Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Значит, сыновья отцу друзья и помощники?
– Друзья и помощники, - недовольно повторила Князева.
– Раньше, скажу, были, теперь - не знаю. Наверное, нет.
– Пить начал хозяин, что ли?
– Лучше бы он пил, чем в эту историю полез!
– с болью произнесла Князева.
– Видно, Виктор Савельевич чем-то обидел вас?
– Обидел!-повела плечами Таисия Николаевна.- Можно ли назвать обидой то, что он сделал? Я была спокойней, если бы он пил. Нет, не зря говорят: пьяный проспится, дурак никогда!
– Уж больно вы строги к мужу, - подлил масла в огонь Сорокин.
– Не строга… Верно,
– Кому?
– Да моему, кому же еще! На того, поди, у вас рука не поднимется.
– «Неужели все-таки… он?
– вздрогнул Сорокин.
– Кудлатый - это почти точный портрет».
– Виктор Савельевич давно знаком с ним?
– Не знаю… Второй раз всего видела, - пояснила Князева.- Должно быть, давно. Разговаривали запросто. Я за калиткой была, слышала. Мой-то сначала не соглашался, так он пригрозил. Вспомнил какую-то аварию, за которую десять лет обещал… Сколько же ему теперь дадут?
– снова поинтересовалась Князева.
– Он ведь сделал это под угрозой?-спросил Сорокин.
– Ну, а то как же!
– Думаю, что оправдают, если расскажет правду.
– Расскажет, куда он денется. Я с него с живого не слезу.
– Значит, оправдают,- твердо сказал Сорокин.
– Спасибо, гражданин следователь, большое вам спасибо, по гроб жизни не забуду вашу доброту…
– Ну что вы, Таисия Николаевна… Скажите лучше, как фамилия кудлатого.
– Ефремов, - выдохнула Князева.
– Ефремов?
Сорокин досадливо поморщился. Он был уверен, что Князева назовет фамилию отца Женьки. В этом случае все было бы логично. Теперь возникал новый вопрос: кто такой Ефремов? Почему именно он встретился с Князевым и посоветовал ему пойти на обман? Какое отношение имел ко всей истории с ограблением водителей? Кем приходились ему Женька, Борис? Ведь именно их назвал Князев.
Нет, это проклятое дело все больше и больше запутывается. Кажется, ему не будет конца…
– Пришел!
– вскочила Князева, услышав звонок в коридоре.
– Я сейчас. Подождите минутку.
От Князева густо пахнуло спиртным. Он нетвердой походкой прошел в комнату, грузно опустился в кресло, уставился бессмысленными глазами в стену. Князева сложила руки на груди, горестно вздохнула, по-видимому, не зная, как реагировать на то, что случилось, проговорила устало:
– Вот, глядите, напился.
– Напился!
– тотчас попытался встать Князев.
– Тебе-то что? Жалко? Жалко, да? Думаешь, я хотел напиться? Это он меня угостил… Ты слышишь? Он! О-он!
– Кто?-поинтересовалась Таисия Николаевна.
– Никто! Ты чего тут?
– Князев наконец увидел Сорокина.
Сорокин сказал:
– Пришел поговорить.
– Поговорить…. П-постой, п-постой… Где я тебя видел? Ты не от него? Нет?
– Нет.
– Что ему надо от меня? Ответь, что ему надо от меня? Я совершил одну глупость. Хватит с меня! Хватит! Он больше мне не указ! Так и передай ему. Сейчас же иди к нему и передай. Подумаешь, цаца! Царь и бог! Я, может быть, тоже царь и бог! Понял? Вот так. Иди к нему и передай.
Было очевидно, что Князев не узнает Сорокина. Таисия Николаевна хотела было сказать ему, с кем он разговаривает, однако Сорокин жестом предостерег
ее от этого.– Я передам, не беспокойся. Только ты скажи сперва: в точности ли ты выполнил его приказ? Не наследил ли?
– Пусть не волнуется, - зло усмехнулся Князев.
– Я все проделал так, что комар носа не подточит. В милиции мне поверили. Теперь, наверное, ищут грабителей… Зачем ему это понадобилось?
– Ты не знаешь?
– Нет.
– Слышал о грабителях таксистов?
– Кто не слышал? Весь город говорит. Ловкие гады? До сих пор не поймали. Дела!.. Постой, постой! Выходит, я направил работников милиции по ложному следу?
– заметно начал трезветь Князев.
– Что же это получается? А, Таисия? Ты слышишь, в какую историю я влип?
– Слышу, - вздохнула Князева.
– Почему же вы пошли на это преступление?
– встал Сорокин.
Князев вздрогнул, услышав в голосе незнакомца повелительные нотки, взглянул испуганно снизу вверх. Вдруг судорога исказила его лицо: он узнал гостя.
– Вы?! За мной?!
– Вы не ответили мне.
– Это длинная история, - вытер Князев ладонью пересохшие губы.
– В общем, есть за мной один грешок. Лет десять назад совершил аварию. В то время Ефремов был моим «хозяином». Замял все… Теперь напомнил. Сказал, если не заявлю в милицию о том, что меня ограбили, то получу верную десятку… Кому хочется сидеть? Кому?
– Ирод ты окаянный, - запричитала Князева.
– Как только у тебя ноги не отсохли, когда ты в милицию шел? Что же теперь будет?
– Ничего… Ничего, Таисия, - подошел Князев к жене.- Семь бед - одни ответ. Главное - гора с плеч свалилась. Я ведь был у вас, - повернулся он к Сорокину.
– Мне сказали, что вы уехали по делам. Когда возвращался домой, встретился с Ефремовым, он меня и напоил…
– Где фотокарточки, которые дал вам Ефремов?
– Никаких фотокарточек он не давал мне. Показал снимки тех… что сидят у вас… Сказал - этих ребят надо спасти от тюрьмы. Я тебя спас в свое время, теперь ты спаси. Услуга за услугу…
11.
Ефремов сидел против Сорокина и монотонно повторял:
– Я ничего не знаю. Меня оклеветали. Скажите, кто это сделал? Меня оклеветали. Кто это сделал? Скажите!
– Скажу, - пообещал Сорокин.
– Скажите!
Сорокин пригласил Ефремова в отдел по телефону.
– У меня нет времени,- резко отозвался Ефремов. Может быть, у него действительно не было времени, тем не менее Сорокин повторил свою просьбу, сказав, что задержит Ефремова минут на пять - не больше, возможно даже меньше.
– Дело срочное.
Ефремов возмутился.
– Что там еще за дело?
– Приедете - узнаете. Высылаю за вами машину.
– Нет-нет. Я приеду сам.
Очевидно, Ефремов подумал, что Сорокин вместе с машиной пришлет за ним и милиционера, поэтому с такой поспешностью отверг предложение.
Он появился часа через полтора.
– Работа. Не мог раньше. Говорите, что у вас.
Сорокин догадывался, какая работа задержала Ефремова. Наверно, консультировался, как быть… Интересно, что посоветовал покровитель? Впрочем, тот мог ничего не знать. Почему бы Ефремову не действовать самостоятельно! Желание сделать приятное тому, кто рангом выше, порой бросает чересчур услужливого человека и не на такие поступки.