Другие грабли. Том 3

— Давайте не сейчас, — попросил я. — У меня учебный год на носу, а в школе еще не все парты перетасканы.

— Поднимать тяжести я бы вам в любом случае не рекомендовал, — сказал он. — Равно как и возвращаться на работу. Даже если я вас сейчас отпущу, а похоже, что все к тому и идет, больничный я вам все равно не закрою. И вам надо будет приходить в больницу каждый день, для наблюдений. И еще мой личный номер телефона запишите, пожалуйста.

— Спасибо, — сказал я.

— Если уж вы так решительно настроены нас покинуть, я рекомендовал бы вам покой, недолгие прогулки и диету, — он скосил глаза на пустую банку пива, торчавшую из-под кровати. — Вы хоть что-то вспомнили о произошедшем?

— Появляются какие-то смутные образы, — соврал я. — Как только они обретут резкость, я немедленно сообщу обо всем в милицию.

— Да, конечно.

Процедура оформления заняла примерно час, а потом все уперлось в отсутствие у меня одежды. Тот комплект, в котором я поступил, продырявленный и окровавленный, у них, разумеется, отсутствовал. Думаю, они его просто сожгли. Я был готов уйти отсюда и в больничной пижаме, но доктор настоял, чтобы я надел его запасной костюм, который он хранил в раздевалке. Брюки оказались слегка коротковаты, впрочем, как и рукава пиджака, но я решил не обращать на это внимания. Туфли слегка жали, и не обращать внимания на это было уже сложнее, но я решил, что как-нибудь потерплю.

Пообещав вернуть ему одежду уже на следующем приеме, я вышел из здания больницы.

Светило Солнце, шелестела на легком ветерке листва деревьев, щебетали птички, и казалось, что в любой момент из кустов может выскочить и завести свою песню диснеевская принцесса. Все было настолько, как говорили в одном из моих прошлых миров, ванильно, что подсознательно я ожидал какую-то скорую хтонь. Ну, типа, может они тут детей едят, яйца с тупого конца разбивают или на последних выборах за Собчак проголосовали.

По улице ходили люди, вполне обычные. Вдоль улицы росли знакомые мне деревья. По дорогам ездили незнакомые мне машины, причем, судя по шильдикам, на местном автомобильном рынке было представлено всего несколько марок.

Но смотрелись они нормально. Не хуже моей «ласточки», где бы она теперь ни была.

Я спросил у прохожего, как попасть на Тенистую улицу, и он посоветовал мне сесть на двадцать восьмой автобус и проехать четыре остановки. Я поблагодарил прохожего, рассудил, что это не то расстояние, на котором следует задействовать колесный транспорт, и решил прогуляться.

Может быть, заодно мне удастся заметить, что же здесь не так. Может быть, тут милиция молодых неформалов по жесткому крутит и в автозаки кидает, или электросамокатчики безнаказанно давят людей в кровавую кашу, или сектанты какие-нибудь по улицам маршируют.

Но никто никого не крутил, электросамокатов я не увидел вообще ни одного, а единственным подозрительным сборищем людей оказалась бригада рабочих, меняющих уличные бордюры на новые, выглядевшие примерно так же, как и подлежавшие замене.

Ну, то есть, бетон и бетон, что с ним за пару лет вообще случиться может?

Дети на улицах тоже присутствовали, и никто за ними с вилками и ножами не гонялся.

Но я все равно ждал подвоха.

Так уж я был устроен, таков был мой жизненный опыт. Я повидал слишком много всякой фигни и не верил в утопии. И если подвоха не видно сразу, это просто означает, что он затаился и готовится напрыгнуть на тебя из-за угла.

* * *

На Тенистой улице не было многоквартирных домов. Она оказалась застроена небольшими, но приятными на вид двухэтажными коттеджами, с небольшой лужайкой перед каждым, и, если верить тому, что написано в моем паспорте, один из них принадлежал мне.

Ну, или, по крайней мере, я был там прописан.

Я остановился перед сорок шестым домом. Двухэтажный дом с пристроенным к нему гаражом, подъездная дорожка вымощена брусчаткой, лужайка аккуратно пострижена. Неужели это я постриг?

У соседнего дома поливал газон пенсионер в красном спортивном костюме. Он приветливо помахал мне рукой. Я помахал ему в ответ.

— Привет, Василий! Что-то тебя пару дней видно не было.

Я хотел было привычно ляпнуть про командировку, но какие командировки могут быть у школьного учителя накануне учебного года?

— Гостил у друзей на даче, — сказал я.

— Это дело нужное, — согласился сосед. — Заходи вечером футбол смотреть. Полуфинал Кубка Союза, как-никак. Жена пирогов напечет…

— Да, непременно, — отозвался я.

Прежде, чем все стало совсем неловко, я подошел к входной двери, извлек из кармана связку ключей и вставил их в замок.

— В половине восьмого начало, — напомнил сосед.

Хороший, наверное, человек, но я ведь даже не знаю, как его зовут. И жену его тоже не знаю.

Ключ подошел, замок открылся, дверь отворилась, и я отправился знакомиться со своим новым домом.

Глава 76

Судя по тому, что на полке в прихожей стояла только мужская обувь моего размера, жил я один. Несколько пар кроссовок, кеды и какие-то летние туфли. Туфли!

При том, что в мирной жизни я такое никогда не носил и даже под дулом пистолета мокасины от лоферов не отличу.

Домик оказался небольшой. На первом этаже кухня-гостиная и спортзал (я же физрук, куда мне без спортзала), на втором — спальня с выходом на балкон, то ли кабинет, то ли библиотека и… видимо, гостевая спальня. Два санузла, один наверху, один внизу. Чтобы, значится, далеко не ходить.

Слева был пристроен гараж, в котором стоял темной-синий автомобиль, подозрительно похожий на американский масл-кар, но надписи на нем утверждали, что это «москвич». Какая-то спортивная версия. Шильдик оказался незнакомым, не АЗЛК.

Минут десять я потратил на то, чтобы открыть багажник. Бейсбольной биты, моей верной спутницы в былые времена, внутри не оказалось. Я в задумчивости захлопнул крышку и вернулся в дом. Уселся на диван в гостиной.

Возможно, времена здесь настали настолько хорошие, что бейсбольная бита в багажнике больше никому и не нужна. А возможно, она просто лежит где-то еще.

Прямо передо мной на стене висел огромный телевизор. Пульта под рукой не было, равно как и не было желания его искать. Совершенно очевидно, что это был мой дом и мой телевизор, но я все равно чувствовал себя здесь чужим. Даже не в доме, а вообще.

Побитый жизнью бродячий пес в стране танцующих на радуге розовых единорогов.

У меня наверняка здесь есть знакомые, но это не мои знакомые.

Есть друзья, но это не мои друзья.

Есть ученики, но это не мои ученики.

Может быть, даже есть женщина, но это не моя женщина.