Двойники

Внезапно под потолком вспыхнула лампочка, и он увидел, что в углу на другой лавке спит, накрывшись шинелью, какой-то мужчина. Ему было около тридцати лет; небритый и одетый в помятый костюм, он странно напоминал сотрудника полиции, однако Ян решил, что это, наверное, задержанный преступник, который ожидает отправки в тюрьму. Но почему его оставили одного? Неужели считают, что он не убежит? Очень непонятно.

Вскоре зашёл какой-то полицейский (лицо у него было совершенно безразличным), и позвал спящего. Тот вскочил, испуганно моргая, очевидно, не сообразив в первые секунды после пробуждения, где он, затем успокоился, взял шинель и скрылся за дверью.

Потом заглянул ещё один полицейский и спросил:

– Это вы пришли писать заявление?

– Да, - обрадовался Ян.
– Оно у меня готово, я могу отдать его вам.

– Нет, не надо. Поиском пропавших занимается другой, а я всего лишь хотел посмотреть на того, кто испортил нам квартальную статистику.

– Извините, - сказал Ян, - а что оставалось делать? Исчез человек, и это очень плохо.

– Так часто бывает, - флегматично ответил сотрудник, - из-за нежданных заявителей мы ещё не составили документы десятилетней давности. Постоянно приходится что-то менять. Нет в мире ничего более туманного и неустойчивого, чем квартальный отчёт.

– Скажите, - спросил Ян, - это не моё дело, но кто спал на лавке? Полицейский или преступник?

Мужчина рассмеялся.

– Эти понятия не настолько противоположны, как кажется. Здесь можно говорить как одно, так и другое, оба утверждения сразу или отбросить подальше их все. Он полицейский, которого временно отстранили от исполнения служебных обязанностей за двухминутное опоздание. И теперь он ходит на службу, получает зарплату, но не работает. Если вы считаете, что переносить безделье тяжело, то можете ему посочувствовать. Если же нет, то, наверное, не стоит. Выбор целиком за вами.

– А сам он как думает?

– Говорит, не разобрался в своих ощущениях. Просит предоставить дополнительное время. Кстати, коль разговор начался, хочу вам сообщить, что есть вещи, куда сильнее различные между собой, чем так называемые противоположности. Я это заявляю как человек, который проработал в полиции долгие годы и кое-что повидал.

– Суда над ним не будет?

– Будет, но вот когда, неизвестно. Бюрократические процедуры довольны долги. Есть опасения, что суд затянется, и подсудимый успеет благополучно умереть от старости, но и смерть не спасёт его от заслуженного наказания. Не тревожьтесь, отделается штрафом и будет работать дальше.

– И ещё...
– Ян смутился, - скажите, а полиция как-то связана с Министерством? С большим зданием неподалёку?

– Сложный вопрос. Схожее взаимосвязано, но являются ли два взаимосвязанных объекта частями одного целого? И вдруг то, что кажется зданием - на самом деле целый мир? Затрудняюсь ответить, ведь я всего лишь простой полицейский второго класса. Чтобы раскрыть преступление, надо мыслить, как преступник, а поскольку их в основном совершают маргинальные слои населения, которые думают мало и примитивно, то интеллектуальная деградация стала в полиции профессиональным заболеванием. Но это и не плохо, так как знания неизбежно влекут за собой печаль. Подождите ещё, за вами придут.

Он ушёл, Ян встал со скамьи, осмотрелся, и ничего интересного не увидел. Серые стены, забранное решёткой окно и маленькая лампочка под кривым потолком.

Любопытным оказалось только то, что в стене обнаружился дверной проём, заложенный стоявшим в соседнем кабинете шкафом, тыльная сторона которого была вровень со стеной и по цвету от неё почти не отличалась. Подойдя ближе, Ян услышал из-за шкафа тихие голоса.

– У меня новость, - сообщил кто-то, - к нам поступило новое Полицейское Наставление. Главная книга каждого сотрудника полиции, и секретная для непосвященных. Теперь, соответственно, будем работать по-другому.

– Не думаю, что многое изменится, - произнёс второй.
– Полицейское Наставление как основополагающий документ несёт в себе лишь общие принципы, а про то, как раскрывать преступления, там нет ни слова.

– Нет, я не критикую Наставление, - испуганно опомнился он.
– Наши действия следуют из него, как частное из общего. Нам ничего не нужно от руководства, кроме основных идей, от которых мы и будем отталкиваться в повседневной практике.

– Процитируйте что-нибудь, - проговорил ещё один.
– Громко, с выражением, как и подобает читать такие книги, и желательно из середины, чтобы мы ощутили некое эмоциональное потрясение от того, что не до конца понимаем написанное. Посторонние нас не услышат, а если и услышат, то не сообразят, откуда это и что оно означает.

– Хорошо, - ответил ему кто-то, судя по шуршанию бумаги, перелистывая страницы.

– Да, очень обобщённо, - сказал он.
– Вот, например: "полицейский не может мыслить ничего нелогического, так как для этого ему пришлось бы нелогически мыслить".

– Интересно, - произнёс другой голос.
– А что ещё там есть?

– "Нельзя сказать о каком-нибудь нелогическом мире, как он выглядит".

– Это да, - задумчиво подтвердил кто-то.
– Поразительно точно. Вспомните тот жуткий случай, когда...

Дослушать Ян не успел, его окликнули из коридора.

– Вы заявитель? Пройдите в первый кабинет.

– Да, иду, - ответил он, но на секунду задержался у шкафа.

– А вы говорили, что Наставление оторвано от жизни!
– донеслось оттуда.
– Сравните со старым, там не было вообще ничего, кроме фраз, что полицейский обязан опрятно одеваться, соблюдать законы и тому подобного.

5.2.

В кабинете за столом сидел худощавый интеллигентный полицейский и что-то писал. Ян, заглянув в открытую дверь, спросил:

– Вы, как сказали, занимаетесь розыском пропавших людей? Вот моё заявление.

– Нет, поиск не моя работа, однако вы правильно зашли ко мне. Подойдите, пожалуйста, вон туда.

Ян увидел на стене нарисованную линейку, высотой почти до потолка. Он удивился, но послушно стал рядом.

– Скажите, а зачем это?

– Я вас сфотографирую, буквально одна секунда. Ваше, имя, кажется, Ян?

– Совершенно верно, - подтвердил Ян, пытаясь вспомнить, кому он здесь его говорил.

– Очень хорошо.

Полицейский взял чёрную деревянную табличку, мелом крупно написал "Ян" и передал ему в руки.

– Держите перед собой.

Он выкатил на середину комнаты треногу со старым громоздким фотоаппаратом и погасил свет. Накрыв в темноте голову тканью, велел не моргать, и с помощью магниевой вспышки сделал несколько снимков.

– Почему вы меня фотографируете, - спросил Ян.
– Я считал, так поступают с преступниками.

Полицейский улыбнулся.

– А вдруг вы когда-нибудь совершите преступление? Я, например, тоже раньше не предполагал, что буду работать в полиции. Совершите - а у нас всё готово. Для вашего же удобства! И кстати, вы уверены, что знаете все законы? Их столько, что это невозможно, а незнание не освобождает от ответственности. К тому же они нелепы, несправедливы и жестоки. Законопослушность - следование законам, которые власть приняла, чтобы не грабить вас незаконно. Для выживания придётся их нарушать, но тут-то мы вас и встретим! Работа такая, никуда не денешься.