Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Пока путешественники размщаются на воздушномъ своемъ корабл, умстно будетъ представить читателю гг. Сюльфатена и Ла-Героньера. Первый изъ нихъ — рослый дюжій мужчина лтъ тридцати пяти или тридцати шести, широкоплечій, крпко сложенный, съ грубоватыми манерами и некрасивымъ, но чрезвычайно интеллигентнымъ лицомъ, озареннымъ необыкновенно живыми проницательными глазами, сверкающими словно электрическимъ свтомъ. Его зовутъ Сюльфатеномъ и, кром этого страннаго химическаго прозвища, никакого другого имени у него нтъ.

О происхожденіи старшаго секретаря фирмы Филоксена Лорриса сложилась таинственная легенда. Въ научныхъ кружкахъ твердо убждены въ справедливости разсказовъ о томъ, что хотя у Сюльфатена нтъ ни отца, ни матери, онъ все-же не можетъ быть названъ сиротой по той простой причин, что у него никогда и не было родителей!.. Сюльфатенъ родился при совершенно иныхъ условіяхъ чмъ т, въ которыхъ рождаются по крайней мр до сихъ поръ обыкновенные смертные. Короче сказать, онъ былъ результатомъ искусственнаго химическаго процесса. Первый младенческій его крикъ раздался въ лабораторіи, а материнской утробой для него служила стеклянная реторта соотвтственной вмстимости. Сюльфатенъ родился лтъ сорокъ тому назадъ изъ весьма сложныхъ химическихъ соединеній, открытыхъ многоученымъ докторомъ, фантастическіе мозги котораго постоянно работали надъ самыми странными идеями, оказывавшимися иной разъ въ высшей степени геніальными. Этотъ ученый умеръ въ дом умалишенныхъ, израсходовавъ все свое состояніе и весь свой мозгъ на изслдованіе величайшихъ задачъ природы. Изъ всхъ открытій, сдланныхъ этимъ грандіознымъ геніемъ, столь злополучно погибшимъ въ пучин умопомшательства, прежде чмъ онъ усплъ совершенно закончить дивные свои изслдованія и опыты, остались на лицо лишь воскрешеніе съдобнаго аммонита, — мягкотлаго, исчезнувшаго со временъ третичной эпохи и разводимаго теперь близь береговъ Франціи въ большихъ размрахъ на отмеляхъ, гд этотъ промыселъ весьма серьезно соперпичаетъ съ разведеніемъ устрицъ въ Канкал и Аркашон,— небольшой, прожившій всего только шесть недль, пробный ихтіозавръ, скелетъ котораго сохраняется въ музе, и наконецъ Сюльфатенъ, — образчикъ добытаго искусственнымъ путемъ естественнаго первобыт-

  отсуствовали страницы в оригинале

этимъ живымъ мощамъ немного мене семидесяти лтъ, мыслено упрекая себя за то, что сбавляете имъ съ костей десятокъ — другой, а между тмъ почтенному старцу недавно только исполнилось сорокъ пять лтъ.

Да, Адріенъ Ла-Героньеръ является образцомъ нашего малокровнаго поколнія, израсходовавшаго нервную свою силу, и притомъ образцомъ совершеннйшимъ въ смысл идеальнаго преувеличенія. Таковъ ныншній человкъ, — хрупкое ничтожное быліе, столь быстро расходуюіцееся въ истинно-электрическомъ напряженіи лихорадочно-спшнаго нашего существованія, если у этого былія нтъ возможности или ршимости давать отъ времени до времени отдыхъ уму, измученному чрезмрной безпрерывной дятельностью, и освжать ежегодно абсолютнымъ спокойствіемъ тло и душу на лон возстановляющей природы. Необходимымъ условіемъ для этого является отъздъ изъ Парижа, — этого безпощаднаго мучителя мозговъ, куда-нибудь подальше отъ промышленнныхъ центровъ, — отъ заводовъ и фабрикъ, конторъ, магазиновъ, — отъ политики и въ особенности отъ безпощадной тираніи разныхъ телефоновъ, фонографовъ, телефоскоповъ, и вообще всхъ безпощадныхъ машинъ и приспособленій поглощающей насъ электрической жизни. Эти соціальные факторы именно и доводятъ наши нервы до такого крайняго напряженія. Опи собственно и образуютъ собою всепоглощающій вихрь, въ которомъ мы живемъ, — переносимся съ мста на мсто, — летаемъ и задыхаемся въ грозныхъ, сверкающихъ его кольцахъ.

Вся глубина страшнаго физическаго упадка, угрожающаго слишкомъ развитымъ въ нервномъ отношеніи расамъ, высказывается какъ нельзя боле ясно у этого несчастнаго двуногаго, почти утратившаго человческое подобіе. Такіе образчики царя творенія встрчаются теперь на каждомъ шагу цлыми тысячами въ большихъ городахъ, въ центрахъ промышленной дятельности, гд современная жизнь, съ ея безпощадными требованіями, опустошаетъ организмы, слабосильные отъ рожденія, принуждая ихъ къ чрезмрному умственному возбужденію. Эта инквизиціонная пытка обусловливается непосильнымъ развитіемъ мозга, необходимымъ для того, чтобы держать безпрерывный рядъ мучительныхъ экзамеповъ, преслдующихъ человка съ момента достиженія школьнаго возраста и до престарлыхъ лтъ, такъ какъ почти во всхъ отрасляхъ дятельности необходимымъ условіемъ успха является полученіе новыхъ всевысшихъ дипломовъ и аттестатовъ.

