Дягилев. С Дягилевым

Увлечение Дягилева старой русской живописью совпало с редактированием Александром Бенуа журнала «Художественные сокровища России» (как раз с 1901 года). Это совпадение способствовало и более дружной совместной работе Дягилева и Бенуа и повлияло на содержание «Мира искусства», который с 1902 года начинает уделять еще больше внимания старым русским «художественным сокровищам». Так, в 1902 году помещаются портреты Боровиковского, Венецианова, Вуаля, Грота, Дау, Кипренского, Левицкого, К. Растрелли, Рокотова, графа Ротари, Торелли, гр. Рослена, архитектора Воронихина, князя Гагарина, Захарова, Б. Растрелли (Смольный монастырь), Росси, снимки с архитектурных памятников Петербурга и проч.

Последний год «Мира искусства». – Совместное редактирование Дягилева и Бенуа. – Причины прекращения журнала

Наступил 1904 год – нетрудно было предугадать, что он будет последним годом существования «Мира искусства». Только первый номер, исключительно прекрасно составленный (его художественный отдел состоял из замечательнейших тридцати трех иллюстраций Александра Бенуа к поэме Пушкина «Медный всадник», выставки финляндских художников – двадцати восьми иллюстраций Викстрема, Власова, Галлена, Халонена, Даниельсона, Ярнефельта, Зимберга, Томе, Эдельфельта, Энгберга, Энкеля – и гравюры А. Остроумовой – «Памятник Петру I»), имел единоличную подпись «диктатора»: «Редактор-издатель С. П. Дягилев», – со второго выпуска рядом с этой подписью появилась еще и другая – «редактор А. Н. Бенуа».

Дягилев, всецело поглощенный задуманной им выставкой художественно-исторических портретов и связанными с нею поездками по всей России, не мог уже отдавать столько времени журналу, – и к тому же надо было дать гласное и громкое удовлетворение А. Н. Бенуа, которому пришлось в 1903 году отказаться от редактирования журнала «Художественные сокровища России».

«Мир искусства» Дягилева и Бенуа и в 1904 году продолжал издаваться по прежней программе, но археология, ретроспективность и стремление знакомить с «художественными сокровищами России» (влияние нового редактора – бывшего редактора «Художественных сокровищ России» не могло тут не сказаться) явно над всем доминирует. Понятно, что редактор Бенуа вытесняет редактора литературного отдела Д. В. Философова; для того чтобы убедиться в этом, достаточно привести полностью весь «текст» последнего, двенадцатого тома:

«А. Б. Историческая выставка предметов искусства. СПБ. 1904.

Билибин И. Народное творчество русского севера.

Вениаминов Б. С. Архангельское. Очерк.

Иванов А. Логе, Зигфрид.

Николаев П. Средневековая поэзия в миниатюрах (заставка по рисунку Е. Лансере, виньетки из немецких книг XV века).

Успенский А. Патриаршая ризница в Москве.

Фомин И. Московский классицизм».

Нужно ли говорить о том, что иллюстрация этого текста составляет и главное содержание «иллюстраций» художественного отдела?

Во втором полугодии 1904 года был введен новый отдел «художественно-исторических материалов», о котором редакция так писала:

«Необходимость настоящего отдела, соответствующего отделам „La Cimaise“, „Note Book“ [55] и т. п. в иностранных журналах, давно уже ощущалась нами. Сюда должны попасть вещи, интересные для истории русского или иностранного искусства, но не укладывающиеся в какие-либо рубрики или в отдельные монографии, которым будет посвящаться большая часть наших номеров. Сколько интересного пропадает и остается неизвестным только потому, что издатели, имея сведения о предметах и возможность произвести их, затрудняются оправдать их помещение какой-либо „систематичностью“.

55

«Картинная галерея» (фр.), «Записная книжка» (англ.).

Нечто подобное нами было предпринято в первых номерах „Художественных сокровищ России“…» «Нечто подобное», можно добавить, предпринималось и в первые годы «Мира искусства» – отделом «Сведения».

За весь 1904 год Дягилев поместил в «Мире искусства» всего две статьи – о выставке «Союза русских художников» в Москве и «Новое в Московском Художественном театре».

В 1904 году «Мир искусства» прекратил свое существование. Главною причиною прекращения журнала обычно считаются затруднения материального характера.

