Дыхание Голгофы

– Одним словом, ваш эпистолярный жанр потерял актуальность, - съязвил я.

– Ну почему? Одно другому не мешает. Только по-моему сегодня вся страна подналегла на письма. От беспредела. Хотя есть и самый простой вариант. Женись на своей Анюте…

– Это нереально. Жить напротив Галины – выше моих сил. Тем более ее Верушка - копия Маришки.

Тут Сергей Сергеевич сделал паузу – «Наверное слезу пустил», - усмехнулся я.

– Да, это позиция. Комната в общежитии по-любому за тобой остается – гнездышко-то уютное, считай, пойдет за малосемейку. Со всеми удобствами. Плюс дача. Кажется, сейчас цены пошли в гору. На однушку наскребешь.

– Нет. Дача - это святое, - ответил я, а сам подумал. – «Наверняка все по полочкам с Эльвирой разложили».

– Ну, тогда собирайся с духом и топчи дорожку к Главе. Будь здоров.

Тесть положил трубку и как-то пусто, безысходно стало на душе.

9

Идея навестить главу администрации «с десертом» как-то затерялась в заботах. Впрочем, разговор о визите к нему я все же держал в мыслях, скопил кой-какую сумму и перевел в баксы. Но тут тесть решил продать свою «копейку» в надежные руки и я соблазнился – «подождет Витек, не горит» - подумал я. Водительское удостоверение у меня еще со времен училища, а «ортопед» на левой ноге вполне справлялся с педалью сцепления. Правда, не сразу. Пришлось поработать. Но через пару недель я водил машину вполне сносно. Автоухарь тесть «тащился» от моей аккуратности. Во всяком случае теперь мы с Анютой - чаще на даче. Но, бывает, она пропадает – это когда количество нереализованных жизненных перспектив переходит в качество. Но о соглашении мы оба помним. Если забеременеет – быть свадьбе. Конечно, я ей помогаю материально – есть у меня теперь такая возможность и она это ценит. Покупаю безо всякого случая цветы и не скуплюсь на подарки.

Наступила очередная осень – это когда на моей даче надо собирать урожай. Плодовых деревьев много, плюс несколько кустов винограда – в целом прилично. Но все это надо закатывать по банкам, что в итоге ложится на плечи Анюты и ее родителей. «Мама» Эля – жена тестя, как известно, «изделие штучное», она по природе потребитель, а не производитель и поэтому приезд этой парочки вполне ограничивается скромным плодовым сувениром на дорожку…

– Это я, чтобы уродовалась у печки, закручивала банки?! – подбоченившись, разглагольствовала «мамка» Эльвира. – Да что я – ненормальная? Этими дарами все прилавки завалены целый год. Хоть свежими, хоть консервироваными. Я сюда отдыхать приезжаю и дышать свежим воздухом, а не горбить.

И отдыхает. Завалится под яблоней на раскладушку, книгу в руки и - гори оно все синим пламенем. Правда, визиты их не так часты. Тесть замахнулся было на западное автоизделие, но сумма оказалась неподъемной. А тут еще и Эльвира подналегла: «На кой тебе, старый, иномарка? Ты на этой всем постовым, как заноза в заду. А на той с ветерком, сам знаешь, куда загремишь».

– Да не пугай, тарахтуха, - отмахивался от нее тесть, но задумывался. Определенно в нем что-то сломалось после продажи «жигуленка». Я уже и пожалел, что купил эту легковушку у него. Как-то, в очередной их приезд на дачу я спросил:

– Жалеете, Сергей Сергеевич, что продали машину?

– Есть маленько. Но я так решил. Не по возрасту уже мне шнырять по станциям техобслуживания, всех этих автожуликов стеречь. Это только молодому. Наверное, Гаврюша у меня период жизни такой. Сердце побаливает, поджелудочная что-то барахлить начала. А от этой Элюши-гавкуши одно только недомогание. Носится со своей молодостью. А выгоню завтра за забор и никакой собаке не нужна будет. Вот к тебе на массаж табунами молодые девки ходят и все, поди, холостячки.

– Большинство, - мрачновато улыбнулся я – не нравилось мне настроение старика.

– Все ищут? Тебя, к примеру.

– Не задумывался. Я при исполнении…

– Не хитри. Было б что путное, задумался б. А чем я этой пантере не хорош? Ну, кто она такая? В турбюро работала, все кавалера с портфелем денег искала. Детей от двух мужей народила. А те уж давно тропку к мамке потеряли. Сорок с хвостом! А все - баба ягодка опять. Ягодка-то ягодка, да душок другой. Прости, что скажешь.

Такие разговоры тесть завязывал не раз. Но я как-то старался не «тянуть узелок». А тут выслушал исповедь до конца. Устал старик.

– … Одна теперь радость Верунька-внученька. Нет-нет да и забегу с гостинцами. Поиграюсь малость. Маришка, точь-в-точь она. Украдкой отвернусь, слезу пущу и дальше «улю-улю»… Вот такое мое теперь счастье. Я как тачку свою продал, как будто душу из меня вынули. Я на ней Маришку из роддома забирал.

– Так она ваша, в любое время берите, Сергей Сергеевич. Мы ж так договаривались.

– Э, брат, нет. Не в этом суть. В ней память. О женульке моей первой и единственной, о внучке. А то, что продал, так не в чужие руки. Это верно. Я вообще хотел тебе ее подарить. Это Элька все. Удушится за копейку. Она мне за эту дачу всю плешь проела. А как мы тогда жили, Гаврюш, как жили?! – заплакал вдруг старик.

– А я до сих пор люблю Галю, - в тон ему проговорил я. – Мне все кажется, что это сон. Вот проснусь…

– Нежный ты парень, Гаврюш. Сон? Если бы да кабы. А с Элькой уж и не знаю, что делать. Что-то случилось со мной, а что - не пойму. Сдаст она меня однажды в стардом и дорогу забудет.

– Ну что вы такое говорите? Креста на ней, что ли, нет?..

– Сердце жмет, Гаврюш, чего-то, - вздыхает тесть, а в глазах тоска колом. – Мне всего-то шестьдесят два. Ну, какой я старик?

– Может корвалольчику? - предлагаю я скорее, чтобы сменить тему.

– Лучше уж рюмашку коньяку… Чего-то Пахомыча-Стаканыча нет?

– Наверное, не его смена, - говорю я и иду в дом за коньяком.

Теперь я на своей даче гость частый. Пахомыч помог мне обустроить стоянку под авто. Привез на своей тележке бросового щебня – остатки от ремонта главной дороги. Утрамбовали в четыре руки… Как-то я лихо заруливаю к себе на площадку, а Пахомыч уж тут как тут. Навалился всем корпусом на свою палочку-стукалочку, хитро поблескивая глазками, заявляет: