Душегуб
Шрифт:
— Оу, мы злые и буйные! — покривлялся Харон. — А теперь, будь любезен, сбавь обороты…
— Харон…
— Ладно… Заброшенный дом на берегу ручья, по улице Ильвеса.
Спектр мерзостных ощущений прошёлся и по попутчику. В мгновение ока мы очутились возле разваливающейся халупы. Громом вдарили шум воды и уханье сов. Харона вырвало в третий раз — я еле успел отдёрнуть руку.
Настроение его парадоксально улучшилось:
— Винчи! — обтёр рот Чедвер. — Я-то всё думаю: голос знакомый, наверно, Винчи! И точно же! Глаз — алмаз!
— Идиот, тогда уж ухо — алмаз… Внутрь?
—
Не люблю перемещаться наугад: это чревато. Каждый раз трясусь, нередко отказываюсь от подобных трюков, однако сейчас при свидетеле было бы опрометчиво. Неправильно поймут, а быть неправильно понятым значит вляпаться в неприятности. Устал отмываться.
Переместившись во тьму, я поспешил отскочить от Харона, который, однако, сдержался. В темноте так и не послышались звуки рвоты. Сквозь тишину пробился хохот побитого хозяина дома:
— Ха-ха-ха, что с тобой?
— Держи рот под контролем, а то ты сегодня успел пометать.
— Рот… — начал Харон в знакомой до боли интонации.
— …самое страшное оружие ничтожеств! — закончили мы хором ставшую великой фразу Стального Тима.
Были времена, он не ладил с одним парнем. Вообще, та тварь многим подгадила жизнь, но в шерифа дебошир вцепился по всем правилам уважающих себя клещей. Посадить было не за что: гад всех напрягал, но в рамках закона. Однажды парня занесло, и он пригрозил Тиму расправой, на что получил красноречивый ответ.
Эти слова задели болтуна, так что тот взялся подкреплять их впредь делами, за что и поплатился. Последний раз его видели избитого Шальным, а потом подонок пропал.
Вслед за щелчком загорелся огонёк в руке Чедвера. Пламя осветило полную хлама и крупных зеркал берлогу. Избитый пристроился на мятой лежанке, поставив зажигалку на табурет.
Глаза Харона ушли под потолок, он пробормотал:
— Глянь, ты не видишь нигде моей шляпы?
— Сам будешь искать…
— Послушай, Винчи, — с деланной серьёзностью оборвал меня Харон, — Ты знаешь, откуда у меня такое прозвище? О, я хорошо запомнил эту историю! Это из мифов о Древней Греции: был там такой… лодочник, он перевозит души через реку Стикс в царство мёртвых.
— Да, сейчас у него работёнки хватает, — не удержался я от комментария. — К чему ты это рассказываешь?
— А к тому, что перевозчик — умная сволочь, потому как бесплатно душонки не возит. Поищи, будь любезен, мою шляпу, а то я с тобой разговаривать не буду.
Достойная смеха ситуации: полумёртвый диктует условия. Нелепо, но вполне ожидаемо, что я даже не собираюсь обижаться.
— Думаешь молчать? Посмотрим, как ты замолчишь, если я начну тебя резать…
— Куском зеркала? — непонятно зачем поднял руку с оттопыренным указательным Харон.
— Можно и им, — ответил я уныло и пошарил взглядом по округе.
Шляпа нашлась неподалёку, вся в пыли валяется на полу в эпицентре недавно свирепствовавшего тайфуна. Полагаю, именно здесь бородатого и били. Сразу после того, как он перестал сопротивляться.
— Вон она валяется.
— Принеси, — с детской настойчивостью прогудел Харон.
Пришлось выполнить просьбу, иначе неуклюжая пародия на долговязого младенца
задерёт своим дурным характером. Головной убор угодил точно в физиономию Харона после небрежного броска. Тот придирчиво изучил шляпу и отложил в сторону.Скрестив руки на груди, он тоскливо проскулил:
— Газ скоро кончится.
Подтверждая сказанное, пламя зажигалки дрогнуло алой гадюкой. Недолговечность окружающего отлично помогает вспомнить, что всем нам надо спешить.
— Некоторые думают, что ты — Душегуб, — заговорил я. — Не думаю, что в этом есть хоть доля правды.
— Охо-хо, как это меня радует.
— Полиция обошлась с тобой нечестно, со мной тоже. Полагаю, ты разделяешь моё желание отомстить.
— Угу, — задумчиво кивнул потолку Харон.
— План простой: пока они не придумают против тебя улик, я должен найти Душегуба. Ткнуть им в нос их несостоятельностью.
В немом одобрении Чедвер высоко поднял руки и трижды громко хлопнул ладонями. Скупые аплодисменты подкрепил полной желчи фразой:
— Когда бросишь убийцу к дверям полиции, обещаю созвать толпу и вместе посмеяться!
— Но нужна твоя помощь. Нужна наводка.
— А с чего ты взял, что она у меня есть? — так устал, что глаза закрываются, а этот лысый никак не отстанет. — Из кармана, что ли, торчит? Тогда вытягивай, разрешения не спрашивай.
— Ты ретранслируешь ночь убийства Энгриля, я знаю. Ещё я знаю, что ты мог что-то заметить, во что полицию посвящать не стал бы ни за что.
— А если ты ошибаешься?
Звякнула крышка зажигалки, и подвал погрузился во тьму. Винчи погасил свет, чтобы неожиданно произнести прямо на ухо:
— Тогда тебя могут избить ещё и не раз, — ни одной эмоции не просквозило в его речи. — А там и что похуже, объяснял уже. Так что скажешь?
Ну, не помочь солидарному мутанту было бы самым большим невежеством за этот день. К тому же намерения у Винчи самые благие. Развернув голову в предполагаемое направление телепорта, я решил подбросить идейку:
— Во время последней ретрансляции видел, как Энгриль нервничает, готовит оружие. Но его убили до того, как его пушка заговорила.
— Он был одним из лучших полицейских, одним из лучших стрелков, — пораскинул молодыми мозгами Винчи.
— Знал, что это случится, знал, с кем столкнётся, и проиграл. Душегуб оказался для него слишком быстр и ловок. Мало кто на это способен…
— Ясно, — только и ответил лысый мутант, чтобы тут же убраться.
Это я понял по исчезновению его гнилостного запаха.
Мало кто на это способен, я вот, например, стреляю так паршиво, что на победу в дуэли с Энгрилем не рассчитывал бы. Пальцев одной руки вполне хватит, чтобы пересчитать всех кандидатов. И Винчи среди них.
Я постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл в помещение. Мирно бездельничающий Освальд хотел было что-то мне сказать, но то ли не подобрал слов, то ли просто передумал. Что-то ему удалось уловить в моём поведении и внешнем виде, раз он поднялся и двинулся к шкафчикам.