Дым и зеркала

Так близко, что он слышал, как сердце Ли колотилось о ребра.

Так близко, что он чуял сладковато-металлический запах крови, капающей из носа Лм.

Вот что чувствовал Генри, так близко ощущая чужую жизнь?

Так отчаянно пытаясь ее защитить.

Он выронил зеркало, но ухитрился удержать их головы над водой. От холода все онемело, хотя при данных обстоятельствах это было не так и плохо. Наконец Тони скрестил ноги и устроил Ли у себя на коленях. А потом рявкнул:

— Если ты его убьешь, то можешь забыть о своем преимуществе.

Ли замер. И не в самом лучшем смысле.

— Если ты его убьешь, я тебя уничтожу, — продолжил Тони. — Мне плевать, кем еще ты попробуешь от меня закрыться. Мне плевать, если я погибну. Я разберу этот дом по кирпичику и сотру тебя с лица земли.

Судорога. Потом Ли опустил голову на плечо Тони. Зеленые глаза сфокусировались на его лице.

— Ты говоришь серьезно.

— Да. — И он имел это в виду. В этот момент он бы плюнул на весь мир, лишь бы Ли остался цел. Рациональная часть его мозга поинтересовалась, как Ли будет жить без мира.

«Заткнись».

— Тогда мы, возможно, сможем прийти к договоренности. — И со второй судорогой все след боли исчезли с лица Ли. — Отпусти меня.

Продолжать его удерживать больше не было смысла, хотя Тони не сразу смог убедить в этом свою руку. Хотя кто знал, возможно, ею было просто больно шевелить. Высвободившийся Ли наклонился вперед и набрал пригоршню воды, смывая красные подтеки со рта и подбородка.

— Я бы предпочел оставить кровь. — Тони поймал равновесие, когда Ли сдвинулся с его колен. — Бог знает, кто использовал это место как туалет. — Состояние его мочевого пузыря определенно наводило на такие мысли.

Ничего странного, что Ли — а точнее Каулфилд, — проигнорировал его замечание. Он-то наверняка знал, что плавало в этой воде, и ему было все равно. Это было не его тело. И этот урод взял его напрокат без разрешения.

Тони убрал ноги, когда Ли поднялся. Когда Каулфилд передвинул тело Ли обратно к стене, он попытался найти на полу зеркало.

— Ты так и собираешься там сидеть?

Он нащупал металл и стекло.

— Просто хочу перевести дыхание.

— Ты слабеешь.

— Ничего, мне хватит сил, чтобы надрать тебе задницу, — пробурчал он, отползая обратно к колонне, и, цепляясь за нее, поднялся на ноги. — Так какое соглашение ты предлагаешь? Ну, присоединиться к тебе и все такое.

— Это просто. Ты присоединяешься ко мне, и я отпускаю твоих коллег и объект твоего неестественного желания.

— У него есть имя.

— И что?

Ну да. В принципе, ничего.

— Я присоединюсь к тебе в этой стене? — Целую вечность там перекатываться. Ну как тут устоять.

— Когда ты станешь частью нас, я буду свободен.

— Ты это уже говорил. В смысле, свободен?

— Свободен от этого места. Свободен отправиться куда угодно. Свободен делать что угодно.

— И это включает в себя какие-либо неестественные действия? — Он снова раскрыл зеркальце и потер его о джинсы. Мокрая ткань не особенно помогла улучшить качество отражения.

Ли неодобрительно свел брови.

— Не такие, от которых ты бы получил удовольствие.

— Еще б. Я про все эти убийства-самоубийства, которыми ты промышляешь наверху.

— Убийства-самоубийства, как ты выразился, — поджал он губы, — уже не понадобятся. Как только мы будем свободны от этого дома, мне уже не понадобятся мертвые в качестве пищи.

— Но ведь все равно жертвы будут? Смерти?

— Разумеется. Я обрету силу, и мы создадим мир для себя.

У Каулфилда, судя по всему, был некоторый кризис личности. Похоже, он не до конца слился с изначальной тьмой. Или просидев в мокром подвале почти сотню лет, он окончательно съехал с катушек. Хотя нет. Скорее всего, Крейтон Каулфилд как раз и поперся в подвал, потому что съехал с катушек.

— Ладно, если… — Тони умолк при виде окаменевшего лица Ли. Взглянув в зеркало, он увидел, что перекатывания перешли в корчи. Тьма сгустилась, практически скрыв каменную стену, и Крейтон Каулфилд заметно проявился на ее фоне. Казалось, что какое-то резкое движение тьмы вытолкнуло его из нее. Отдельные черты слились в целое лицо — голова, тело, щеки и плечи приобрели немного красок, и… Господи, этот старик был голым. Очень голым.

Быстрый взгляд в сторону Ли помог обнаружить у него ту же реакцию — впрочем, менее заметную благодаря промокшим насквозь брюкам.

Реакцию на что?

На проигрыш. Не иначе как. Проигрыши кормили существо из подвала. И, поскольку, сейчас оно очень положительно реагировало на происходящее, это значило, что Эми и Зев выпустили голову и снова замкнули круг. Воспоминание о боли чуть не заставило Тони снова прижать руку к телу, но он успешно с этим справился.

Тяжело дыша и чувствуя, как пот заставляет полыхать ожоги на груди, он смотрел на отражение в зеркале. Каулфилд выгнулся со стены; только руки и ноги остались частью тьмы. На вид это было неприятно. Судя по реакции Каулфилда, или это было не так и больно, или ему это вполне нравилось.

Это смахивало на порно для престарелых мазохистов. И, скорее всего, сейчас шел проигрыш садовника — один из самых длинных.

Прищурившись и наклонив голову, Тони почти смог разглядеть Каулфилда без зеркала. Едва различимый, прозрачный мужской силуэт, выдающийся из стены. Те, кто не знал — или не верил, — спокойно могли бы списать это на игру света.

Он снова уставился в отражение, надеясь, что все это не подходит к большому финишу, потому что тогда в его сексуальной жизни будет долгий перерыв.

Но увы…

«Отлично. Вот чего я теперь жду с нетерпением», — вздохнул Тони, когда Каулфилд снова вернулся в колеблющуюся тьму. Он практически уже мог представить будущий разговор:

«Черт, опять не вышло. Проблема во мне?»

«Нет, я просто каждый раз вспоминаю об одном злом старике…»

Разумеется, если он хотел, чтобы Ли выжил, эта проблема ему не грозила. Довольно незначительная светлая сторона.

— Итак. — Руки Ли, сложенные на груди, белыми полосами выделились на фоне черной футболке. — Ты решил?

Похоже, Каулфилд — и на стене, и в Ли, — не собирался обсуждать, что сейчас произошло. Тони это устраивало. Забыть это было уже сложнее, но обсуждать — вообще невыносимо.

— Если я присоединюсь к тебе, то Ли и остальные будут свободны?

— Да.

Он фыркнул.

— Как будто тебе можно доверять.

— В качестве жеста доброй воли, я отпустил второго актера и тех двоих, что стоят за камерой. Кроме того, — Ли развел руками и скопировал улыбку, которая на секунду мелькнула на поверхности тьмы, — когда ты станешь частью нас, то вполне возможно, ты сможешь влиять на наши поступки. — Он снова скрестил руки. — Это единственный способ спасти их.