Попытки возрожденія и укрпленія организма съ помощью гимнастики и физическихъ упражненій, организованныхъ въ научно-систематическомъ порядк, не увнчались желаннымъ успхомъ, хотя въ прошломъ столтіи на нихъ и возлагали большія надежды. Правда, гимнастика и физическая выработка организма начали было входить въ моду и, повидимому, даже приводили иногда къ полезнымъ результатамъ, но тмъ немене отъ нихъ пришлось отказаться за недостаткомъ времени, которое все цликомъ надо было посвящать умственному труду. Одновременно съ недостаткомъ времени обнаружился кром того и недостатокъ силъ, потребный для гимнастическихъ упражненій.

Каждое послдующее поколніе становилось все слабосильне подъ гнетомъ чрезмрнаго мозгового труда, — умственнаго переутомленія, вызваннаго силою обстоятельствъ, — переутомленія, отъ котораго никто не могъ избавиться. Люди вскор перестали вести борьбу съ неизбжнымъ рокомъ и отказались отъ теоретически необходимаго пнротивовса мозговой работ. Вслдствіе этого они съ каждымъ поколніемъ становились все малокровне и гибли отъ преждевременнаго истощенія цлыми массами на пол жизненной битвы.

Это вырожденіе, задержать которое оказывалось невозможнымъ, привело въ ужасъ врачей. Вынужденные отказаться отъ борьбы съ малокровіемъ при помощи физическихъ упражненій, они прибгли къ другому средству и сдлали нсколько попытокъ возрожденія породъ съ чрезмрно утонченными нервами путемъ разумнаго скрещиванія съ представителями, или представительницами прямо противоположныхъ органическихъ свойствъ. Имъ удалось женить нсколькихъ юныхъ представителей малокровной интеллигенціи на здоровенныхъ крестьянскихъ двушкахъ, найденныхъ посл тщательныхъ поисковъ въ отдаленныхъ деревенскихъ захолустьяхъ. Подобнымъ же образомъ нсколько десятковъ блдныхъ хрупкихъ барышень изъ ультра-цивилизованнаго кружка выданы были замужъ за малограмотныхъ носильщиковъ-негровъ, отысканныхъ на пристаняхъ рки Конго и внутреннихъ африканскихъ озеръ.

Очевидно, что подобныя попытки возрожденія могли бы благопріятно повліять на будущность расы лишь при условіи государственнаго вмшательства съ цлью обязательнаго упорядоченія браковъ. Процессъ возрожденія, предписанный правительственнымъ указомъ, предпринятый въ широкихъ размрахъ и систематически примняемый втеченіе нсколькихъ поколній, разумется, долженъ привести къ желанной цли. Къ несчастью, однако, несмотря на неотложную необходимость въ подобномъ шаг, существующія политическія условіа не дозволяли до сихъ поръ правительству мужественно вступить на этотъ путь и возложить на себя отвтственность, сопряженную съ такимъ ршеніемъ.

Мы еще недостаточно созрли для осуществленія столь здравой мысли. Мы признаемъ за государствомъ право располагать по усмотрнію жизнью гражданъ и устилать землю ихъ трупами, но не можемъ представить себ правительства въ роли настоящаго отца семьи, заботящимся объ интересахъ потомства и стремящимся по возможности обезпечить мудрыми мропріятіями здоровый и крпкій организмъ будущимъ гражданамъ.

Это воронье пугало, этотъ шатающійся живой скелетъ, Адріенъ Ла-Героньеръ, является потомкомъ могучихъ воителей, о которыхъ разсказываютъ древніе историки. Въ жилахъ его течетъ кровь галловъ, закаленныхъ въ бояхъ и въ борьб со стихіями, — галловъ, которые ходили почти нагишомъ и тмъ не мене выносили всякія бури и непогоды. Кровь эта послдовательно смшалась съ кровью могучихъ франковъ, норманновъ и храбрыхъ средневковыхъ витязей, носившихъ на себ толстыя желзныя брони и разившихъ враговъ тяжелыми мечами и боевыми скирами. Потомокъ этихъ героевъ, къ сожалнію, походитъ скоре на какую-нибудь смшную мартышку, дрожащую отъ старческаго безсилія, чмъ на своихъ предковъ съ твердыми мышцами и горячею кровью.

Бдный Ла-Геропьеръ! Его подвергли съ самой ранней юности дйствію интенсивнйшаго образованія, благодаря которому, 17-ти лтъ отъ роду, онъ былъ украшенъ уже дипломомъ доктора всхъ наукъ и чиномъ инженера. Затмъ, къ величайшей радости всхъ ему близкихъ, онъ вышелъ однимъ изъ первыхъ изъ международнаго института научной промышленности и, снабженный такимъ образомъ интеллектуальнымъ оружіемъ превосходнйшаго закала, устремился въ борьбу за существованіе, съ твердой ршимостью достигнуть какъ можно скоре богатства.

Въ настоящее время, когда жизнь стала такъ баснословно дорога, — когда бднякъ съ милліоннымъ капиталомъ можетъ на доходы съ него лишь кое-какъ влачить свое существованіе гд нибудь въ деревенскомъ захолусть, не трудно представить себ, сколько милліоновъ должны заключаться въ слов «богатство».

Гиппотизированный блескомъ этого волшебнаго слова, нашъ Ла-Героньеръ бросился очертя голову въ бшеный водоворотъ дловой жизни. Онъ отдался ей всмъ тломъ, всей душою и мыслью. Поступивъ въ лабораторію Филоксена Лорриса, онъ вскор сталъ дятельнйшимъ его сотрудникомъ въ научныхъ изслдованіяхъ и компапьономъ въ нкоторыхъ наиболе крупныхъ промышленныхъ его предпріятіяхъ.