Двойники

Он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову.

– Для начала называйте меня Адамом хотя бы мысленно. Вам будет удобнее, а я не смогу это проверить и посчитать вашим поражением.

– И не собираюсь, - угрюмо проворчал Ян, на что Адам лишь усмехнулся.

– У вас уютный кабинет, - сказал он.
– Я ведь к вам раньше, помню, не заходил. И потолки высокие, отсюда и не разглядеть. Престижно! Никогда не лазали наверх? По полкам, как по лестнице? Я бы залез непременно. Интересно всё-таки, что там. А вдруг потолка не существует? Звучит нелепо, но всё же! Представьте, карабкаетесь ввысь, и получается очень легко, как во сне. Кабинет где-то далеко внизу, а потолка всё нет и нет. Удивительно!

Адам захохотал, увидев растерянное лицо Яна.

– И лампа у вас потрясающая, - продолжил он.
– А вы, похоже, никогда не уделяли ей внимания! Светит и пусть светит. Но хотите, я покажу фокус?

Он вытянул руку, и у неё появились на столе две резкие извивающиеся тени.

– Это нетрудно. Надо только верить в себя. Вы же верите в себя?

Адам наклонил голову ближе.

– Кстати, я узнал о том, что вы ходили на приём к начальнику. Вы смелый человек! И наблюдательный. Замечаете то, что не видят или не хотят видеть другие. Но зачем?

Ян взглянул на его тень. Она подняла руку, держащую за хвост неподвижный силуэт мыши, откинулась назад, и уронила мышь в широко открытый рот. Адам в это время, не шевелясь, пристально и смотрел вперёд и улыбался. Ян ничего не ответил, и Адам встал со стула.

– Ах да, я совсем забыл. Мне нужно сказать, кто я такой, или проваливать. Так вот. Я - Адам. А теперь позвольте вас покинуть. Много работы. Мы на сегодня поговорили достаточно.

Адам шутливо поклонился и вышел.

4.10.

В середине следующего дня вновь прозвучал тихий стук.

– Не помешаю?
– с улыбкой спросил Адам.
– Я просто так заскочил, безо всякого дела. Общение с вами очень приятно.

– Проходите, если пришли, - стараясь придать голосу безразличие, ответил Ян. Адам снова уселся перед столом и завертел головой.

– Погода ужасная, - сказал Адам.
– Дождь, сырость. Навевает тоску.

И засмеялся.

Ян с тревогой понял, что никак не может вспомнить смех того, прошлого Адама.

– Если вы действительно Адам, тогда напомните, о чём мы с вами беседовали, - с нарочитой иронией попросил он.

Адам ухмыльнулся.

– Естественно, напомню. Правду говорить легко и приятно. Я готов представить любые доказательства того, что я - это я! Я расскажу вам даже то, о чём не успел! О суде, например. Пообещал, и не выполнил. Целиком моя вина.

Он на секунду удручённо опустил голову.

– А хотите, я объясню, почему возникает бюрократия?

Не дожидаясь ответа он выпрямился, и словно лектор забубнил:

– Одной из главных причин является ограниченность сотрудников. Они видят лишь кусочек реальности, то, с чем лично сталкиваются на работе, не желают понимать его настоящего смысла, и оно вытесняет остальное, становится самоцелью, бездумным и разрушительным бумажным механизмом. Разве вы этого не знали? Не говорили так, но ведь знали!

– В Министерстве всё несложно, - сказал Адам.
– Вы слишком рациональны, так и норовите давать имена и названия. Доверьтесь ощущениям, и вопросы исчезнут. Вспомните отдел проверок. Зачем рассматривать их? Что искать? Лучше закройте глаза и почувствуйте главное. Суть. Но я не хочу сказать, что мне не нравятся их лица! Они восхитительны, не находите? Они отличаются друг от друга, и пусть различия жутковаты, именно в этом заключается индивидуальность. Все порядочные граждане похожи, порой идёшь по коридору и кажется, что за каждым поворотом видишь одного и того же человека, а одинаковые лица пугают больше, чем самые страшные.

Он расхохотался.

– И мы очень ценим их труд. Кто, кроме них, поддержит дисциплину и не даст нам сползти в хаос? На себя надежды нет, да и просто приятно, когда тобой кто-то управляет. Можно успокоиться, ни о чём не думать и почувствовать себя гораздо свободней. Кстати, вы не желаете поработать в отделе проверок? Они, хоть и тоже клерки второго класса, но считаются элитой. Элитой второго класса!

– Вы с ума сошли. Нет, конечно. Ни за что! Как вы себе это представляете?

– Смешно, но все поначалу так говорят. Мол, так низко не опустимся. Хаха! У вас хорошо получится. Вы же презираете этих жалких обывателей? Пожалуйста, не обманывайте себя! И вы не откажетесь подшутить над кем-нибудь из них, верно? Неожиданно выйти из темноты и напугать до полусмерти? Он пишет бумаги и не знает, что позади него. У каждого кто-то или что-то незаметно стоит за спиной, и некоторые об этом догадывается.

Ян отложил ручку и пристально взглянул на Адама.

– А вы, значит, не обыватель.

– Я? Да как вы могли такое сказать! Самый настоящий! И этим горжусь! На таких, как я, всё и держится!

– И как вам удаётся презирать и гордиться одновременно?

Адам с серьёзным видом поводил плечами.

– Как и другим! При желании это легко. Как известно, человек получает деньги скорее не за работу, а за исполняемую в обществе роль. Тот, кто убедил себя в её необходимости, смог вжиться и потому играет хорошо, с удовольствием, и нелепость происходящего - неотделимая частью спектакля. Пусть наши роли фальшивы, но как естественна игра! И за неё платят! И порой неплохо! У статистов собственная гордость!

Ян поморщился.

– Если вы настолько высокомерны к своим коллегам, про то, как вы относитесь к так называемым клеркам третьего класса, не стоит и спрашивать.

– Ха! По-вашему, они сильно различаются? Хотя кое-кому, естественно, нравится так считать, и для этого изобретают сложные логические конструкции, по сравнению с которыми доказательство того, что два плюс два равно пяти, выглядит детской шалостью. Но, как говорит пословица, поскреби клерка второго класса, и под ним найдёшь клерка третьего класса. Они, кстати, в свою очередь, смотрят свысока на тех, кто обитает в Министерстве наверху. Почему нет? Высокомерие просто и общедоступно, и здесь это общепринятая норма. Каждый презирает каждого, причём настолько сильно, что почти не нуждается в обосновании своего мнения. Ему так нравится, какая логика? А теперь признайте, что со мной интересно беседовать.

От последней фразы Ян вздрогнул и нахмурился. Самым неприятным было то, что Адам оказался прав. Соглашаться с ним не следовало, но его слова выглядели любопытно, хотя и цинично, и реальность в них отражалась, пусть как в очень кривом зеркале, но всё-таки отражалась. Однако Ян смог собраться с силами.

– И, тем не менее, кто вы? И зачем это говорите? Неужели не боитесь?

Адам грустно покачал головой.

– Думаю, мне пора.

Он встал со стула.

– Завтра увидимся. У нас ещё уйма времени. Я никуда не пропаду!

А потом улыбнулся. Его рот, будто сделанный из резины, растянулся настолько, что Ян спросил себя, действительно ли человек может так улыбаться.

4.11.

Ян лежал на кровати и смотрел телевизор. Испуганная девушка стояла в комнате около двери в квартиру. С другой стороны двери был мужчина в чёрном костюме. Он что-то медленно и властно говорил, наверное, требуя впустить. Его усмешка не предвещала ничего хорошего.