, как промокашку, — ответил на мой взгляд Макаров.

— Я Слава и не по коленям могу бить ногами. Вот прямо сейчас в репу с ноги словить хочешь?

За эту неделю я удивительным образом неплохо растянулся, потому, что тянулся с утра и до вечера: и на зарядке, и в школе, отходя в сторонку, и снова дома, и на самбо. Причём, я стал использовать незнакомые мне комбинации в положениях ног.

— Я сейчас не готов, — буркнул Макаров. — Ты мне колено выбил. Распухло…

— И ещё раз выбью. Да так, что о боксе придётся забыть. Ты ведь тоже Слава не Илья Муромец. На силу всегда найдётся другая сила. И, заметь, не я тебе угрожал расправой, а вы мне. Даже не ты один. Это нормально?

— Нормально! — буркнул он. — Посмотрим ещё.

— Посмотрим, — пожал плечами, я оглядывая на очухавшихся Петрачука и третьего. — Всё. Я пошёл.

— Хорошо поговорили. Мне понравилось, — подумал я.

— Не зазнавайся, — сказал внутренний голос. — И не расслабляйся.

Глава 10

— Та-а-а-к, — думал я, поднимаясь к медицинскому кабинету. — Принцип восстановления навыков, если ими заниматься, работает. — Ногами я махал на максимум до уровня пояса, и удары проявились. Этот удар ногой называется маваси. И я, действительно мог бы зарядить сидящему на скамье Макарову в голову. Но не выше. Хотя… Зачем выше?

— А чтобы было! — ответил мне внутренний голос. — Случаи бывают разные. По стоячему можно и влупить. Особенно, когда ещё двое трое.

— Согласен, — сказал я и услышав на мой стук:«войдите», вошёл к медику.

— Здрасьте. Меня с урока отправили к вам. Меня тошнит и голова кружится, а два дня назад тоже такое было.

— Ел что в столовой? — спросила медичка.

— Сегодня блины и компот.

— Это не то. А дома утром?

— Яичницу и кашу пшеничную.

— Белок? Может быть? Раздевайся по пояс. Послушаю тебя.

Я разделся. Меня потыкали холодным стетоскопом.

— Шумов нет. В лёгких и бронхах чисто. Ты потный какой-то.

— Бегали на перемене.

— После столовой. Конечно будет тошнить, если после обеда бегать. Даже после блинов и компота. А компот не кислый был? Да нет, сама пила. Хороший компот.

— Хороший компот. У них не остаётся компотов.

— Всё равно. Нельзя бегать после еды. Вроде, взрослый парень. Температуру померяй.

Она сунула мне градусник. Я померил.

— Тридцать шесть и шесть. Нормальное у тебя здоровье. Урок, наверное, не выучил?

— Да, что там учить-то по астрономии. Планетарная система. Что её знать-то?

— Вот и беги на урок, — улыбнулась медичка ещё пятнадцать минут есть.

И я побежал. На урок, который вёл учитель физики, пустили без проблем, даже не спросив, где я был.

Зато одноклассники встретили меня удивлёнными лицами.

— Слушай, — сказал Швед. — А мы думали, ты в медпункте.

— Я и правда был в медпункте. Что-то голова закружилась. Как позавчера.

— А не от того, что тебе по кумполу настучали? — спросил сзади Лисицын, наклоняясь к моей спине.

— По кумполу? Кто мне должен был настучать по кумполу? — удивился я.

— Ну, тебя же Макаров в спортзал позвал.

— Макаров меня? — удивился я. — А-а-а…

Я понял, что объясняться бессмысленно.

— Ну и поговорили. Нормально всё. Мирно обошлось. Я убедил их, что претензии ко мне не обоснованы.

— Чо-о-о… — спросил Балдин. — Какие?

Я почему-то терпеть не мог этого «чо». Меня мама всё время поправляла с детства.

— Обычные, Саша. Не обоснованные. Не было у них оснований ко мне подходить с претензиями.

— А им основания и не нужны, обычно, — сказала Наташка Терновая, оборачиваясь и внимательно разглядывая меня. — Макаров в соседнем доме живёт. Они постоянно к кому-нибудь задираются. Он боксёр.

— Их же трое было. Гребенников сказал. Он всё видел.

Я посмотрел на Валерку, сидящего на другом конце класса в ряду у стены. Он посмотрел на меня. Серьёзно посмотрел. С интересом. Внимательно присматриваясь к моему лицу, но не находя так желанных для него следов.

— Да не… Нормальные ребята.

— Валерка сказал, что ты в столовой одному в руку ногой ударил, — сказал Костик.

— Ой, да хватит уже. Сейчас физик нам выдаст.

Но физик лишь внимательно с прищуром посмотрел на меня, спокойным взглядом обещая несладкую жизнь в дальнейшем.