Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Рано еще для настоящей весны,- рассуждал деловито Тимур.- Вот потеплеет, и город преобразится, станет нарядным, веселым.
– У тебя настроение меняется от погоды?
– Когда город зеленеет, он кажется мне молодым, улыбающимся… Самому хочется улыбнуться.
– Счастливый,- вздохнула Мила.- Если бы я могла радоваться зеленым веточкам! Поставила бы на окошечко горшок с цветами и улыбалась с утра до вечера.
– Ты смеешься надо мной?
– Нет. Завидую…
Они шли по улице, еще не освободившейся от зимних красок: деревья были сизовато-серые, газоны отдавали блеклой желтизной. Лишь кое-где пробивалась
– Может, сходим сегодня на танцы?- предложил Тимур.
Мила отрицательно покачала головой.
– Не хочу.
– Или в кино?
– Слишком много людей. Это меня раздражает… Не хочу никого видеть.
– Погуляем в парке?
– Нет. Пойдем лучше ко мне.
Тимур с удивлением посмотрел на Милу - она никогда не приглашала его к себе и даже не выражала желания видеть его у себя дома.
– Что ж, пойдем!
Марии Константиновны дома не было. На столе лежала записка.
«Я сегодня заночую у Н. М. У нее поднялась температура».
Тимур с улыбкой сказал:
– Обязанности Марии Константиновны передаются мне. Буду охранять тебя. Говорят, в городе появились парни, которые похищают красивых девушек.
– Ты один из них?
– Я?!
Мила близко-близко подошла к Тимуру.
– Конечно, ты. Кто похитил меня?
Тимур задохнулся от радости.
– Хорошая! Любимая! Моя!
– Твоя.
– Навсегда!
Он обнял ее и стал целовать.
– Если б я знал, что ты так скажешь…
– Теперь узнал, и что же?-гладя его волосы, спросила Мила.
– Я счастлив.
– Как хорошо, что можно дарить другому счастье…
– Разве ты не счастлива?
– Счастлива.
– Нет, ты как-то грустно говоришь об этом.
– Заметил?
– Да. Говори, что такое, что мешает тебе быть счастливой? Что?
Мила отстранилась от Тимура.
– Не надо об этом, Тимурчик. Не надо! Хочешь, я угощу тебя чем-нибудь. Ты, наверное, проголодался. Ну скажи честно, проголодался?
Обескураженный ответом Милы, Тимур растерянно промямлил:
– При чем тут угощение…
– Ты гость, а я хозяйка. Знаю, что проголодался.
– Немного,- признался смущенно Тимур.
– Сиди и жди! Вот тебе альбом. Просвещайся. Небось в Третьяковке не был?
– Не был…
– То-то. Знакомься с живописью. Я мигом.
Мила исчезла в кухне. Тимур принялся перелистывать альбом. Репродукции мало его занимали, он просматривал их, не задерживая взгляда.
«Странно устроена жизнь. Неделю назад я даже не знал о существовании Милы, сегодня - она самое близкое для меня существо. Самое дорогое. Что бы ни сделал я для нее! Готов, кажется, сотворить невозможное…»
Мила появилась минут через десять, раскрасневшаяся, в ярком цветном халате, легкой косыночке, чудом державшейся на ее пышных волосах с золотистым отливом.
– Какая ты!-сказал Тимур восторженно.
– Какая?- лукаво улыбнулась Мила.
– Красивая.
– Я тебе нравлюсь?
– Страшно.
В глазах Милы сверкнули слезы.
Тимур перепугался:
– Что с тобой?
Мила вдруг расплакалась.
– Тимурчик!
Он усадил ее на диван, взял за руки, начал целовать ладошки.
– Что случилось? Ну, что? Говори!
– Разве ты не знаешь, Тимурчик? У нас такое
горе. Я, наверное, не выдержу.– Милка!-закричал Тимур.- Не смей!
– Если бы ты оказался па моем месте, то чувствовал бы себя не лучше. Впрочем, мужчины ко всему относятся спокойно. Я же не могу, понимаешь? Не могу! Я действительно готова что-нибудь сделать с собой!
– Да что случилось?
– Ах, Тимур, Тимур, я думала, что ты более догадливый!- огорчилась Мила.- Только не сердись. Я говорю о Женьке.
– О Женьке?
– Его будут судить.
– Ничего. Отсидит суток пятнадцать - умнее будет,- повеселел Тимур.- Я думал, вообще черт знает что случилось… Это ему только на пользу пойдет.
– Я тоже так считала, когда узнала, что он попал к вам за дебош,- сказала Мила.- Однако дело не в дебоше. Его обвиняют в ограблении таксистов. Представляешь, чем это может кончиться? Его посадят в тюрьму. Тетя Надя не выдержит. У нее больное сердце. Да и дядя Женя не здоров. Ты должен помочь!
– Чудачка,- погладил Тимур Милу по голове.- Если только вина Женьки подтвердится, то ему уже никто не поможет… Подожди, выслушай меня,- сказал он, почувствовав, как вздрогнула Мила.- Женька совершил серьезное преступление. Причем не один. За это, как тебе известно, памятники не ставят. Его посадят. Со всеми дружками.
– Боже мой!
– Положение действительно тревожное,
– Помоги!
– Как?-искренне удивился Тимур.
– Ты бываешь в кабинете Николая Аркадьевича?
– Бываю.
– Ты только не думай обо мне плохо,-прильнула Мила к Тимуру.- Я не о себе беспокоюсь, понимаешь? Ты уничтожь Женькину кепку. Это так просто сделать!.. Знаешь, ее можно даже не уничтожать. Подменить другой, такой же. Это спасет его от тюрьмы. Да и его друзья останутся на свободе. Я уверена, что они честные ребята. Запутались немного. Водка к добру не приводит. Это тебе каждый скажет. Впрочем, тебе и самому известно. Не в богадельне работаешь. Ассенизатор и водовоз… Знаешь,- все больше оживлялась Мила, воспринимая молчание Тимура как согласие помочь Женьке,- не плохо было бы уничтожить и некоторые показания таксистов!
– Что?!
Тимур оттолкнул от себя Милу. Мила упала на подлокотник дивана и сжалась вся в страхе.
– Как ты могла предложить это мне? Как?
Мила молчала. Все тело ее вздрагивало от какого-то нервного озноба. Губы были белыми. Лицо казалось неживым. Тимур наклонился к ней.
– Мила!..
– Оставь меня!
Тимур поднялся, сделал шаг к двери.
Мила ожила. Вскочила с дивана, бросилась к Тимуру.,
– Прости, Тимурчик, прости! Я не думала обидеть тебя, не думала. Хотела помочь Женьке. Жаль его… Он же мой брат… Прости! Прости! Я люблю тебя, Тимурчик! Очень люблю! Я сама не знаю, как могла придумать такое!..
Тимур взял ее руки и стал горячо целовать ладошки.
Он простил все.
17.
Они решили пройтись по городу. Был тихий мартовский вечер. Уличные фонари, окруженные легким голубоватым сиянием, тускло освещали улицу, заполненную прохожими.
– Хорошо, правда?
– Хорошо, Мила!
Они свернули на небольшую площадь, окруженную вековыми чинарами, постояли немного, любуясь небом, потом пошли к скверу.
– Зайдем?- кивнул Тимур в сторону «пятака».