Двойники

По ту сторону двери переполошились.

– Вы видели?
– застонал толстый.
– Он явно что-то говорил. Даже, наверное, кричал. Я могу поклясться, что видел крики. Что люди обычно кричат из-за двери? Посмотрите сами.

– Я ничего не заметил, поскольку у глазка находились вы, но у меня нет оснований не доверять вашему опыту. Позвольте...

Судя по звуку, теперь уже он приник к стеклу.

– Вы что, вообще меня не слышите, - завопил Ян.
– Хватит притворяться, открывайте, мне нужно подать заявление!

Возникла тишина, потом её прервал голос первого:

– Ну, что там?

Молодой полицейский помолчал и задумчиво произнёс:

– Он действительно кричит.

Толстый схватился за голову.

– А я говорил, что не нужна такая звуконепроницаемая дверь. Я не ретроград, но с подозрением отношусь к техническим новинкам. Наверняка при установке где-то напортачили. А раньше было легко подойти тихонько на носочках, послушать, как возмущаются люди оттого, что их не пускают, и узнать, сколько ещё они намерены стучать и когда решат, что здесь никого нет, и уйдут! А что за бумага у него в руках?

– Полагаю, заявление.

– Заявление? Вы понимаете, что это значит? Ну вы, положим, понимаете, а другие нет!

С этими словами он стукнул кулаком по двери, отчего в коридоре прокатился раскат грома и затрепетал свет лампы.

– Своим заявлением он нарушит нам всю статистику! Только в кино полицейские целыми днями ловят злодеев, а в реальной жизни основное время отнимают бумаги. Раскрыть преступление может каждый, но попробуй отчитайся об этом! Вот где подлинное мастерство сыщика! Мы почти закончили квартальную сверку, а теперь придётся начинать заново. У него отсутствует совесть, он неспособен отличать то, что действительно ценно от ежедневных мелочей. Эх, нет существа несчастней, чем полицейский, а если и есть, то оно всё равно как-то связано с полицией.

– Скажи, зачем ты пришёл, - под конец устало добавил он. Дверь делала вопрос риторическим, но Ян всё же ответил:

– Пропал человек, и это важнее квартального отчёта, хотя я могу вас понять!

– Ну вот, он опять кричит, - вконец расстроился толстый.
– Вам не кажется, что в глубине души мы ждали, что он сегодня придёт?

– Не знаю. Может и так.

– И что нам делать?

– Ничего, так безопаснее.

– А если он не уйдёт?

– Будем ждать.

Они замолчали.

Потом толстый полицейский снова заговорил.

– Как вы считаете, он нас видит?

– Нет, разумеется. Между нами дверь!

– Но тогда он нас представляет?

Молодой кивнул и закрыл глаза.

– Пожалуй, именно так.

– Тогда мы существуем в его голове?!

Полицейский спешно успокоил коллегу.

– Но, может, он неплохой человек.

Эти слова подействовали.

– Будем надеяться, - проговорил толстый.
– Правда, через глазок он выглядит чудовищем.

Но затем опять разволновался.

– А вдруг это сон? Давайте думать, что сон!

– Вряд ли, хотя граница между сном и явью темна и расплывчата. Раньше я их частенько путал, но недавно нашёл оригинальный метод, и теперь почти не ошибаюсь. Это не сон, ну разве что чуть-чуть, ведь полностью отделить одно от другого невозможно.

– Расскажете... когда всё закончится.

– Конечно.

Ян совсем рассердился. Полицейские явно намеревались не пускать его, ожидая, что он сдастся. Но этого не будет! Что они себе позволяют?

– Открывайте!
– закричал Ян.
– Я никуда не уйду, не надейтесь! Человек важнее бумаги, пусть ненамного, но всё же! И не спорьте со мной!

Он стал бить в дверь ногой. Коридор наполнился грохотом.

– Что он делает?
– сказал толстый, посмотрев в глазок.

– Он стоит очень близко, и судя по тому, как вследствие невидимых физических усилий искажается его и так искажённое в глазке лицо, могу небезосновательно предположить, что он пинает дверь ногами.

– Он не уйдёт, - обречённо проговорил толстый.

– Вы правы, - вздохнул второй.

– И что нам остаётся?

– Сохранять чувство собственного достоинства перед лицом неизбежного. Мы сделали всё что могли.

Толстый угрюмо задумался.

– Хорошо. Я старше, поэтому я и открою. Согласно инструкции, заявителей требуется встречать радостной улыбкой. Помогите мне. Жаль, здесь нет зеркала.

Несколько минут из-за двери раздавалось шуршание, малопонятная возня, стуки и даже металлический лязг. Кто-то несколько раз падал, но затем всё успокоилось.

– Вот так, кажется, нормально, - устало сказал молодой полицейский.
– Лицо полно искренней доброжелательности и излучает уверенный оптимизм.

– Теперь бегите, - ответил толстый.
– Вас он точно не должен видеть.

Раздались поспешные шаги, и когда они стихли, замок щёлкнул и дверь открылась. На пороге стоял одетый в форму полицейского тучный мужчина лет пятидесяти пяти. Улыбка на его лице была полна искренней доброжелательности и излучала уверенный оптимизм.

– Здравствуйте!
– он заискивающе поклонился.
– Мы вам безумно рады! Надеюсь, недолго ждали?

Ян подумал, что столь искреннюю улыбку будет сложно долго удерживать, и оказался прав. С левой стороны радостное выражение сохранялось, но справа оно быстро исчезло и превратилось в кошмарную гримасу озлобленности и страха. Полицейский это понял, попробовал пальцем вернуть улыбку, получилось плохо, и он разочарованно махнул рукой и оставил всё как есть.

– Проходите, пожалуйста, - тем не менее, вежливо продолжал он.
– Что у вас произошло? Мы непременно поможем, такова наша обязанность.

– Пропал человек, - ответил Ян, стараясь не смотреть на его правую часть лица.
– Полиция ведь ищет пропавших без вести?

– Конечно!
– воскликнул полицейский.
– Мы немедленно начнём поиски! Вы пока ступайте вон туда и подождите. К вам подойдёт ответственный за розыск сотрудник.

Ян прошёл в тёмный пустой кабинет. Свет не горел, и он освещался лишь из коридора. Внутри не было даже мебели, только вдоль стен стояло несколько некрашеных деревянных лавок. Ян осторожно сел на край одной из них поближе к выходу.