Двойники

Ян обернулся.

– Здесь ничего нет, - растеряно сказал он.
– Уходите, это неправда, она только притворяется дверью.

Люди оцепенели, но страх быстро прошёл, на лицах появились улыбки, и раздался смех. Навзрыд захохотал мужчина, женщина залилась усталым смехом; глядя куда-то в сторону, беззвучно смеялся старик. Рассмеялся даже ребёнок, громко, заразительно, показывая на Яна пальцем. Хохот доносился и из темноты в отдалении.

– Почему вы смеётесь, - спросил Ян, но ему никто не ответил.

Он отвернулся и пошёл дальше.

6.4.

В одном кабинете ему повстречался ранее незнакомый мужчина со всколоченными волосами. Он сидел за столом, со злобной ухмылкой что-то печатал и заметил Яна, лишь когда тот к нему подошёл. Чиновник поднял голову и немного безумно посмотрел на него, но затем успокоился.

– Это вы, - сказал он, - а то я испугался, что это они.

– Они - это кто?
– спросил Ян.

Клерк замялся.

– Понимаете, у меня сейчас целая война.

– С кем?

Человек взмахнул руками.

– С мышами, с кем же ещё. Они отвратительны! Мелочны и коварны! Грызут документы, и не только их. Всё, что попадётся им на глаза! Съедают напрочь! В некоторые кабинеты опасно заходить. Мыши причастны ко многим исчезновениям документов, а чем занята полиция, непонятно.

– И как вы с ними воюете?

– Пишу жалобы с требованием привлечь их к ответственности. Ничего другого не остаётся. Я законопослушен! В пределах разумного, конечно.

– И метод работает?

– Честно говоря, не очень. Меня предупреждали, что жалобы почти бесполезны и лучше использовать юридические ловушки. Но не знаю, сохранились ли они на складе.

– Я пока не встречал здесь мышей, - сказал Ян.

– Я тоже, - произнёс клерк, - и это подозрительно! Они наверняка что-нибудь замышляют. А вот имён у них действительно нет, а если даже и есть, то это притворство. Они все одинаковы, отличия несущественны. Безликая серая масса! Мало что описывает так же хорошо, как отсутствие описания!

Он погрозил кому-то кулаком.

– Не ставите ли вы себя так на один уровень с ними?
– усмехнулся Ян.

– Как раз это я и пытаюсь сделать!
– серьёзно ответил чиновник.
– Заставить себя уважать! Видели бы вы, как они высокомерны. Они гордятся своей мышиной сущностью, и нужно признать их правоту, поскольку именно они чувствуют себя в Министерстве особенно комфортно, ведь животное кое в чём превосходит человека, а в некоторых обществах эти качества являются наиболее важными. Сытое и обеспеченное животное намного выше человека, тем более что люди там, где так считают, обычно не сытые и не обеспеченные. Но для меня это ещё и игра, развлечение, и она не позволяет скучать. Ничем не хуже шахмат, такой же риск, азарт, эмоции, также надо продумывать свои действия на много шагов вперёд. Нелепое часто становится любопытным, если назвать его игрой, а удовольствие от игры не всегда зависит от её масштаба. И я добился успеха! Мышей явно стало меньше! Удивительно! Я одержал победу, причём на их бумажном поле!

– А они на вас жалобы не пишут?
– спросил Ян. Разговор его слегка развеселил.

Чиновник презрительно хмыкнул.

– Они не умеют это делать! Во всяком случае, так, как я!

Ян улыбнулся и посмотрел вокруг. Кабинет был маленький, пыльный, неубранный, всюду валялись бумаги, старые вещи.

– А вам неизвестно, где Министр?
– поинтересовался он, собираясь уходить.

– Нет, - сказал клерк.
– Но если найдёте, пожалуйста, сообщите мне, я и ему напишу жалобу.

6.5.

Одна из следующих дверей также оказалась незапертой. За столом сидела молодая девушка, она прекратила печатать и тревожно посмотрела на Яна.

– Вы не знаете, как найти Министра, - негромко спросил Ян.

– Не знаю, - также тихо ответила она.
– Наверное, вам надо зайти в кабинет пять тысяч сто пятьдесят четыре, к Якобу. Он старый, мудрый, хотя и, по слухам, мизантроп. А теперь уходите. Скоро придёт мой странный любовник, он не должен застать нас вместе.

– Простите, а вы случайно не Анна?

– Нет. Я о ней слышала, но у меня ситуация ещё более запутанная.

6.6.

Ян зашёл в просторный зал, освещённый несколькими почему-то стоявшими на полу электрическими лампами. С обеих сторон, слева и справа, поднимались и исчезали в сумраке бесконечные ряды закрытых ящиков картотеки. К одной стене была прислонена высокая и узкая металлическая лестница, её основание находилось точно посередине комнаты. Письменный стол покрывала грязь, им давно не пользовались.

Никого не было видно. Не раздавалось ни звука.

Ян ещё раз огляделся и осторожно встал на нижнюю ступень лестницы.

И вдруг из темноты наверху прозвучал голос.

– Вы всё делаете правильно, - насмешливо сказал он.
– Но не подумали о том, что лестница изначально могла стоять у противоположной стены, а затем упасть, оставив меня на шкафу и лишив возможности спуститься к обществу.

Ян заметил, что с другой стороны, высоко над полом у самой границы освещённого пространства выделяется тёмное пятно. Похоже, несколько ящиков отсутствовали, и оттуда говорил кто-то невидимый.

– Любопытно узнать причину вашего появления, - продолжал голос.
– Вероятнее всего, отчаянный поиск ответа на некий научный вопрос.

– Именно так, - подтвердил Ян.
– Скажите, где кабинет Министра?

Наверху ненадолго замолчали.

– Поднимитесь ближе.

– Сейчас, - ответил Ян, перекинул лестницу к другой стене, полез по перекладинам, и через некоторое время добрался до самого края, к чёрной пустоте между ящиков. Оттуда, словно из вертикально поставленной поверхности воды на мгновение высунулась рука и исчезла обратно.

– Чего вы хотите, - сказал голос.

– Говорят, что вы знаете, где искать начальника Министерства.

– Вы недовольны им? Скажите честно.

– Да. Власть страшна, если допускает то, что происходит с людьми.

– На вопрос, кто страшнее, власть или народ, трудно дать точный ответ. Идут споры. Серьёзные аргументы как за одних, так и за других. И эти же доводы успешно используются обеими сторонами для своего оправдания. Но разделение на власть и народ ошибочно, у них одинаковое образование и культура, общая шкала ценностей, и хотя одни, пожалуй, порядочнее вторых, они считают, что это им развязывает руки. Не надо множить понятия без необходимости. Если назвать власть народом, то многое станет ясно. Да, власть критиковать легко и приятно, соблазн огромен. Что она вам сделает? А попробуйте усомниться в народе, и увидите, что будет.