Другая жизнь. Назад в СССР

По черчению я был в отличниках, а вот по биологии имелась серьёзная проблема. Я ничего не понимал про рибосомы и механизм сборки белковых молекул. Триплеты нуклеотидов и их комплементарность. Не «комплиментарность», а, сука, «комплементарность»… От латинского, сука, слова «дополнительный», «дополняющий», «взаимосвязанный с чем-либо», «взаимодополняющий», «взаимо­соответствующий». И нахрена это слово в учебнике девятого класса. Тут и так ни черта не понятно, а ещё «комплементарный». Короче, биологию я «тупо» зубрил. Вернее, не тупо. Тупо зубрил я до комы, а теперь зубрил не тупо, а с толком и расстановкой, укладывая в своей памяти текст из учебника стопками страниц книжного формата…

Глава 23

Тело, набирающее мышечную массу, требовало не только гимнастики, но и импульсивных движений, рывков связок и микротравм сухожилий. Тело чесалось без перегруза и я решил возобновить скалолазание, которым прозанимался всё лето после седьмого класса и весну с частью лета после восьмого в составе секции «горного туризма» ДВПИ[1]. В Приморском крае запрещали альпинизм по причинам гибели в 1970-м году группы в горах Камчатки на день рождения В. И. Ленина.

Но, альпинизма не было, а «альпенкнижка» у меня была. В книжке были записаны мои восхождения, и стоял третий взрослый разряд по скалолазанию, вписанный мне авторитетом скалолазания Рубиным. Была такая практика. Федерации-то не было.

Однако разряд, как оказалось, был не действительным, потому, что мне тогда не было ещё шестнадцати лет, а Рубину было пофиг. Его попросила моя мама, они вместе работали в ТИНРО[2], он и поставил. Восхождения прописаны… Что ещё надо?

Но я не думал о разрядах и спорте, я думал о нагрузках, которые скалолазание даёт оптимальные, и о тех, кто страхует подъем.

Я сходил пару раз на наш «Диван» — место сбора скалолазов, но никого там не застал. Тогда я поехал в Политех и нашёл Татьяну Миргородскую — руководителя «нашей» секции и оказалось, что в июле, после сессии они собираются на «Катьке», как они называют Екатерининскую гору, что стоит под Находкой, на слёт. И там, вроде как, ребята уже проложили трассы разной категории сложности.

— Зачем это ты мне рассказываешь? — спросил я. — Вы сейчас будете ползать?

— Как зачем? А ты разве на соревнованиях не будешь участвовать?

— Какие соревнования? Какие врачи меня до них допустят? — чуть не сказал я, но вспомнил, что соревнования неофициальные. Что альпинизм в СССР практически весь не официальный.

— Хм! А там будут те, кто разряды сможет проставить?

— Конечно! Специально на июль настроились, чтобы приезжим устроить рыбалку, купалку и нырялку. Уже и с пограничниками договорились. Но списки подавать нужно уже сейчас. Ты вовремя нашёлся!

— А я и не терялся. Записывай меня! Мне уже и шестнадцать исполнилось.

— Я помню, — сказала Татьяна и с улыбкой посмотрела на меня. — Какой ты стал! Вытянулся, но ни капли лишнего веса. Ты же, вроде крупнее был? Легко тебе длинному будет. А нам, малоросликам, придётся трудно.

— Зато ты красивая, — сказал я и улыбнулся.

— Ах ты коварный льсте-е-е-ц, — разулыбалась Татьяна.

Она заканчивала четвёртый курс горного факультета и для меня была «старухой». Это знал и я, и она, но я позволял себе с того года играть с ней во флирт, а она эту игру принимала.

— Взрослеешь! И взгляд у тебя стал такой… мужской… оценивающий. Смотри у меня!

Она погрозила мне пальцем, но чего «смотреть», я не понял.

— Так на скале бывает кто-то? — спросил я, возвращаясь к моему практическому, а не теоретическому интересу.

— Карпов Владимир Ильич там бывает по субботам с девяти часов. С кем-нибудь из наших владельцев авто-мототехники.

— Это, который с ДЭСРа[3]?

— Ага. Хочешь поползать?

— Хочу так, что аж тело чешется, — хмыкнул я.

— Точно повзрослел, — сказала Татьяна, и бросила на меня взгляд снизу вверх, чуть склонив голову к правому плечу. — И шутки двусмысленные отпускаешь… Взрослые… Ты смотри, осторожнее так шути с девушками. И взгляд у тебя… Побегу я лучше… Хе-хе… Ну, тебя!

Татьяна стриглась «под Варлей» и немного походила на неё. Мне такие типажи нравились… Но старая, блин! Я смотрел на её фигурку, убегающую в сторону фуникулёра и сам отчего-то огорчился, что она убежала.

— А я тебе не пара, не пара, не пара, — пропел я какую-то песенку из будущего. — А у меня запара, запара, запара.

* * *

Дома у меня турника не было, но была приспособление, гораздо лучшее для развития пальцев рук. Дверной косяк кухонной двери был сверху нарощен и зашит фанерой, переходящей в антресоль. И за этот косяк со стороны коридора было очень удобно держаться пальцами. Чем я с самого детства и занимался, подтягиваясь и незаметно для себя их «прокачивая». Это помогало мне и в самбо не отпускать захват, и, неожиданно, пригодилось в скалолазании. Теперь я мог висеть на этой «полке» и на одной руке и на двух-четырёх пальцах обеих рук.

Из-за своего роста мне приходилось сильно подгибать ноги, но зато это неудобство заставляло заодно качать и пресс. А мама шутки ради как-то положила на мои поднятые в уголке ноги разнос с тарелкой полной борща. Вот была хохма, когда я продержал её пять минут и мог бы держать дольше. Правда, колени я тогда согнул.

Теперь я сам делал вис на одной руке, в другой держа трёхкилограммовую гантелю, поднимал ноги перед собой и клал эту гантелину между коленей, заставляя себя держать её ногами. Получалось забавно.

Папа давно укрепил перекладину стальной полосой толщиной в сантиметр, а недавно я попросил его положить на неё и прикрепить с боков прикрепить швеллер. Он взял и прикрепил три. Получилось, что можно было по ним ползти вверх, цепляясь пальцами. Очень полезный получился станок.

Кто бы ни говорил, что для альпинистов главное — сильные ноги и, дескать, он ими работает больше, но практика показывала обратное. Ноги ногами, а пальца — пальцами. Всему своё предназначение. Понятно, что до скалы ещё дойти надо, но без крепких пальцев и рук в горах делать нечего.

Теперь в моей памяти имелись картинки из будущего, как тренировался в горах «предок». Он же был копией меня и занимался почти тем же самым. За небольшими исключениями. Он, в школе и секции вёл и какую-то группу юных разведчиков, где школьники с парашютом прыгали и водолазную подготовку проходили. Деятельный был «предок» в молодости и главное, не понятно, чем был мотивирован. Это словечко я из его лексикона взял. Не понятна мне была его мотивация. Я в глубину его жизни не лез, а его эмоции и мысли на тот момент в памяти отсутствовали. Скорее всего, как я понял, он очень хотел служить в разведке. Вот и старался. Мне сия стезя почему-то не интересовала совсем. Даже странно, да? Вроде, один и тот же типаж, а интересы и симпатии разные.