Денежные затруднения «Мира искусства» начались уже в самом конце первого года существования журнала, когда издатели журнала – княгиня М. К. Тенишева и Савва Мамонтов – отказались от дальнейшего издания и материальной поддержки «Мира искусства». Об этом отказе меценатов от поддержки «Мира искусства» подробно рассказывает А. Н. Бенуа: «Первым отказывается от него Мамонтов, дела которого как раз в то время сильно пошатнулись, а вслед за ним и М. К. Тенишева заявила, что она не в состоянии субсидировать журнал. Еще до того мои добрые отношения с ней и с Е. К. Четвертинской изменились, и по какому-то пустяковому внешнему поводу (на самом же деле, вероятно, потому, что обеим дамам стало претить менторство „мальчишки“, которого они знали гимназистом) произошел между нами разрыв. К тому же времени, вернувшись в Россию, наша меценатка подпала под влияние нашего идейного врага, Адриана Прахова. Как бы то ни было, Тенишева вдруг изменила свое отношение к своему детищу (еще до того она, пожертвовав русскую часть своей коллекции в Музей Александра III, охладела и к собирательству западноевропейского искусства) и, выписав к себе в Смоленск Философова и Дягилева, наотрез отказалась в будущем поддерживать журнал деньгами, а таковых, ввиду небывалой роскоши издания, требовалось много, никакие подписки не могли бы покрыть расходов. Повлияли на решение М. К. Тенишевой и те нападки, которым подвергалось дело со стороны прессы, и особенно огорчили и возмутили княгиню талантливые, но бестактные и несправедливые карикатуры в „Шуте“, в которых Old Judge [56] (Щербов) счел нужным предать глумлению как ее меценатство, так и самоотверженное служение Дягилева искусству. Художественный мир низкого разбора был возмущен приобретением княгиней декоративного панно Врубеля, впервые, если не ошибаюсь, появившегося перед петербургской публикой. На карикатуре Щербова, посвященной этому случаю, Тенишева изображена в виде безобразной бабы, торгующей у продавца ветоши Дягилева за рубль (жалкая игра слов рубль-Врубель) зеленоватое одеяло, отдаленно напоминавшее панно. На другой карикатуре она была изображена в виде коровы, которую доит Дягилев».

56

Старый ценитель (англ.).

Выставки «Мира искусства» пользовались вниманием государя, который не пропускал их, подробно осматривал их и подолгу беседовал с Дягилевым. К тому же в это время Серов писал портрет государя, и ему без особого труда удалось выхлопотать ежегодную субсидию в тридцать тысяч рублей. Впоследствии, когда император Николай II охладел к Серову и Дягилеву, эта субсидия была отнята, и Дягилеву пришлось всячески изворачиваться, прибегая к помощи друзей и к своему не очень просторному карману.

О сильных денежных затруднениях в 1904 году говорит А. Н. Бенуа, но даже из его слов ясно, что это не столько повод, сколько прицепка, сколько желание найти и создать повод: «Надо было кончать. И уже 1904 год… мы сами считали последним. Правда, перед тем, чтобы [не] дать умереть делу, мы еще раз пожалели его и, лишившись казенной субсидии (Дягилев к этому времени сделался bete noire [57] придворных кругов), решились снова обратиться за финансовой помощью к нашей первой меценатке, к той же М. К. Тенишевой, успевшей за эти года забыть какие-то вздорные обиды и охотно откликнувшейся на наше обращение. Но сознание, что надо „кончать“, не покидало нас, и оно отразилось на несвойственной Дягилеву вялости, с которой эти переговоры велись. Как раз в самый разгар их, придравшись к какому-то маловажному пункту, на котором настаивала Тенишева, все еще увлекавшаяся под влиянием Прахова и Рериха иллюзией возрождения национального искусства, мы эти переговоры вдруг прервали, и с 1905 года журнала не стало».

57

«Черным зверем», отвратительным существом (фр.).

Этот рассказ Александра Бенуа отличается такой неточностью, что нуждается в существенных исправлениях: во-первых, переговоры не были прерваны в самый разгар их, а были доведены до конца; во-вторых, не «мы», то есть Дягилев и его друзья, прервали эти переговоры, а княгиня Тенишева заявила в печати, что она отказывается принимать участие в журнале; в третьих, не «мы» «придрались к какому-то маловажному пункту», а «придралась» издательница и «придралась» к такому пункту, о котором А. Н. Бенуа мог бы помнить.

В действительности все произошло так: княгиня Тенишева поставила условием издания «Мира искусства» выход из состава редакции А. Н. Бенуа, – Дягилев на словах принял ее условие, но не захотел предавать своего друга и соредактора. «Вскоре, – рассказывает княгиня Тенишева, – вышло объявление в газетах о принятии подписки на журнал с моим участием, как издательницы. В списке сотрудников я прочла имя А. Бенуа. Дягилев и на этот раз нарушил наше условие и, как и прежде, не стеснялся со мной. Тогда я немедленно поместила в той же газете объявление, что никакого участия в журнале не принимаю и принимать не буду. Это и было смертью „Мира искусства“. С тех пор я уже окончательно порвала с Дягилевым».

Отказ княгини Тенишевой от издания явился причиною смерти «Мира искусства» только потому, что существовали другие многочисленные причины, – достаточно вспомнить о собрании художников 15 февраля 1903 года, подписавшем смертный приговор выставкам «Мира искусства»… Но главная, самая главная причина заключалась в том, что «Мир искусства» стал не нужен Дягилеву, и что он услышал то грозное memento mori [58] , о котором он говорил в статье о выставке «Союза русских художников» в Москве. Вот выразительнейший конец этой статьи, в которой нельзя не услышать личных нот:

58

Помни о смерти (лат.).